Читатель предупрежден - Карр Джон Диксон (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Ах, все это не имеет значения. Леонард Риддл и так чувствовал глубокое удовлетворение. Если бы только хотел, он мог бы объяснить кое-что. Снова Пенник был в двух местах одновременно? Исключено! И Лен Риддл мог бы объяснить им, в чем заключается этот трюк! Правда, в Лондоне много знают о работе детектива, но зато слишком мало знают о браконьерах…
Железная лестница легонько заскрипела. Пенник был уже почти на втором этаже. Риддл различал на фоне стены темный силуэт окон. Внезапно ясновидящий остановился, а несколькими ступенями ниже за ним неподвижно замер квартальный. На балконе над их головами находился какой-то мужчина.
Он был среднего роста, в шляпе и держался за перила. Риддл не мог увидеть его лица, но у него было такое впечатление, что мужчина был молодым, также ему показалось, что, когда голова Пенника показалась из-за перил балкона, мужчина пережил глубокое потрясение. Несколько секунд оба молча смотрели друга на друга.
Пенник заговорил первым, таким тихим шепотом, что трудно было различить слова.
— Добрый вечер, доктор Сандерс…
«Сандерс? Сандерс? Где он слышал это имя?»
Незнакомец пошевелился и встал в оборонительную позицию на ступенях лестницы. Он тоже разговаривал глубоким шепотом:
— Что вы здесь делаете?
— Пришел уладить несколько дел…
Часы на отдаленной башне пробили три четверти десятого. Пенник, откинув голову назад, поднял в темноте руку и попытался увидеть стрелки часов.
— С точностью до секунды, — довольно прошептал он. — А что вы здесь делаете, доктор?
— Я сам бы хотел это знать, — ответил мужчина, названный Сандерсом, крепко схватившись за перила балкона. — Клянусь Богом, я сам бы хотел это знать. Если бы мне хотя бы намекнули…
— Я могу вам сказать, — проговорил Пенник и молниеносно оказался на балконе.
В этот момент полисмен начал действовать. Он ничего не драматизировал, потому что не в его натуре было драматизировать какие-либо ситуации. Просто одним ловким, большим прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от балкона, и согнутым пальцем деликатно постучал в спину Пеннику. Он отцепил от пояса фонарик, включил его и, когда Ленник резко обернулся, направил свет на него.
— Сейчас, сейчас, — пробормотал Риддл. — Что здесь происходит?
Это был чисто риторический вопрос. Он сам не знал, какого ожидать ответа. Но вот уж чего он совсем не ожидал, это было выражение, которое он увидел на обернувшемся к нему лице. До сих пор Пенник держался уверенно и спокойно, и то, что увидел квартальный, было до того неожиданным, что потрясло его. Пенник плакал, как маленький ребенок, плакал так отчаянно, что веки у него распухли, а глаза покраснели. Дрожащей рукой он заслонился от света. Из плаксиво изогнутого рта исходило какое-то нечленораздельное бормотание.
На железных плитах балкона что-то зашумело. Это были осторожные шаги. Кто-то включил фонарик и осветил им Риддла.
— Что вы здесь делаете, черт возьми? — тихо спросил полный бешенства голос. — Немедленно погасите свет!
Оба фонарика погасли, как по мановению волшебной руки, но в последнем луче света Риддл увидел своего собеседника и от неожиданности широко открыл рот. Это был старший инспектор Мастерс в низко надвинутом котелке, левой рукой он нетерпеливо отмахивался от света, как от нападающего комара. Рядом с ним стоял тот старый джентльмен, которого Риддл хорошо помнил со времени скандала на Ланкастер Мьюз. Квартальный пытался собрать свои разбегающиеся мысли. Такой случай…
— Что такое? — ворчал Мастерс. — Чего вы хотите?
— Калитка была открыта, сэр… — машинально начал Риддл. Только теперь он отдал себе отчет в важности происходящего. — Я поймал Пенника, — добавил он, сжимая руку на воротничке последнего.
— Да, да, все нормально. Но теперь убирайтесь отсюда! Чтобы через секунду вас здесь не было! Или нет, останьтесь, вы можете нам понадобиться.
