Дом, в котором живёт смерть - Карр Джон Диксон (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Да, лучше подождать. — И окружной прокурор углубился в свои мысли. — Как я уже упоминал, прошлой ночью я отказался поискать кое-что в комнате Серены… а это явно должно было быть там. Оплошность была исправлена сегодня — с удовлетворительными результатами. Было сделано интересное открытие. Появилась еще одна линия расследования, но из-за воскресного дня ей придется подождать до начала рабочей недели. Я могу ручаться…
Он не окончил фразу, потому что его прервала звучная трель дверного звонка. Через открытые двери библиотеки и малой гостиной они видели, как Катон пошел к входным дверям.
— Хочу сказать, — резюмировал дядя Джил, выразительно взмахивая сигарой, — что готов держать пари — я знаю, кто там. Это Айра Рутледж — или быть мне голландцем! Он звонил утром и сказал, что, как он думает, долг зовет его сюда.
За дверью в самом деле оказался Айра Рутледж. Вручив шляпу и зонтик Катону, который пробормотал несколько слов, адвокат миновал маленькую гостиную и вошел в библиотеку.
— После потрясения от ужасных новостей этой ночи, — сказал он, — я даже не пошел в церковь. Организация похорон, без сомнения, будет возложена на меня. Как и должно!
— До похорон, Айра, — напомнил ему дядя Джил, — необходимо совершить некоторые неприятные, но необходимые формальности. Конечно, печальные, и тем не менее…
— Несомненно, несомненно, не надо извиняться. А тем временем… венок у парадных дверей будет и своевременным, и пристойным, не так ли? И — Дэйв! Бедный Дэйв! Где он, Джефф, и как себя чувствует?
— По мнению Катона, не очень хорошо. Но большую часть времени он крепится. Он в своей комнате и говорит, что скоро встанет.
— В таком случае, если вы простите меня, я хочу выразить ему свое соболезнование. Значит, он в своей комнате? Думаю, я помню…
— Прежде чем вы уйдете, Айра, — вмешался Джилберт Бетьюн, — один вопрос относительно комнат. Хотя я часто бывал в этом доме, никогда не оставался в нем на ночь. Жена Харальда Хобарта, если память мне не изменяет, умерла в 1911-м или 1912-м. Какую из верхних спален они занимали при ее жизни?
— Бедная Эмми? Если это имеет значение, вскоре после женитьбы они обзавелись отдельными спальнями. Эмми принадлежала так называемая комната королевы Бесс в юго-восточном углу здания, а Харальду — Гобеленовая в юго-западном углу.
— Припоминаю, что Харальд по профессии был инженером, хотя никогда не работал по специальности.
— Он изучал электротехнику, но так и не кончил курса. Был слишком занят, ммм… другими делами. Простите, простите меня!
Мистер Рутледж торопливо вылетел из комнаты. Дядя Джил, прищурившись, продолжал всматриваться в дверной проем.
— Джефф, кроме забот, лежащих на нем, как на семейном юристе, наш друг, кажется, чем-то и лично обеспокоен. Это достаточно ясно прозвучало в телефонном разговоре. Предполагаю, что у Айры нет особых поводов для волнения. Но тот факт, что нет никаких причин волноваться, ни в коей мере не освобождает человека от волнения. Особенно такого, как Айра. Решится ли он мне рассказать — это совсем другое дело.
— В этом смысле, дядя Джил, у Дэйва есть, что рассказать вам. Он принял решение говорить, и он может многое прояснить. Вы хотите сейчас с ним увидеться?
— Думаю, что встречусь с Дэйвом после того, как увижусь с некоторыми другими людьми. Что касается нашей поездки в город, Джефф, можешь не беспокоиться насчет машины. Я отвезу тебя туда и обратно. Что же касается выяснения кое-каких вещей…
Уже собравшись открыть портфель, Джилберт Бетьюн помедлил. Держа сигару в правой руке, он запустил левую во внутренний нагрудный карман своего пиджака и извлек оттуда конверт, на оборотной стороне которого набросал карандашом несколько строк.
— Я уже был вынужден, — сказал он, — пересмотреть одно заявление, которое сделал прошлым вечером. Дэйв записал то, что смог припомнить из гроссбуха коммодора Хобарта. Когда я нашел эти записи и унес с собой, то сделал замечание, что, скорее всего, они мне не помогут. Но они оказали неоценимую помощь. Старый коммодор оставил выразительный ключ к разгадке, громогласный ключ, который я должен открыть и продемонстрировать.
