Душитель из Пентекост-элли - Перри Энн (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Нахмурившись, она посмотрела на подругу:
– Разве так уж важно, кто из них подбросил значок? Все, что можно сейчас сделать, – это сообщить полиции, что я согласна снова поговорить с мистером Питтом, если он зайдет к нам. Но именно с ним – я не буду говорить с тем человеком с кислым лицом. Кажется, его зовут Телман, или Белман, или еще как-то. Он смотрел на меня так, словно я прокаженная, и, очевидно, думал, что я пытаюсь выгородить Финли.
– Да, пожалуй, это не так уж важно, – согласилась Эмили. – Главное – значок. Если бы мы могли бросить тень на эту улику, это намного ослабило бы доказательства.
– Но значок у них! – воскликнула мисс Фитцджеймс. – Какие могут быть сомнения? На нем стоит имя Финли. Он мне это сказал. Да я и сама видела.
– Как он выглядит? – быстро спросила миссис Рэдли. – Опишите эту эмблему как можно точнее. Вы помните, какая она была?
– Конечно. Вот такая. – Девушка показала размер значка, сложив указательный палец с большим. – Круглая. Серая эмаль с лицевой стороны и надпись «Клуб Адского Пламени, 1881» золотыми буквами. С оборотной стороны – булавка. Почему это вас интересует?
– А где выгравировано имя вашего брата?
– На оборотной стороне под булавкой. Почему вы спрашиваете?
– Как это написано?
– Что вы хотите сказать?
– Каким шрифтом сделана надпись? Каллиграфическим, готическим, просто латинским?
– Каллиграфическим. Как личная подпись, только аккуратнее. – Мисс Фитцджеймс оживилась. – Но почему вас это интересует? Вы думаете, мы сможем его скопировать? Сделаем еще один значок? Но как мы будем его использовать?
– Если будет два значка… – Эмили лихорадочно обдумывала все, что вертелось у нее в голове, – это может посеять сомнения в том, какой из них подлинный. Один из двух одинаковых должен быть фальшивым. Так почему бы не тот, что найден в постели проститутки? Во всяком случае, это докажет хотя бы то, что любой мог сделать фальшивую эмблему и оставить ее там, где ему нужно.
– Да, это возможно, – охотно согласилась Таллула, выпрямившись. – Где же мы оставим его?
– Я не знаю, – задумалась миссис Рэдли. – Где-нибудь там, где его могли случайно обронить или где Финли не смог бы его найти. В дальнем углу ящика комода или в кармане сюртука, который он давно не носит.
– Но если мы найдем значок, – заметила ее приятельница, – они догадаются, что это мы его подложили, или хотя бы заподозрят нас в этом.
– Да, сами мы не должны этого делать, – согласилась Эмили. – Но мы можем устроить так, чтобы полиция снова произвела обыск и нашла эмблему.
– Как же это сделать?
– Я попробую это устроить. Не беспокойтесь. – Миссис Рэдли не собиралась сообщать девушке, что суперинтендант Питт, ведущий расследование этого дела, – муж ее сестры. – Я что-нибудь придумаю, – скромно сказала она.
– А полиция не станет допрашивать нас всех, заподозрив, что мы сами изготовили фальшивый значок? – по-прежнему беспокоилась Таллула. – Ведь я и вправду могла бы это сделать. Телман – препротивный тип, но у меня такое чувство, что он по-своему чертовски сообразителен. А мистер Питт – тем более. Если он узнает о втором значке, то может снова прийти к нам в дом. Он прекрасно умеет говорить, хотя всего лишь полицейский, и за его хорошими манерами прячется человек, который едва ли позволит себя одурачить!
– Поэтому вам и миссис Фитцджеймс надо точно сказать, где вы были в тот вечер, когда было совершено убийство. Да и Финли тоже следовало бы сделать это, если возможно, – решительно сказала Эмили. – Что касается вашего отца, то здесь мы ничего не сможем поделать. Я же попытаюсь заняться изготовлением значка. Нарисуйте мне его как можно точнее, лицевую и оборотную стороны. И надпись точно такую, какая была на значке вашего брата.
Мисс Фитцджеймс встревожилась:
– Я не уверена, что все хорошо помню.
– Тогда разузнайте у брата, но так, чтобы тот ничего не заподозрил. Не следует расспрашивать других членов клуба. Они могут догадаться, и даже если не выдадут Финли сознательно, могут ненароком проговориться, спасая себя.
