Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века. Том 2) - Шерман Александр
Шерлок иронически поклонился и отошел.
Ждали Тер-Абовиана, который дал уже знать, что сейчас явится с Назарьянцем.
Пока же Шерлоку нужно было еще кое о чем похлопотать. Дело в том, что среди общей сумятицы был захвачен случайно Черепанов с матерью. Двум полицейским показалось, будто это он стрелял в Шерлока, а его мать швырнула камень. Конечно, это могло только померещиться, и Шерлок рассказал, какую роль в действительности сыграли эти люди в поимке шайки.
— Можете их не только отпустить, — закончил он, — но и достойно наградить!
И, обернувшись к арестованным, которые были белы, как известь, ласково и тихо, так, что только они одни могли слышать, прошептал:
— Это, впрочем, я беру на себя! Шерлок Холмс не забывает оказанных ему услуг!
По его настоянию, они были, наконец, отпущены. Бедняжки до того обрадовались своей свободе, что даже забыли поблагодарить его, забыли даже попрощаться: так прямо и бросились к выходу.
Ровно через три минуты в комнате раздался отчаянный возглас:
— Мистер Холмс!..
Это воскликнул Тер-Абовиан, который вбежал с лицом, в котором кровинки не было. За ним, прихрамывая, ковылял Назарьянц и прижимал платок к щеке, из которой текла кровь.
— В чем дело?
— Ах, мистер Холмс!.. Большое, большое несчастье!..
— Что такое?
— Сейчас отсюда вышли мужчина и женщина…
— Да…
— Они сели в экипаж, и их нельзя было задержать.
— Да, но их и не нужно было задерживать!
— Мистер Шерлок Холмс!
У Тер-Абовиана сверкнули глаза.
— Это были они!
— Что?!
— Это были они! Назарьянц их сейчас же узнал!..
Шерлок усмехнулся. Он был спокоен.
— Это могло показаться ему только с перепугу!
— Нет, нет! Он бросился к ним и получил сейчас же сильный пинок в ногу и удар ножом в щеку!
— Ну, это потому, что он бросился! Они не поняли, зачем!
— Нет, нет, они крикнули ему вслед… Назарьянц, что они тебе крикнули?
Назарьянц мрачно выступил вперед и сказал:
— Велели говорить: «Увидишь Шерлока Холмса — скажи: ишак!»
— Как?
— Ишак!
Шерлок сильно насупил брови и обернулся к Ватсону:
— Я не хочу знать, Ватсон, — пробормотал он, — что значит «ишак». Но этот старый болван мне перестает нравиться! Он, кажется, меня хочет скомпрометировать.
И уже громко, обращаясь ко всем, саркастически сказал:
— Если те — они, то кто же, господа, по-вашему — эти?
И он небрежно махнул рукой на группу в шесть человек, из которых каждый стоял неподвижно с равнодушным каменным лицом.
— Назарьянц! Идите сюда! Посмотрите!..
Шерлок указывал на старшего, на главаря шайки…
— Посмотрите внимательно!.. Не смущайтесь тем, что у него борода… Это привязная штука; она упадет, лишь только придет следователь… Но посмотрите на глаза! Неужто вы не узнаете этих зверских глаз?.. Этот рост, похожий на мой?.. Что с вами?.. Назарьянц, Назарьянц, не стали ли вы пить?
Назарьянц открыл было рот, чтоб ответить, но дверь вдруг распахнулась и вбежал с лестницы запыхавшийся вестовой.
— Судебный следователь!
— Если не ошибаюсь — знаменитый Шерлок Холмс?
Следователь и Шерлок обменялись рукопожатием.
— Кажется, вам удалось сделать невозможное! Дважды счастлив видеть вас и познакомиться!
Шерлок слегка поклонился и сказал, как бы про себя, но сурово поглядывая на Тер-Абовиана и Назарьянца:
— Да… но есть люди, которые находят, что я ошибся!
— Вы, мистер Шерлок?
— Да, я… А теперь посмотрите на этих замаскированных негодяев! Видели ли вы когда-нибудь более типичные для анархистов лица?
С этими словами он заставил следователя обернуться в сторону арестованных. Как и прежде, все шесть стояли неподвижно, с равнодушными каменными лицами.
— Почему же они думают, что вы ошиблись?
Шерлок, улыбаясь, рассказал обо всем.
Против его ожидания, следователь выслушал его совершенно серьезно, даже стал немного угрюм, покачал головой и сказал с беспокойством:
— Итак, вы упустили ту пару… Боюсь, мистер Холмс, что это крупная ошибка!
— Как?.. И вы?.. Так кто же, по-вашему, эти?.. Вот эти, которых, вероятно, не одна русская полиция разыскивает?
— А это мы сейчас узнаем!