— Ключ? — встрепенулся Джефф. — Громогласный? Что за ключ?
— Послушай! После того как был оценен вес пропавшего золота, коммодор Хобарт написал то, что мы видели: «Не доверяй поверхности; поверхность может быть очень обманчива, особенно если над ней поработать. Смотри Евангелие от Матфея, 7:7: „Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам“».
— Матфей? Мастерская? — уставился на дядю Джефф. — Вы хотите сказать, что у вас была идея, но вы пересмотрели ее, потому что идея оказалась неверной?
— Нет, ради всех чудес света! — воскликнул дядя Джил, засовывая конверт обратно в карман и застегивая портфель. — Я хочу сказать, что идея была совершенно верной. Ссылка коммодора Хобарта на святое благовествование от Матфея была не столько любопытна, сколько предельно убедительна — так что была практически неизбежна. Подлинный ключ будет найден в предшествующем предложении: «Не доверяй поверхности; поверхность может быть очень обманчива, особенно если над ней поработать». — Дядя Джил поднялся. — Вот ты и получил ключ. Правильно истолкуй эти слова, Джефф, и ты решишь половину загадки данного дела.
Глава 13
Они ехали в «бьюике» дяди Джила по Ривер-роуд.
— Ладно! — сказал Джефф. — Поскольку на каждый вопрос поступает еще более загадочный комментарий и он отбрасывается — вы хуже, чем патер Браун! — совершенно ясно, что любые вопросы бессмысленны.
— Не заставляй меня перефразировать доктора Джонсона, — попросил его дядя, — и говорить, что я должен поставлять информацию, но не понимать, что с ней делать. Ты достаточно умный человек, Джефф, доказательства у тебя перед глазами. Именно так!..
— Очень хорошо. Итак, информация. Куда мы едем?
— К миссис Кит. Хотя я не очень хорошо знаком с этой леди, а знаю, главным образом, ее репутацию, я, по крайней мере, встречал ее.
— Почему к ней?
— Увидишь. В такой дождливый воскресный день она должна сидеть дома, где мы ее и найдем. Гарри Минноч уже убедился в этом. Еще информация, племянник! Среди тех звонков, которые я сделал в это утро, один был в округ Вестчестер, что в Нью-Йорке. Я хотел получить информацию о Малькольме Таунсенде и, если получится, о Чарльзе Сейлоре тоже.
— О Таунсенде? Вы думаете?..
— Нет, Джефф. Я отнюдь не предполагаю, что такой человек со стороны, как Таунсенд, испытывает интерес к семейству Хобарт. Но я искал информацию и нашел ее.
— Каким образом?
— Книга Таунсенда, как и предыдущая работа такого же сорта, печаталась в маленькой, но солидной фирме «Фурнесс и Харт», что на Четвертой авеню. А Джерри Фурнесс, которого я застал дома, когда он мучился воскресным похмельем, — мой старый приятель.
— Ну и?..
— Таунсенд, которого Джерри весьма высоко оценивает, читает лекции под эгидой «Мейджор Понд, инк.», одной из крупнейших фирм на Мэдисон-авеню. Он начал лекционную работу только прошлой осенью, и довольно неохотно: она мешает ему проводить время за границей, изучая живописные дома. У Таунсенда есть независимый источник дохода, с чем ему повезло. Его книги широко известны — но их не раскупают.
— Что насчет Сейлора?
— Мой информатор, — ответил дядя Джил, — никогда не слышал имени Сейлора. Но он обещал заняться им и, если узнает что-то стоящее, тут же перезвонит мне.
Долгое молчание Джилберта Бетьюна, внимание которого было устремлено лишь на дорогу, действовало на любопытство Джеффа как наждачная бумага.
— Вы размышляете над чем-то еще, сэр Оракул?
— В общем-то да. Когда мы ищем подозреваемого в деле об убийстве, мы на каждом повороте дела оказываемся в тупике, сами себя загоняем в угол. Оценивая факты, тщательно собранные лейтенантом Минночем, видишь, что у тебя на руках великолепная коллекция алиби.
