Щелкни пальцем только раз - Кристи Агата (книги полностью TXT) 📗
— Ни один из нас не мог присматривать за ней, как следует, — возмутился Томми. — Ты тоже, Дебора, если на то пошло. Во время войны она тоже уехала из дома и такого понатворила!
— Но теперь-то совсем другое дело. Я хочу сказать, она же довольно старая. Ей следует сидеть дома и беречь свое здоровье. Я полагаю, ее одолела скука. Вот где собака зарыта.
— Ты сказала, больница в Маркет Бейсинге? — сказал Томми.
— В Мелфодшире. Час-полтора езды на поезде до Лондона, я думаю.
— Совершенно верно. А около Маркет Бейсинга есть одна деревушка под названием Саттон Чанселлор.
— Она тут при чем? — спросила Дебора.
— Некогда рассказывать, слишком долгая история, — сказал Томми. — Она имеет отношение к одной картине с изображением дома у моста около канала.
— По-моему, я не очень хорошо тебя слышу, — сказала Дебора. — Что ты такое говоришь?
— Неважно, — ответил Томми. — Я позвоню в больницу в Маркет Бейсинге и наведу справки. У меня такое чувство, что это твоя мамочка как пить дать. При сотрясении мозга, если ты знаешь, люди зачастую вспоминают сначала то, что имело место, когда они были детьми, а потом постепенно возвращаются к настоящему. Она назвала свое девичье имя. Вероятно, она попала в автомобильную катастрофу, но я бы нисколько не удивился, если ее стукнули по голове. Это как раз амплуа твоей матери. Она сама на все напрашивается. Я дам тебе знать, когда все узнаю.
Сорок минут спустя Томми Бересфорд бросил взгляд на свои часы и, положив трубку на рычаг, вздохнул в полном изнеможении. Появился Альберт.
— Так как насчет обеда, сэр? — спросил он. — Вы ведь ничего не ели, а я, к сожалению, вынужден сказать, что начисто позабыл о цыпленке… Сгорел дотла.
— Есть я ничего не хочу, — ответил Томми. — Вот выпить — другое дело. Принеси двойную порцию виски.
— Сию минуту, сэр, — сказал Альберт.
Томми опустился в старое, но удобное кресло, предназначавшееся только для него, и Альберт тут же подал виски.
— А теперь, я полагаю, вы бы хотели все услышать.
— Собственно говоря, сэр, — заявил Альберт извиняющимся тоном, — основное мне известно. Видите ли, поскольку я понял, что речь идет о госпоже и все такое прочее, я позволил себе вольность снять трубку с параллельного аппарата в спальне. Я полагал, вы не станете возражать, сэр, поскольку речь идет о госпоже.
— Я вас не виню, — сказал Томми. — Собственно говоря, я даже признателен вам. Если бы мне пришлось начать объяснять…
— Вы дозвонились всем, так ведь? В больницу, доктору и сестре-хозяйке?
— Нет нужды все это повторять, — сказал Томми.
— Больница в Маркет Бейсинге. Она и словом о ней не обмолвилась, как бы не так. Даже не сказала, что это ее адрес.
— Она и думать не думала, что это будет ее адрес, — возразил Томми. — Насколько я понимаю, ее, вероятно, оглушили ударом по голове в каком-то глухом местечке. Потом в машине ее отвезли и сбросили где-то на обочине, чтобы создалось впечатление, будто ее сбила машина. — Он добавил:
— Разбудите меня завтра в шесть тридцать. Я хочу выехать пораньше.
— Простите, что ваш цыпленок снова сгорел. Я положил его подогреть и совершенно о нем забыл.
— Черт с ними, с цыплятами, — отозвался Томми. — Я всегда считал, что это очень глупые птицы, выбегают под машины и кудахчут. Закопай труп завтра утром, устрой ему похороны.
— Она же не на пороге смерти, а, сэр?
— Умерьте свое мелодраматическое воображение. Если бы вы как следует слушали, вы бы услышали, что она уже пришла в себя, знает, кто она, кем была и где находится, а в больнице поклялись, что удержат ее там, пока я не приеду и снова не возьму ее под свое начало. Ни под каким видом она не должна ускользнуть одна и снова корчить из себя детектива.
— Раз уж мы заговорили о детективной работе… — Альберт в нерешительности прокашлялся.
