Мегрэ у министра - Сименон Жорж (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

Они шли тихо, один за другим, и в доме не могли их слышать. В прошлом этот участок берега, видимо, являлся частью большого поместья, а в домике жил сторож.

Все вокруг заросло травой и кустами. Забор, обвалившийся в нескольких местах, окружал то, что некогда было огородом. Заглянув в окно, Мегрэ и Жанвье увидели беленые стены, потолочные балки и стол, за которым двое мужчин играли в карты. Жанвье посмотрел на Мегрэ, как бы спрашивая, что делать.

— Оставайся здесь, — шепнул комиссар. Сам он направился к двери. Она была заперта на ключ, и он постучал.

— Что надо? — раздался голос.

— Открой, Бенуа.

Жанвье через окно наблюдал за бывшим полицейским: тот в растерянности замер у стола, затем втолкнул партнера в соседнюю комнату.

— Кто там? — спросил Бенуа, подойдя к двери.

— Мегрэ.

Опять молчание. Наконец, повернулся ключ, и дверь открылась. Бенуа ошеломленно воззрился на комиссара.

— Что вам надо?

— Поговорить с тобой. Можешь войти, Жанвье. Карты все еще лежали на столе.

— Играешь сам с собой?

Бенуа не отвечал, понимая, что Жанвье стоял у окна.

— Или, может, гадаешь на картах?

Жанвье, указав на дверь, сообщил:

— Второй там, патрон.

— Не сомневался. Приведи его.

Пикмаль не мог убежать: дверь выходила в глухой чулан.

— Что вам от меня нужно? Ордер у вас есть? — воскликнул Бенуа, пытаясь прийти в себя.

— Нет.

— В таком случае…

— В любом случае! Ну-ка, садись! И вы тоже, Пикмаль. Терпеть не могу стоя разговаривать с людьми. Мегрэ поднял со стола несколько карт.

— Пытаешься научить его играть в белот?

Так оно, вероятно, и было. Пикмаль принадлежит к тем людям, которые в жизни не прикасались к картам.

— Сядь за стол, Бенуа!

— Мне нечего сказать.

— Хорошо. В таком случае, говорить буду я.

На столе стояла бутылка вина и один стакан. Не умевший играть в карты Пикмаль, конечно же, не пил и не курил. А спал ли он когда-нибудь с женщиной? Возможно, что и нет. Он смотрел на Мегрэ исподлобья, как зверек, загнанный в угол.

— Ты давно работаешь на Маскулена?

Надо сказать, что в этой обстановке Бенуа выглядел лучше, чем в Париже, возможно, потому, что здесь он был больше на месте. Он так и остался крестьянином. У себя в деревне он был, должно быть, первым хвастуном и, безусловно, совершил ошибку, оставив родные места, чтобы попытать счастья в Париже. Все его хитрости и жульничество были хитростями и жульничеством крестьянина на ярмарке.

Бенуа налил стакан вина, чтобы придать себе больше уверенности, и с ухмылкой предложил:

— Не хотите ли?

— Благодарю. Маскулену нужны такие люди, как ты, хотя бы для того, чтобы проверять информацию, которую он получает со всех сторон.

— Ну, ну, валяйте.

— Когда он получил письмо Пикмаля, то понял, что перед ним открылась великолепная возможность, пожалуй, единственная за всю его карьеру, взять за горло — если, конечно, правильно использовать свой козырь — большую часть политических деятелей.

— Как это вы все знаете?

— Знаю!

Мегрэ все время был на ногах. Он шагал от двери к печке, лишь иногда останавливаясь перед Бенуа и Пикмалем. Жанвье, присев на угол стола, внимательно слушал.

— Больше всего меня озадачило то обстоятельство, что, повидав Пикмаля и имея возможность получить отчет Калама, Маскулен отослал его к министру общественных работ.

Бенуа хвастливо улыбнулся.

— Когда же я увидел у Маскулена фотокопировальную машину, то все понял. Хочешь, чтобы я восстановил события в хронологическом порядке, Бенуа? Если я ошибусь, можешь меня поправить.

Маскулен получает письмо Пикмаля. Будучи человеком осторожным, он вызывает тебя и поручает проверить. Ты убеждаешься в том, что все это серьезно, что человек этот действительно имеет возможность раздобыть отчет Калама. И при этом говоришь Маскулену, что у тебя в министерстве общественных работ есть знакомый — начальник канцелярии министра. Где ты с ним познакомился?

— Вас это не касается.

— Это и не важно. Он сейчас ждет нас в моем кабинете на набережной Орфевр, и мы вскоре утрясем все детали. Флери — человек небогатый, постоянно нуждается в деньгах. Но у него есть одно преимущество: он вхож в такие круги, где перед дерьмом вроде тебя захлопывают двери. Ему, вероятно, уже приходилось за небольшую мзду сообщать тебе информацию о кое-каких своих друзьях.

— Ну-ну, продолжайте.

— А теперь постарайся понять. Если бы Маскулен получил от Пикмаля отчет, ему бы пришлось предать его гласности и вызвать скандал, потому что Пикмаль по-своему честный человек, он фанатик, которого можно заставить молчать, только убив его… Если бы Маскулен огласил отчет в Палате, он, несомненно, стал бы на какое-то время звездой первой величины… Но ему куда интересней, оставив отчет у себя, держать на крючке всех тех, кого этот отчет компрометирует… Мне пришлось немало поломать голову. Я не настолько порочен, и мне нелегко было влезть в шкуру негодяя… Итак, Пикмаль отправляется к госпоже Калам. В свое время он видел там копию доклада. Он прячет документ в портфель и спешит к Маскулену на Шоссе д'Антен… После этого тебе уже не надо за ним следить, так как ты знаешь, как дальше пойдут дела, и ты торопишься в министерство общественных работ, где Флери проводит тебя в свой кабинет. Под каким-то предлогом Маскулен задерживает Пикмаля, а его очаровательный секретарь копирует доклад… Затем, встав в позу честного и щепетильного человека, Маскулен советует своему визитеру отнести документ куда следует. Иными словами, министру.

Так это было?

Пикмаль напряженно смотрел на Мегрэ, но чувствовалось, что он сосредоточил все внимание на себе и страшно возбужден.

— Когда Пикмаль передает министру документ, ты сидишь в кабинете Флери. Тебе остается только узнать у него, где и когда легче и проще всего можно овладеть отчетом… Итак, благодаря «порядочности» Маскулена отчет Калама мог бы стать известен общественному мнению… Но благодаря тебе Огюст Пуан не смог представить его парламенту. В результате в этой истории был бы герой: Маскулен. И негодяй, которого бы обвинили в том, что он уничтожил документ, чтобы спасти себя и скомпрометированных коллег — некто Огюст Пуан, виновный лишь в том, что он честный человек и отказывается пожимать грязные руки… Неглупо, а?