Смерть таится в рукаве - Гарднер Эрл Стенли (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗

— Так что же произошло?

— По правде говоря, Филин, я не знаю никого, кто был бы столь же безжалостным, как Мандра. Он оказывал на меня какое-то гипнотическое воздействие. Если он желал чего-то, то никто и ничто на этой земле не могло помешать ему удовлетворить свое желание. Он не останавливался ни перед чем, его коварство не знало границ. Он ужасно хотел заполучить этот портрет. Я знала, что только здесь я имею хоть какую-то власть над ним. Прошлой ночью я решила проверить, не блефует ли он, и сказала, что заберу портрет, если это дело с наездом не решится для меня благополучно.

— Ты знала о том, что шантажировать богатых владельцев автомобилей ему помогал Уильям Шилд?

— Нет. Шилд — это тот человек, которого я сбила? Значит, это был заранее спланированный шантаж. Я не знала об этом, Филин. Ведь рентген показал, что у этого человека перелом позвоночника. Я должна была…

— Ты не сбивала его, — прервал ее Терри. — Какой-то акробат перелетел через твою машину, ударив кулаком по капоту. Потом они подставили тебе Шилда. Его и рядом с твоей машиной не было. Все было подстроено.

Она пристально посмотрела на него и, медленно растягивая слова, произнесла:

— Ты не обманываешь меня, Филин?

— Нет, я говорю чистую правду.

— Теперь я все понимаю. Я сказала Мандре, что все кончено, что я собираюсь пойти к адвокату, что заберу картину. И тогда, Филин, у этого человека хватило наглости подсунуть мне наркотик. Мы пили чай. Я не знаю, что он подмешал в него, но у меня перед глазами все вдруг поплыло. Я встала и ощутила невероятную слабость в коленках. Я схватилась за край стола и вдруг провалилась в черную бездну.

— Что случилось потом?

— Когда я проснулась, было около трех часов. У меня невыносимо болела голова. Я прошла в комнату, где некоторое время назад мы с Мандрой пили чай. Он сидел за столом, головой повалившись на руки.

— Ты видела «слив-ган»?

— Нет.

— Подожди, подожди, — перебил ее Терри. — Это очень важно, Синтия. Постарайся поточней воспроизвести в своей памяти, как все выглядело.

Она закрыла глаза и сказала:

— Да, да, конечно, как сейчас вижу — скрюченные руки Мандры на столе, на руках покоится голова. Это было ужасно…

— Он лежал лицом вниз?

— Нет, его голова была слегка повернута, глаза открыты, как будто смотрят на тебя, такие стеклянные, неживые. Брр! Филин, ты ведь знаешь, как выглядят мертвецы. Не заставляй меня больше говорить об этом.

— Ты закричала?

— Не думаю.

— Что еще было на столе?

— Подожди, дай-ка вспомнить. На нем лежали какие-то бумаги.

— Где лежали? Прямо перед Мандрой?

— Нет. С краю.

— Ты не помнишь, что это были за бумаги? Письма или?..

— Нет, не помню.

— Они лежали стопкой?

— Нет, их как бы сгребли в кучу на край стола.

— Как будто Мандра сгреб их, чтобы очистить для чего-то стол?

— Может, и так, а может, кто-то что-то искал и сгреб их в кучу на край стола, чтобы не касаться тела Мандры.

— В комнате, кроме Мандры, был еще кто-нибудь?

— Нет… то есть не думаю. Я, конечно, не заглядывала под стол, в шкаф, в соседние комнаты.

— Что потом?

— Мной овладело сумасшедшее желание убраться оттуда как можно скорей. Несмотря на то, что я была страшно напугана, я понимала — ни в коем случае нельзя допустить, чтобы телохранитель увидел меня и смог потом сказать, в котором часу я покинула квартиру. В горле у меня все сжалось: такое ощущение, будто кто-то тебя душит, я с трудом дышала. Со мной это случается. Когда я через голову надеваю платье и оно закрывает мне лицо, я готова разорвать его на кусочки.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Но сейчас меня интересует другое.

— Ну вот, кроме Мандры, там никого не было. Сам Мандра был мертв. Кто-то убил его, и я не знала, как мне доказать потом, что это сделала не я, мне хотелось, чтобы мое имя никак не было связано с тем, что произошло. Все это было так глупо — слепая паника, которая вдруг овладевает тобой и заставляет бежать, бежать. Я знала о двери в коридор. Я, естественно, подумала о том, что ее можно открыть изнутри. Единственный ключ, которым ее можно открыть снаружи, находился у Мандры. Я отперла дверь и убежала.

