Дело о королеве красоты - Гарднер Эрл Стенли (версия книг .txt) 📗
– Теперь о другом, – сказал Мейсон. – Не предлагал ли вам мистер Ловетт нечто вроде гонорара в том случае, если он выиграет дело и если ваши показания будут этому способствовать?
– Нет, не предлагал.
– А он не говорил, что ваши показания могли бы заставить его клиентов…
– Ну, это другое дело! – ответила Максин. – Вы же спрашиваете меня не о его клиентах, а о самом мистере Ловетте!
– Значит, мистер Ловетт говорил вам, что его клиенты могут быть вам очень благодарны?
– Что-то в этом роде.
– Он говорил именно о благодарности?
– Да, наверное… Речь ведь идет о двух миллионах долларов, а они не добьются правды, если я не расскажу то, что Эллен в свое время рассказала мне.
– Вы говорите, что речь идет о двух миллионах долларов? – спросил Мейсон.
– Совершенно верно. Эзекил Хаслетт, отец Хармена Хаслетта, умер и оставил все свое состояние и фирму «Кловервилл-спринг энд саспеншн компани» своему сыну Хармену. А потом и молодой Хаслетт отправился в морское путешествие и погиб. У него есть два сводных брата – Брюс и Норман Джасперы, и, кажется, у Хармена Хаслетта есть какой-то странный пункт в завещании, из которого явствует, что он является отцом незаконного ребенка, и если это действительно так, то он оставляет все свое состояние этому ребенку. Собственно говоря, вы и пытаетесь выжать из меня эту историю, – хмуро добавила свидетельница. – И я рассказала вам все, что знаю. И рассказала правду.
Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское место.
– Один момент! – задержал ее Мейсон. – Я еще не выяснил один вопрос. Вы виделись с Агнес Берлингтон?
Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела на Мейсона, потом отвела глаза, снова посмотрела на адвоката и наконец сказала вызывающе:
– Да, я встречалась с ней!
– Когда?
– Я встречалась с ней вечером третьего числа.
– Где?
– В ее доме.
– А каким образом вы попали туда?
– Минутку, минутку! – вмешался Диллон. – Все это является новостью для обвинения, и мы возражаем против такого рода вопросов, поскольку обвинение не касалось отношений между свидетельницей и Агнес Берлингтон. К тому же этот вопрос не относится к делу.
– Я этого не считаю, – ответил судья Элвелл. – Если свидетельница, заинтересованная в этом деле, знала Агнес Берлингтон, я хочу знать, в какой именно связи она с ней находилась.
– Отвечайте на вопрос, – сказал Мейсон.
– Пожалуйста, – вызывающе ответила Максин Эдфилд. – Мистер Ловетт нанял детективов, которые выяснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой в одной из больниц Сан-Франциско в то время, когда родился ребенок, которого сейчас зовут Уайт Байрд. Ну и я слышала, что Эллен Калверт опирается на показания этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь получить наследство Хармена Хаслетта. Я и отправилась туда, потому что знала, что все сказанное этой Агнес Берлингтон будет заведомой ложью. Я хотела открыть ей глаза и сказать, что Эллен Калверт надеется на миллионы Хаслетта, пытаясь доказать, что у Хаслетта есть сын.
– И вы виделись с Агнес Берлингтон?
– Да, я видела ее.
– Добились ли вы чего-нибудь?
– Я прямо сказала ей, что если она заявит, что Эллен Калверт имела ребенка, я смогу доказать, что она лжет.
– Что еще?
– Больше ничего. Она просто выставила меня за дверь, заявив, что это не мое дело. Весь наш разговор не длился и десяти минут. Но я предупредила ее, что ее могут уличить в лжесвидетельстве, если она будет давать такие показания под присягой.
– Что она ответила на это?
– Ничего. Просто попросила меня убраться вон.
– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.
– Обвинению тоже больше нечего добавить, кроме просьбы к суду приобщить к вещественным доказательствам револьвер 38-го калибра, найденный в машине подозреваемой.
Судья Элвелл сказал:
– Я полагаю, что все изложенное является достаточным, чтобы держать мисс Эллен Эйдер под арестом. Конечно, если у защиты со своей стороны есть также какие-нибудь свидетели…
Мейсон поднялся:
– Ваша честь, у меня есть свидетели, и в качестве первого из них я хотел бы вызвать мистера Пола Дрейка.
