Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна - Леблан Морис

— Все это чрезвычайно серьезно, дорогой господин Вебер, — сказал Валенглей. — Могу добавить, что мы должны полностью доверять заявлениям князя Поля Сернина. Я не раз с ним ужинал. Это серьезный, умный человек…

— Не позволите ли, господин премьер-министр, — сказал заместитель шефа Сюрте, — ознакомить вас с другим письмом, полученным мною сегодня утром?

— По этому же делу?

— Да.

— Давайте посмотрим.

Он взял письмо и прочел:

И господин Вебер добавил, в то время как Валенглей застыл в ошеломлении:

— На этот раз милейший Арсен Люпэн нашел себе достойного противника. Пока он его разоблачает, тот его выдает. И лиса — в капкане.

— И тогда?

— Тогда, господин премьер-министр, мы попробуем их примирить. А для этого я возьму с собой две сотни человек.

Глава 7

Оливковый редингот

I

Четверть первого. Ресторан близ площади Мадлен. Князь обедает. За соседний столик садятся двое молодых людей. Он здоровается с ними и вступает в разговор как с давними знакомыми.

— Вы тоже участвуете в экспедиции, не так ли?

— Да.

— Сколько вас всего?

— Кажется, шесть. Каждый подходит своей дорогой. Встреча с господином Вебером в без четверти два, около дома уединения.

— Хорошо, я буду.

— Как так?

— Разве не я веду это дело? Не я ли должен найти господина Ленормана, поскольку объявил об этом во всеуслышание?

— По-вашему, патрон, господин Ленорман жив?

— Уверен. Со вчерашнего же дня уверен также, что Альтенгейм и его банда доставили господина Ленормана и Гуреля на мост Буживаль и сбросили их в воду. Гурель утонул, а Ленорман выплыл. В должное время я все это докажу.

— Но почему он не показывается, если жив?

— Потому, что не находится на свободе.

— Значит, сказанное вами — правда? Его держат в подвалах виллы Глициний?

— Все об этом говорит.

— Но вы — как вы об этом узнали? По какому признаку?

— Это уже моя тайна. Все, что могу вам сообщить, это что развязка будет… как бы сказать… сенсационной. У вас все?

— Да.

— Моя машина — за площадью. Поедете со мной.

В Гарше Сернин отослал свой автомобиль, и они прошли к тропе, которая вела к школе Женевьевы. Там он остановился.

— Слушайте меня, ребята: вот самое важное. Вы позвоните в дом уединения. У вас есть на то право, ведь вы — инспектора. Пройдете к флигелю Гортензии, который не занят. Спуститесь там в подвал и увидите старый ставень; достаточно приподнять его, чтобы обнаружить вход в туннель, который я недавно нашел; он напрямую сообщается с виллой Глициний. Им пользовались для контактов служанка Гертруда и барон Альтенгейм. По нему господин Ленорман проследовал, чтобы, в итоге всего, попасть в руки своих врагов.

— Вы так думаете, патрон?

— Да, я так думаю. Дальше. Вы убедитесь в том, что туннель в том самом состоянии, в котором я оставил его нынешней ночью, что обе двери, которые его запирают, теперь открыты, и в углублении, около второй двери, лежит пакет, завернутый в черную саржу, который я туда положил.

— Развернуть его?

— Не нужно; в нем — смена одежды. Идите и старайтесь не быть на виду. Я вас жду.

Десять минут спустя они вернулись к нему.

— Обе двери открыты, — сказал один из Дудвилей.

— Пакет из саржи?

— На месте, около второй двери.

— Отлично. Теперь час двадцать пять. Вебер на подходе со своими героями. За виллой будут наблюдать. Как только Альтенгейм войдет, ее оцепят. Сам я, по уговору с Вебером, позвоню. Это будет началом моего плана. Вперед; уверен, скучать не придется.

