Дело о девушке с календаря - Гарднер Эрл Стенли (е книги TXT) 📗
– Правильно.
– Сколько служащих работало у вас в тот период?
– Вы имеете в виду продавцов?
– Нет, всех.
– Считая бухгалтеров, кладовщиков, продавцов, у нас было, я думаю, около двенадцати человек.
– Вместе с владельцами?
– Нет, сэр.
– А сколько было владельцев?
– Трое.
– Так что пистолет могли взять в общей сложности пятнадцать человек?
– Ну… да, сэр, я думаю, так.
– И со времени получения пистолета до момента, когда при инвентаризации вы обнаружили, что он пропал, случились две кражи, не так ли?
– Да, сэр.
– И что украли?
– Мы возражаем на основании того, что это несущественно, не имеет отношения к делу и не подлежит перекрестному допросу, – резко заявил Бергер.
– Я должен просить вас сузить вопрос, мистер Мейсон, – сказал судья.
– Хорошо. Я снимаю его и спрашиваю мистера Деннисона: во время обеих краж действительно были взяты спортивные товары?
– То же самое возражение, – заявил Бергер.
– Отклоняется, – сказал судья.
– Да, сэр, – подтвердил Деннисон, – насколько мы смогли выяснить, во время обеих краж были взяты рыболовные и охотничьи принадлежности.
– Что вы подразумеваете под охотничьими и рыболовными принадлежностями?
– Патроны, винтовки, дробовые ружья, удочки, катушки.
– Были взяты исключительно спортивные принадлежности?
– И деньги.
– Оба раза?
– Да.
– Больше вопросов нет, – сказал Мейсон.
– У меня есть вопросы. – Бергер повернулся к свидетелю. – Если бы этот пистолет был взят во время одной из краж, вы сразу же обнаружили бы его отсутствие, не так ли?
– Возражаю на основании того, что вопрос спорный, наводящий и ответ на него может относиться к умозаключению свидетеля, – произнес Мейсон.
– Возражение принято.
– Хорошо, – продолжал Бергер. – Вы проводили инвентаризацию после каждой кражи?
– Да, сэр.
– А раз так, то вы обнаружили отсутствие пистолета непосредственно после одной из этих краж?
– Нет, сэр.
– Это все, – сказал Гамильтон Бергер.
Мейсон улыбнулся:
– А было ли установлено во время этих инвентаризаций, что пистолет лежит на месте?
– Нет, сэр, не было. Как я уже говорил, в записях по поводу этого пистолета что-то упущено. Я сам не могу понять точно, что произошло, но одно знаю твердо: пистолет не был продан через продавца.
– У меня все.
– Когда вы обнаружили его пропажу, обвиняемая работала у вас? – спросил Бергер.
– Да.
– Больше вопросов нет.
– Мистер Деннисон может быть свободным, – сказал Бергер. – Я вызываю Франка Ферни и должен заявить суду, что в какой-то степени мистер Ферни дает показания вопреки своему желанию. Насколько я понимаю, он всеми силами старается выгородить обвиняемую…
Мейсон встал.
– И, возможно, мне придется задавать наводящие вопросы, – продолжал Бергер, – для того, чтобы услышать правду. Я думаю, этот свидетель…
– Одну минуту, – вмешался Эрвуд. – Мистер Мейсон, вы хотели заявить возражение?
– Да, ваша честь. По-моему, окружной прокурор должен задавать наводящие вопросы, лишь если выяснится, что свидетель настроен враждебно. В настоящий момент я не нахожу, что у обвинения есть основания произносить подобную вступительную речь, которая, очевидно, имеет цель возбудить симпатии к свидетелю.
– Суд думает, что защитник прав, мистер Бергер. Не задавайте наводящих вопросов.
– Хорошо. Вас зовут Франк Ферни? – Бергер повернулся к свидетелю.
– Да, сэр.
– Вы работали у Меридита Бордена к моменту его смерти?
– Да.
– Теперь вспомните вечер, когда был убит Меридит Борден, то есть вечер восьмого числа. Находились ли вы тогда в доме Меридита Бордена?
– Да, сэр.
– Примерно в какое время?
– Одну минуту, – поднялся Мейсон. – С разрешения суда именно здесь я хочу заявить возражение и просить, чтобы свидетелю дали указание не отвечать ни на какие вопросы, касающиеся того, что произошло вечером восьмого числа.