— У меня нет особого желания говорить об этом, — сказал Томми. — Забудьте об этом, Альберт. Научитесь лучше бухгалтерскому делу или разведению цветов в окнах.
— Да нет, я просто подумал… я хочу сказать, что касается ключей к разгадкам…
— Ну так что насчет ключей к разгадкам?
— Я думал…
— Вот откуда все беды в жизни — от дум.
— Ключи к разгадке, — повторил Альберт. — Та картина, например. Она ведь ключ к разгадке?
Томми заметил, что Альберт повесил картину с домом у канала на стену.
— Если эта картина ключ к чему-то, так к чему же, вы думаете, она — ключ? — он слегка покраснел: застеснялся, что у него вышла такая неуклюжая фраза. — Я хочу сказать — в чем тут дело? Должна же она что-то значить? Я вот о чем думал, вы уж простите меня, что я об этом напоминаю…
— Валяйте, Альберт.
— О чем я думал, так это о письменном столе.
— О письменном столе?
— Да. О том, что доставили с маленьким столиком, двумя креслами и прочими вещами. Вы сказали, это фамильная собственность?
— Она принадлежала моей тете Аде, — ответил Томми.
— Ну вот это я и имел в виду, сэр. Это как раз то самое место, где находят ключи к разгадкам. В старых письменных столах. В антикварных вещицах.
— Возможно, — сказал Томми.
— Я знаю, это не мое дело, и мне не следовало бы ничего затевать, но, пока вас не было, сэр, я не удержался. Мне вынь да положь надо было пойти и посмотреть.
— Что — заглянуть в стол?
— Да, просто посмотреть, а нет ли там ключа к разгадке? Видите ли, в таких столах, в них ведь бывают потайные выдвижные ящики.
— Возможно, — сказал Томми.
— Ну вот. Там может оказаться разгадка. Спрятанная в потайном выдвижном ящике.
— Идея-то неплохая, — согласился Томми. — Но, насколько я знаю, для моей тети Ады не было нужды что-то там прятать в потайных выдвижных ящиках.
— От старушек можно ждать чего угодно. Они как галки или как сороки — уж и не помню, кто именно, — любят прятать вещи. Там может оказаться тайное завещание, что-нибудь, написанное невидимыми чернилами, или какое-нибудь сокровище. Или указание, где искать спрятанное сокровище.
— Простите, Альберт, но я вас, наверное, разочарую. Я просто уверен, что в этом симпатичном старинном письменном столе, который когда-то принадлежал моему дяде Уильяму, ничего подобного нет. Дядя Уильям тоже в старости стал сварливым, к тому же он был глух, как пробка, и обладал очень плохим характером.
— Я лишь-подумал, — сказал Альберт, — если посмотреть, ничего с ним не станется. — Он благочестиво добавил:
— Его все равно надо было почистить. Вы же знаете, какими становятся старые вещи у старушек. Они не так уж часто их вытаскивают, особенно, когда у них ревматизм, и им трудно передвигаться.
Томми задумался. Он вспомнил, что они с Таппенс бегло просмотрели ящики стола, сложили бумаги в два больших конверта, а несколько мотков пряжи, два кардигана, черную вельветовую накидку и три тонких наволочки из нижних ящиков убрали с другими разрозненными вещами, от которых нужно было избавиться. Вернувшись домой, они просмотрели бумаги в конвертах, но не обнаружили там ничего особенно интересного.
— Мы просмотрели их содержимое, Альберт, — сказал Томми. — Право же, провели за этим делом пару вечеров.
Два-три любопытных письма, несколько рецептов для приготовления ветчины, рецепты для консервирования фруктов, несколько заборных книжек на нормированные товары, карточек и других вещей, относящихся к военному времени. Вот и все. Ничего интересного.
— Ах, вон что, — сказал Альберт. — Так ведь это просто-напросто бумаги и тряпки, которые накапливаются годами и рассовываются по ящикам и столам. Я же толкую о действительно тайных материалах. Подростком, вы знаете, я полгода проработал с одним антикваром — зачастую помогал ему делать подделки. Там-то я и узнал кое-что о потайных выдвижных ящиках. Они обычно изготовляются одного типа. Есть три или четыре хорошо известных образца, но время от времени их меняют. Может быть, вы взглянули, а, сэр? Я хочу сказать, пока вас тут не было, я как-то постеснялся. Я бы не осмелился злоупотребить. — Он посмотрел на Томми с видом умоляющего пса.
