Подвиги Геракла - Кристи Агата (серия книг .TXT) 📗

— Вы хотели, чтобы я следила за нашим добрым Пастырем, истерически взвинчивая голос, продолжала Эми, — но вы просчитались Доктор Андерсен — чудесный человек Он — Великий Пастырь, а я — лишь одна из его паствы. Он зовет людей к добру и миру, мои душа и тело принадлежат ему! Прощайте, господин Пуаро. Не тревожьтесь, я сама заплачу за чай.

Положив деньги на стол, Эми гордо удалилась. Пуаро так задумался, что официанту пришлось дважды окликать его.

Прежде чем детектив сообразил, что ему подают счет. Пуаро рассчитался и, вставая, заметил чей-то внимательный взгляд из-за столика напротив.

В Священной обители вновь собралась паства. Ритуал повторился, как и прежде.

— Вы готовы к таинству?

— Готовы, о Пастырь!

— Завяжите глаза и вытяните вперед правую руку. Великий Пастырь, шелестя своей зеленой одеждой двинулся вдоль рядов верующих. Фанатичный ясновидец Коул громко вскрикнул от восторга — это игла Пастыря вонзилась в его руку, вытянутую вперед.

Великий Пастырь сделал шаг к Эми Кэрнаби. Он сжал ее руку, и вдруг мисс Кэрнаби услышала шум и возню. Она сбросила повязку. На ее глазах руководитель секты пытался вырваться из рук Коула и еще одного верующего, недавно принятого в паству.

— Доктор Андерсен, вы арестованы, — привычным профессиональным тоном заявил Коул. — У меня есть ордер на ваш арест. Должен вас предупредить, что все что вы скажете, может быть использовано в суде против вас.

Паства пришла в смятение. Кто-то крикнул:

— Это полицейские? Они хотят увести нашего Пастыря!

Толпа зароптала, послышались возмущенные возгласы, но инспектор полиции Коул хладнокровно поднял выпавший из рук Великого Пастыря шприц для инъекций и осторожно спрятал его в портфель.

— Это моя храбрая помощница, — представил Эркюль Пуаро мисс Кэрнаби старшему инспектору Джэппу. — Прошу любить и жаловать.

— Безукоризненная работа, мисс, ей-Богу, безукоризненная, — с уважением покачал головой старший инспектор. — Вы здорово нам помогли, ведь этого монстра не так-то просто было обезвредить.

— Ну, что вы! — Видно было, что мисс Кэрнаби смутилась.

— Вы слишком добры ко мне. А я все время боялась сделать промашку, хотя совсем вжилась в роль. Знаете, мне иногда казалось, что я действительно верю в Великого Пастыря.

— Поэтому вам и удалось обвести этого человека вокруг пальца, — произнес Джэпп. — У вас природный актерский дар. До сих пор никому не удавалось поймать на чем-либо этого мерзавца — ведь он всегда был настороже.

— А помните ту ужасную встречу в чайной? — повернулась Эми к Пуаро. — Я, было, растерялась, но решилась на экспромт.

— Это был лучший в мире экспромт! — восхищенно сказал Пуаро. — Я и сам поначалу растерялся, чуть было не подумал, что вы сошли с ума.

— Да ведь я не знала, что делать. Там напротив есть зеркало, и вот я увидела в него, что за соседним столиком сидит Липскомб. Он явно прислушивался к нашему разговору. Я же не знала, случайно он тут или нет, вот и пришлось разыграть небольшую сценку. Я верила, что вы сообразите, что за этим кроется.

— Я все понял, когда заметил Липскомба — он просто сверлил меня глазами. Потом, когда он вышел из чайной, я организовал за ним слежку. Выяснилось, что он из Зеленых Холмов.

— А что было в шприце? Что-нибудь опасное? — спросила Эми.

Пуаро помрачнел.