– Очень хорошо. Мистер Дрейк, подойдите и принесите присягу.
Когда формальности были закончены, Мейсон спросил:
– Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию частного детектива, и иногда я пользуюсь вашими услугами, не так ли?
– Совершенно верно, сэр.
– Теперь хочу вас спросить, выяснили ли вы по моей просьбе, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела обыкновение покупать продукты?
– Да, сэр, выяснил.
– Теперь вспомните, где Агнес Берлингтон купила продукты во второй половине дня четвертого числа этого месяца?
– Четвертого числа ближе к вечеру, – ответил Пол Дрейк, – Агнес Берлингтон купила себе пакет с замороженным ужином в «Санрайз спешиэл супермаркет», который находится приблизительно в двух кварталах от дома, где она жила.
– Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужином?
– Я знаю это только со слов мисс Донны Финдли, которая работает в этом магазине.
– Очень хорошо, – ответил Мейсон. – В таком случае я попрошу вас покинуть свидетельское место и уступить его мисс Донне Финдли. Она будет моим следующим свидетелем.
Донна Финдли, очаровательная молодая женщина, двадцать один – двадцать два года, заняла место для свидетелей, принесла присягу и сообщила свое имя и род занятий.
– Вы были знакомы с Агнес Берлингтон? – спросил ее Мейсон.
– Да. Я даже была дружна с ней… Относительно.
– Что вы понимаете под словом «относительно»?
– Я работаю кассиром-контролером в «Санрайз спешиел супермаркет», а мисс Берлингтон довольно часто покупала у нас продукты. Она обычно расплачивалась у меня, мы разговаривали минутку-другую, пока я подсчитывала общую сумму.
– Вы помните вашу встречу с ней вечером четвертого?
– Очень хорошо помню.
– Расскажите нам об этой встрече.
– Агнес купила один хлебец, пачку масла, коробку молока и пакет с замороженным ужином, который известен под названием «ТВ-спешиэл».
– Вы знаете, что содержится в этом пакете?
– Знаю. Он содержит эскалоп с гарниром – зеленый горошек и картофельное пюре. Кроме того, там имелся соус к эскалопу.
– Почему вам запомнилась эта встреча? – спросил Мейсон.
– Мы с ней перекинулись несколькими словами, и я спросила ее, что она ела вчера вечером. Она ответила, что брала эскалоп с гарниром, что он ей очень понравился и что она взяла его снова.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – У меня все.
Пришла очередь задавать вопросы Диллону.
– Именно в тот вечер, – спросил он саркастически, – вы поинтересовались тем, чем она питается и что ей нравится?
– Почему же в этот вечер… Мы неоднократно говорили с ней на эту тему.
– И вы уверены, что разговор, о котором вы сообщили, состоялся именно четвертого вечером?
– Уверена, потому что хорошо помню, что не видела ее пятого, а шестого узнала о ее смерти.
– В котором часу четвертого числа вы с ней разговаривали?
– Минут пятнадцать-двадцать шестого.
– Как вам удалось запомнить это время?
– Я работаю до семи и в последние часы работы часто поглядываю на время.
– Значит, вы точно можете сказать, когда состоялся ваш разговор?
– Не точно… Но я знаю, что он состоялся часа за полтора до конца моего рабочего дня.
– У меня больше нет вопросов, – произнес Диллон, обращаясь к судье.
Мейсон поднялся:
– С разрешения вашей чести я хотел бы узнать у лейтенанта Трэгга, были ли осмотрены ведро для отбросов, пустые банки и коробки из-под пищи в доме Агнес Берлингтон.
– С какой целью? – спросил судья.
– Для того чтобы показать суду, что в ведре для отбросов была найдена картонка, в которой был упакован ужин с эскалопом, зеленым горошком и картофельным пюре.
– Это ничего не доказывает, – заметил судья. – Разумеется, эта картонка была найдена в ведре для отбросов. И сейчас мы знаем, что она содержала замороженный ужин. Мы знаем также, что этот ужин был найден в желудке покойной, но мы не знаем, когда она съела этот ужин.