— Который был час?

— Около трех. Я посмотрела на часы только тогда, когда оказалась в квартире Альмы.

— Ты закрыла за собой дверь?

— Нет, я оставила ее открытой.

— Почему ты ее не закрыла?

— По правде говоря, Филин, я думала, что закрыла, но, выходит, ошиблась. Я очень смутно помню, как выбиралась оттуда. Помню, что долго мучилась с замком, потом наконец распахнула дверь, выскочила в коридор и побежала вниз по лестнице. По идее, я должна была захлопнуть за собой дверь, но, как видно, не сделала этого.

— Но ты точно помнишь?

— Нет. А впрочем, Филин, разве это так важно?

— Может быть, — сказал он. — Теперь все важно. Ты не обратила внимания, там был портрет, который ты написала?

— Нет, Филин, я не обратила внимания.

— Итак, ты бросилась вниз по лестнице. Ты встретила кого-нибудь на своем пути?

— Нет.

— Что ты сделала потом?

— Я забежала в аптеку, которая работает круглосуточно, и позвонила оттуда Альме, чтобы узнать, дома ли она. Она была дома, и не одна — к ней зашел Джордж Леверинг. Я попросила Альму подождать меня. Потом поймала такси и поехала к ней. Я затащила ее в спальню и все ей рассказала. Это она предложила, чтобы мы посвятили в это дело Джорджа, в надежде, что он как-то нам поможет.

— В котором часу Леверинг пришел к Альме?

— Не знаю, я не спрашивала.

— Интересно, и часто он заходит к Альме в столь позднее время?

— Ему нужны были деньги, — пояснила она. — Ты ведь знаешь Джорджа, деньги могут понадобиться ему в любой момент.

Терри кивнул:

— Продолжай, Синтия. Что случилось потом?

— Потом Джордж сказал, что сбегает на разведку и попытается что-нибудь разузнать. Он велел нам ждать его, вышел на улицу, сел в машину и уехал. Когда он приехал обратно, он рассказал нам, как был обнаружен труп. Какой-то человек вышел на улицу перекусить, возвращаясь домой, он заметил, что дверь, ведущая в квартиру Мандры, приоткрыта. Он заглянул внутрь и увидел тело Мандры. Приехала полиция, вокруг дома собралась целая толпа, не слишком большая из-за позднего часа, однако же достаточно многочисленная, чтобы Леверинг мог лавировать в ней и задавать вопросы, не привлекая к своей особе большого внимания. Он встретил какого-то знакомого журналиста. Как выяснилось, тот журналист и напал на след Джека Уинтона, который видел женщину, спускавшуюся по лестнице с портретом. Когда Джордж узнал об этом, он поспешил вернуться к нам и рассказать, что Уинтон видел эту женщину в два часа ночи, что он, однако, не успел достаточно хорошо разглядеть ее, потому что лицо ее было закрыто портретом. Затем Джордж предложил, чтобы мы сделали копию с портрета и я потом заявила, что это меня Уинтон видел на лестнице в два часа ночи. В моей комнате сохранились наброски и фотографии, которые я сделала с портрета, когда он уже был на две трети закончен. Альма заверила нас, что с помощью этих набросков и фотографий она сможет сделать с портрета достаточно сносную копию к девяти или десяти часам утра. Конечно, это не будет законченное произведение искусства, но ведь и я — художник с незаконченным образованием. Альма, как известно, работает очень быстро. Кстати, это Джордж предложил, чтобы Альма сделала копию и обеспечила мне таким образом прекрасное алиби.

— А вы подумали о том, что та, другая, женщина в один прекрасный момент может объявиться с настоящим портретом?

— Да, конечно, мы подумали и о такой возможности, но мы решили, что эта женщина предпочтет оставаться в тени. Мы, естественно, были страшно напуганы, но сама идея показалась нам тогда такой удачной. Ты ведь знаешь Джорджа Леверинга. Он столько раз играл на нечестных скачках, что теперь утверждает, будто в мире нет ничего честного и все можно уладить. Он сказал, что к нашей идее ни с какой стороны не подкопаешься.