— Мадемуазель, — тихо сказал он, — доктор Андерсен хладнокровный и изобретательный убийца. Он давно занимается бактериологическими исследованиями в своей лаборатории в Шеффилде. Он выращивает там различные штаммы бацилл. На праздниках паствы он делал людям инъекции гашиша, небольшие дозы, но они вызывали обильные галлюцинации и чрезмерную радость. Потому-то многие и стремились в его секту…

Задумавшись, Пуаро умолк и через минуту продолжал:

— Большинство одиноких женщин завещало свои средства в пользу секты — в знак благодарности. Ну, — а потом они умирали — в собственных домах и на собственных постелях. Попробую рассказать, как это ему удавалось, хотя мои познания в бактериологии весьма скудны. Специалисты говорят, что можно усилить вирулентность любой бактерии.

Скажем, бациллы кишечной палочки вызывают воспаление толстых кишок, даже если человек практически здоров. Можно ввести в организм человека бациллы тифа или пневмококки, и спустя какое-то время человек заболевает сыпным тифом или крупозным воспалением легких. Исход, как правило, летальный. А есть еще такая бацилла, называется туберкулин. Если человек переболел когда-то туберкулезом, она вызывает рецидив болезни. Улавливаете? Человек здоровый от этого не заболеет, а вот у излечившегося от туберкулеза болезнь снова разовьется. Вот и получалось, что паства нашего Пастыря умирала от самых естественных болезней. И никаких подозрений. Помимо этого, я подозреваю, что доктор Андерсен изобрел своего рода катализатор для развития болезнетворных бацилл.

— Да это просто дьявол во плоти! — не удержалась возгласа мисс Кэрнаби.

Пуаро продолжал:

— Помните, я попросил вас сказать доктору Андерсену, что вы когда-то болели туберкулезом? Так вот: в шприце нашего доктора, когда его арестовали, оказались палочки Коха, бациллы туберкулеза. Поскольку вы совершенно здоровы, эти бациллы вам не повредили бы ничуть. Я потому и просил вас, чтобы вы сказали о туберкулезе острой формы — чтобы он не выбрал часом другую бациллу.

— Но хватит ли доказательств для суда над ним?!

— О! — сказал Джэпп. — Хватит с лихвой. Мы ведь еще обнаружили его секретную лабораторию, и там этих болезнетворных штаммов хоть отбавляй.

— Думаю, — печально сказал Пуаро, — что это убийца с большим стажем. Кстати, выяснилось, что из университета его исключили за садизм, а историю с матерью-еврейкой он выдумал, чтобы вызывать к себе сочувствие.

Эми Кэрнаби вздохнула.

— Что такое? — встрепенулся Эркюль Пуаро.

— Да вот, вспомнила я о своих снах — тогда, во время первого праздника на Зеленых Холмах. Поверьте, я вправду видела, что переделала весь мир — и нет больше голода, войн, болезней.

— Мадемуазель, — галантно склонил голову Пуаро, — это был самый лучший на свете сон.

Пояс Ипполиты

Отнюдь не претендуя на оригинальность, Эркюль Пуаро любит повторять, что все в мире взаимосвязано. И обычно добавляет, что лучше всего это видно на примере кражи картины Рубенса [56].

Вообще-то к живописи Рубенса он всегда был довольно равнодушен, да и обстоятельства кражи были самыми что ни на есть тривиальными. За дело он взялся ради своего друга Александра Симеона, а также по каким-то своим особым соображениям, которые касались одного доблестного древнегреческого героя.

После кражи Симеон послал за Пуаро и излил ему свое горе. Картину обнаружили совсем недавно, но сомнений в том, что автором доселе неизвестного шедевра был именно Рубенс, у специалистов не было. Из галереи Симеона ее украли средь бела дня. Случилось это как раз в то время, когда безработные перегораживали своими телами улицы и штурмовали отель «Ритц». Одна из групп заявилась в галерею и устроила лежачую демонстрацию под лозунгом «Искусство — роскошь. Накормите голодных!». Послали за полицией, вокруг, естественно, собралась толпа зевак.

И только после того, как стражи порядка выдворили демонстрантов на улицу, обнаружилось, что кто-то вырезал новообретенного Рубенса из рамы и был таков!

— Видите ли, картина небольших размеров, — объяснил Симеон. — Ее можно было положить за пазуху и спокойно вынести, пока все глазели на этих кретинов безработных.

Позже выяснилось, что ничего не подозревавшим безработным заплатили за «прикрытие» кражи. Им было поручено провести демонстрацию в галерее, но с какой целью — об этом они узнали уже после того, как дело было сделано.