И, отпустив братьев, Сернин удалился по дорожке, ведущей к школе, продолжая про себя:

«Все идет как можно лучше. Сражение будет дано на том поле, которое выбрал я сам. Я непременно должен выиграть, избавиться от обоих противников и остаться единственным в деле Кессельбаха… Единственным, с двумя прекрасными козырями: Пьер Ледюк и Штейнвег… И еще — король… То есть Биби… Остается еще, правда, загвоздка: что может сделать Альтенгейм? У него, конечно, тоже есть план наступления. С какой стороны поведет он атаку? И можно ли допустить, что она им еще не начата? Тревожный вопрос. Не выдал ли он меня полиции?

Он обходил лужайку перед школой, ученицы которой были еще на занятиях, и постучал в дверь.

— Вот и ты! — сказала госпожа Эрнемон, открывая. — А где Женевьева? Ты оставил ее в Париже?

— Для этого требовалось, чтобы Женевьева там побывала, — ответил он.

— Но она туда поехала по твоему вызову.

— Что ты говоришь?! — воскликнул он, схватив ее за обе руки.

— Как так? Тебе ведь это известно лучше, чем мне!

— Ничего я не знаю… Ничего не знаю… Говори же!

— Разве ты ей не написал, что она должна приехать к тебе на вокзал Сен-Лазар?

— И она отправилась?

— Ну да… Вы должны были пообедать вместе в отеле Риц…

— Письмо… Покажи мне письмо!..

Она поднялась наверх и принесла письмо.

— Но, несчастная, разве ты не заметила, что это подделка? Почерк подделан неплохо, но письмо фальшиво… Это бросается в глаза!

Он с яростью прижал кулаки к вискам:

— Вот он, тот удар, которого я ждал! Ах, проклятый! Он воспользовался ею, чтобы напасть… Но откуда ему известно?.. Э, нет, он ничего не знает… Вот уже два раза он пытается до нее добраться, но это — ради самой Женевьевы, он в нее, видимо, влюбился… О, нет, такое — никогда! Послушай, Виктуар, ты уверена, что она его не любит?.. Ну вот, я схожу с ума! Постой-ка… Постой… Я должен поразмыслить… И — такой неподходящий момент…

Он посмотрел на часы.

— Час тридцать пять… Время еще есть… дурак! Время — для чего? Разве я могу знать, где она теперь?

Он метался по вестибюлю, словно обезумев, и его старая кормилица не могла прийти в себя от удивления при виде того, как он волнуется, как мало владеет собой.

— В конце концов, — заметила госпожа Эрнемон, — Женевьева могла почуять в последний момент ловушку…

— Но где же она может быть?

— Возможно, у госпожи Кессельбах?

— Правда… Правда… Ты права! — воскликнул он с внезапной надеждой.

И бегом направился к дому уединения.

По пути, у ворот он встретил братьев Дудвиль, входивших к консьержам, от которых открывался вид на дорогу, что позволяло наблюдать за подходами к вилле Глициний. Не останавливаясь, он прошел прямо к флигелю Императрицы, вызвал Сюзанну и попросил провести его к госпоже Кессельбах.

— А где Женевьева? — спросил он вдову.

— Женевьева?

— Да, ее у вас не было?

— Нет, уже несколько дней.

— Но она должна прийти, не так ли?

— Вы так думаете?

— Уверен. Больше ведь ей некуда пойти. Может быть, вы забыли?

— Я напрасно пытаюсь вспомнить. Уверяю вас, мы не уславливались о встрече.

И добавила с внезапным испугом:

— Но вы чем-то обеспокоены? С Женевьевой что-нибудь случилось?

— Нет, ничего…

Он уже умчался. Внезапная мысль поразила его: а вдруг барона нет на вилле Глициний? А вдруг время встречи изменено?

— Я должен его повидать, — решил он. — Любой ценой.

И побежал, в растерянности, безразличный к окружающему. Но перед входом мгновенно обрел опять самообладание. Он увидел заместителя шефа Сюрте, разговаривавшего с братьями Дудвиль. В обычном состоянии, правда, от него бы не укрылось, что господин Вебер едва приметно вздрогнул, как только он появился. Но он не обратил на это внимания.

— Господин Вебер, не так ли? — спросил он.

— Да. С кем имею честь?

— Князь Сернин.

— Очень хорошо. Господин префект полиции сообщил мне, какую важную услугу вы оказали нам, мсье.