– Да… – протянула Таллула, но в ее голосе уже появилась уверенность. Поднявшись со стула, она стояла, не двигаясь, какое-то время, словно ослабела от духоты и густого аромата цветов.
Миссис Рэдли тоже поднялась.
– Хорошо, – сказала наконец мисс Фитцджеймс, – я сразу же начну. Рисунок значка пошлю вам по почте. Вы получите его завтра же. Эмили… спасибо вам! Не знаю, чем я заслужила вашу дружбу, и мне трудно выразить словами всю мою благодарность вам!
Эмили великодушно успокоила ее. Она сама была порядком смущена, ибо сделала все это скорее от скуки, от ощущения пустоты и бесцельности своей жизни, а еще из-за того, что она, в сущности, никому не нужна.
Они расстались, удивленные тем, что публика уже давно разошлась с выставки. Наступал час визитов, да и вообще пора было возвращаться домой, если кто-то собирался пораньше поужинать перед выездом в оперу.
Таллула сдержала свое слово, и на следующий день, ровно в полдень, Эмили получила ее письмо, написанное наспех небрежным почерком, и два довольно хороших рисунка значка, его лицевой и обратной стороны. На одном из рисунков были хорошо изображены все детали в увеличенном виде, другой же показывал значок в натуральную величину. Мисс Фитцджеймс указала даже металл, из которого он был изготовлен, и приложила аккуратно сложенную банкноту в пять фунтов для покрытия расходов. Письмо заканчивалось словами благодарности.
Ее помощница уже знала, куда можно обратиться с просьбой изготовить копию значка. Одна или две ее подруги тайно пользовались услугами опытного ювелира, когда надо было скопировать дорогое украшение с рисунка или фотографии. А случаев, когда это оказывалось необходимым, было достаточно: бывало так, что кому-то приходилось заложить дорогую вещь или продать ее, чтобы заплатить долги, но надо было скрыть это от мужа, а необходимую для погашения долга сумму невозможно было сэкономить из денег, выдаваемых супругом «на булавки». Иногда драгоценность случайно теряли, и нужно было – опять-таки скрыв это от мужа – сделать копию, а иногда кто-то просто опасался носить слишком дорогую вещь и предпочитал заменить ее подделкой. О ювелире, помогавшем женщинам в таких случаях, никто в их семьях не знал, а он сам свято хранил тайны своих клиенток и стал им почти другом, которым они очень дорожили.
Разумеется, Эмили не назвала своего настоящего имени, но ювелир уже привык к леди в темных вуалях, чьих имен нет ни в каких списках знати, хотя, судя по их манерам и одежде, они, несомненно, должны были бы там числиться. Ювелир без всякого смущения принял комиссионные и пообещал изготовить нужную вещь в течение двух дней. Поблагодарив его, миссис Рэдли отдала половину суммы, а вторую пообещала заплатить после исполнения.
Она вернулась домой чуть раньше Джека. Вскоре усталый супруг вошел в ее будуар с виноватым видом.
– Прости, – искренне извинился он. Муж и вправду показался Эмили очень расстроенным. Его обычно безукоризненно отглаженный сюртук был измят, а глаза говорили об усталости.
– Что с тобой? – обеспокоилась молодая дама. – Что-то произошло? – Она вскочила со стула и подошла к мужу, озабоченно вглядываясь в его лицо.
– Министр собирает совещание сегодня вечером, – сказал Рэдли устало. – Я должен присутствовать, иначе никто не защитит мою точку зрения. Мне очень жаль, но это важно для меня.
– Разумеется, ты должен быть там, – согласилась его жена с облегчением.
– Но я обещал отвезти тебя в оперу. У нас есть билеты, к тому же я знаю, как тебе этого хотелось.
На самом деле Эмили совсем забыла об опере. Да и по сравнению с бедами Таллулы это был сущий пустяк. Можно ли сравнить оперу с теми мгновениями, наполненными страхом и одиночеством, которые ей пришлось совсем недавно разделить с ней?
– Ничего, – сказала миссис Рэдли, улыбаясь мужу. – Для тебя это очень важно, не так ли? Я, возможно, загляну к Шарлотте или еще к кому-нибудь. А оперу послушаю в другой раз. – Она видела, как исчезает озабоченность с лица мужа, и почувствовала укол совести. На самом деле молодая женщина уже отлично знала, на что использует выдавшийся свободный вечер.