Все притихли и окружили шесть человек, которые продолжали стоять с равнодушными каменными лицами.
— Ваше имя и звание?
Этот вопрос был задан старшему, высокому мужчине с энергичными, темными глазами.
И впервые на равнодушном каменном лице заиграло что-то похожее на легкую улыбку… Упали на пол сорванные усы, борода, парик… и все, как один человек, тихо ахнули. В бритом мужественном лице узнали известного по тысячам снимков человека, которым гордилась вся Америка.
В то же время спокойный голос как бы подтвердил:
— Я — Нат Пинкертон, шеф нью-йоркской полиции!
— Ватсон, Ватсон… что он сказал?
— Нат Пинкертон, Шерлок!.. Он сказал, Шерлок, Нат Пинкертон!
— О, Ватсон… Ватсон… так вот почему… это лицо… так знакомо… О, Ватсон!.. Станьте ко мне поближе!..
Между тем следователь, смущенный, обратился к следующему:
— Ваше имя и звание?
Снова упали на пол борода, усы и парик… И снова по комнате как бы впечатление грома.
— Ник Картер из Сан-Франциско!
Шерлок сделался еще бледнее и ниже ростом.
— Ватсон! Что со мною?
— Ваше имя и звание, сударыня?
— Этель Кинг из Филадельфии!
— Ваше?
— Дик Картер!
— Чарль Люк!
— Боб Руланд [43]!
Ник Картер за всю компанию дал ошеломленному следователю показания, которые все присутствовавшие выслушали, затаив дыхание:
— В начале августа, — начал он, — я впервые прочел объявление, которое было помещено во всех американских газетах английской нефтепромышленной компанией… Я решил, джентльмены, ехать, и не только потому, что меня соблазнили пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, но и потому, что дело это показалось мне не совсем обыкновенным… Я прочел объявление вечером в своем нью-йоркском кабинете, а наутро, вместе с моим двоюродным братом, Диком Картером, уже садился на пароход, отходивший в Европу…
Не стану утомлять вас описанием своего путешествия… Оно было неинтересно… За все время пути, быть может, самым замечательным было то, что я всюду натыкался на две пары, из которых каждая была неразлучна. Это были: двое мужчин и женщина с подростком… Я пересаживался с парохода на пароход, я переезжал с вокзала на вокзал… Эти пары ехали за мною… Я встретился, наконец, с ними в бакинском экспрессе, и меня охватило глубокое недоумение… Мы очутились в одном купе и широко раскрытыми глазами стали смотреть друг на друга… Конечно, это долго не могло продолжаться… Мы должны были заговорить, и мы заговорили… Я снял грим (я не расставался с ним, чтобы не быть узнанным дорогой) и, к моему величайшему удивлению, мои незнакомцы, один за другим, тоже стали снимать грим… И тогда мы, улыбаясь, пожали друг другу руки… Вы, конечно, догадались уже, джентльмены, что это были мои соотечественники, которые, как и я, захотели попытать счастья и попутно овладеть золотым руном… Слишком пространные подробности теперь излишни, скажу коротко: мы ехали за одним и тем же, и решили и работать сообща… Но должен сознаться вам, джентльмены, Россия — не Америка… О, Россия — великая страна, и ее преступники шагнули дальше наших… Это великие преступники!.. Мы пробыли здесь две недели… Мы блуждали по всему городу… мы думали, что удастся накрыть преступников в момент, когда они станут разрушать нефтепровод — самое ценное, что есть в Баку… И ночевали у нефтепровода…
Все было напрасно… Только в самое последнее время мы напали как будто на след… Это были мужчина и женщина… европейцы… несомненно, опытные люди… Было слишком заметно, что они в сношениях с татарами… Мы видели их с прокламациями… видели, когда они шептались с представителями партий, видели, когда они водили целые толпы к армянским домам, видели, как они зажигали факелами вышки… И была близка минута, когда мы хотели уже открыть наши инкогнито и просить помощи, чтоб захватить их… Как вдруг приезжает великий Шерлок. Это, джентльмены, по правде, нас сильно смутило, и мы опешили… Великий, несравненный Шерлок!.. Мы заколебались… И вот этим-то моментом англичанин воспользовался… Мы это видели… Мы даже не поняли, как это сделалось… Мы удивлялись невероятной быстроте, с какой английский гений вынюхал, выследил и поймал свою жертву… И когда мы были захвачены, мы полагали, что это случайность, что это ошибка, которая могла произойти только в сумятице и которая сейчас выяснится… И были довольны, что та пара тоже захвачена. Пусть не мы победили, но pereat mundus, vivat justicia [44]! Преступление будет наказано!.. Но, джентльмены… — Ник Картер опустил голову… — Оказалось, что мы-то и есть преступники… а та пара на свободе…