– На каком основании? – удивился Эрвуд.
– На том основании, что свидетель и обвиняемая связаны супружескими узами и, следовательно, мужа без согласия жены не могут спрашивать ни о чем, что было бы в ее интересах или наоборот.
– Минутку, – попросил Бергер. – Сейчас все выяснится. Вы женаты на обвиняемой, мистер Ферни?
– Нет, сэр.
Ядовитая улыбка Бергера была адресована Перри Мейсону.
– Ваша честь, могу я задать свидетелю вопрос по этому поводу? – спросил Мейсон.
– Только по этому поводу, – разрешил судья.
– Вы были женаты на обвиняемой?
– Да, сэр.
– Когда?
– Примерно три года назад.
– Потом вы разъехались и какое-то время жили врозь?
– Да, сэр.
– Как долго?
– Около восемнадцати месяцев.
– А теперь вы развелись с обвиняемой?
– Да, сэр.
– Когда был оформлен развод?
– Вчера.
– Где?
– В Рено, штат Невада.
– Значит, вы летали в Рено, получили там постановление суда о разводе и вернулись, чтобы выступить свидетелем?
– Да, сэр.
– Насколько мне известно, вы подали прошение о разводе уже давно. Дело было начато, но до конца вы его не довели?
– Верно.
– Вы были женаты на обвиняемой вечером восьмого числа, когда произошло убийство?
– Да, сэр.
– Это все, ваша честь, – сказал Мейсон.
– Но вы не женаты на ней теперь? – спросил у Ферни Бергер. – Теперь между вами нет супружеских отношений?
– Нет.
– С разрешения суда, – обратился прокурор к Эрвуду, – я готов оспаривать возражение адвоката. Разведенным супругам не запрещается давать любые показания о событиях, происходивших в период, когда они еще были женаты.
– А разве, например, разведенная жена вправе показывать что-либо о своих не подлежащих оглашению связях с обвиняемым в тот период, когда они были женаты? – спросил Мейсон.
– Кто же спрашивает о конфиденциальных связях? – закричал Гамильтон Бергер. – Речь идет о фактах.
– А разве вы не собираетесь спросить свидетеля о том, как он постучал в дверь студии и услышал голос своей жены, крикнувшей: «Убирайтесь!»?
– Конечно, собираюсь, – огрызнулся Бергер.
– Но это же и будет вопрос о не подлежащих оглашению связях между бывшими супругами. И свидетель не имеет права давать показания по этому поводу, что гарантируется параграфом 1 части 188 Гражданского процессуального кодекса, равно как и частью 1332 Уголовного кодекса.
Глаза Гамильтона Бергера полезли на лоб от изумления.
– Но закон имеет в виду совсем другое, когда говорит о не подлежащих оглашению связях между мужем и женой. В данном случае обвиняемая не знала, что обращается к своему мужу.
– А откуда вам это известно? – спросил Мейсон.
Бергер забрызгал слюной от ярости:
– Ваша честь, если суд будет руководствоваться такими правилами, то обвиняемая уйдет от правосудия. Я говорю это не ради красного словца. Она совершила преступление, она убила человека! Человек, стоящий в данный момент на свидетельском месте, знает факты, которые убедят нас в том, что это именно так. Они уже больше не муж и жена, они жили раздельно более года, между ними не существует никаких предусмотренных законом супружеских отношений. Для возражения нет основания, и само возражение должно быть снято.
– Что бы жена ни сказала мужу, все конфиденциально, а следовательно, не подлежит оглашению, – парировал Мейсон. – Если обвиняемая находилась в той комнате и просила мужа уйти, значит, она обращалась к нему как к своему супругу. В то время она еще была его женой.
– Чушь собачья! – взорвался Бергер. – Дон Меннинг и представления не имела, кто стоит за дверью. Она услышала, как кто-то постучал в студию, и не хотела, чтобы открывали дверь, когда она стояла там голая.
– Вовсе нет. Если свидетель смог узнать голос своей жены, то и она могла узнать голос мужа.
– Но она не считала свои слова конфиденциальными.
– Если вы собираетесь дать показания о том, что моя клиентка думала, мистер окружной прокурор, – сказал, улыбаясь, Мейсон, – вам надо выйти на свидетельское место и назваться специалистом по чтению чужих мыслей. Может, вам еще понадобится держать в руках хрустальный шар, когда вы будете давать показания?