— Сэр, это Пенник. Он совсем не в Париже. И я знаю, каким образом он может одновременно находиться в двух местах. То же самое делали браконьеры в Ланкашире. Мой отец…
— Отпустите его! Что вы делаете?
— Прошу прощения, сэр. Я хотел позвонить Биллу Уайну, но, может, лучше будет, если меня выслушаете вы. В Ланкашире у нас было два брата-близнеца, лучшие браконьеры в округе. Они оставляли с носом всех лесничих, вместе с судом. Том и Гарри Годдены, один орудовал под носом охранников, но у него было прекрасное алиби, потому что второй сидел в это время за пивом в трактире в обществе нескольких свидетелей…
— Вы что, спятили?…
— Существуют два Пенника, — стоял на своем Риддл, стискивая пальцы на воротнике своей добычи. — Мне и раньше так казалось, но сейчас я знаю точно.
— Не горячитесь, — прервал его чей-то голос, и Риддл услышал тяжелое астматическое дыхание сэра Генри Мерривейла. — Только без нервов, инспектор. Он в некотором смысле прав…
— Благодарю вас, сэр. Мой отец…
— Да, да, успокойтесь. Пусти его, сынок, убери руку. Он не сделал ничего плохого.
— Но все эти убийства…
— Он никого не убивал.
Мастерс сделал шаг в его направлении, и рука Риддла безвольно опустилась. Наступила тишина, которую прервал Сандерс. Он говорил спокойно и рассудительно, однако квартальный чувствовал, что он решительно добивается ответа, и если бы он только понимал, о чем идет речь, то немедленно ответил бы ему.
— Карты на стол, сэр Генри, — раздраженно сказал Сандерс. — Это не самое подходящее время для фокусов. Скажите мне, что я должен делать, и я сделаю. Объясните мне, как глубоко я вовлечен во все это, чего я должен остерегаться и чем могу быть полезен. Но, поверьте, будет не только честнее, но и разумнее, если вы хотя бы немного посвятите меня в эти дела.
— Да-а? Что вы имеете в виду?
— Вы только что сказали, что Пенник не совершал этих убийств?
— Да, он ничего не делал, — устало пояснил Г.М. — Никого не убивал и не имеет никакого понятия ни об одном убийстве. Он абсолютно невиновен и не замешан ни в чем, что бы имело преступный характер.
Под ними в молодых весенних листьях шумел ветер.
— Это только видимость, — продолжал Г.М. — Совсем не этот призрак мучил нас и весь мир с прошлой недели. Но иди за мной, сынок. Я покажу тебе настоящий призрак…
Он направился в сторону лестницы, ведущей на верхний этаж. Несмотря на свой огромный вес, он двигался легко и ловко. Сандерс шел по пятам за ним.
— Но ведь здесь квартира Констеблей! Вот эта! На этом этаже! Они жили здесь! Зачем мы идем выше? — шепотом допытывался квартальный.
Весь этот странный разговор, который велся приглушенным шепотом, начал действовать всем на нервы. Первым на лестницу вступил Г.М., за ним все остальные. На самом верхнем этаже лучи лунного света проникали через орнамент балкона. Сэр Генри приостановился и оглянулся. Свет отразился в стеклах его очков.
Он широко расставил руки, как будто загораживал проход. В ту секунду, когда он повернулся к ним, все услышали приглушенный, но сильный звонок: это был звонок в дверь квартиры, находящейся на верхнем этаже.
— Наверное, это звонит убийца, — прошептал Г.М. — Слушайте, у нас есть прекрасный пункт наблюдения у окон. Я позаботился о том, чтобы они не были заперты. Если кто из вас шепнет хоть слово, я его убью… Там, наверху находится квартира особы, которая с самого начала была главной целью убийцы, и которая, согласно решению убийцы, должна умереть сегодня ночью. Пошли…
Сэр Генри исчез с их глаз. У балкона на верхнем этаже не было никакой крыши. Свет луны серебрил его металлическую конструкцию и высокие французские окна. Два из них, задернутые толстыми, розовыми шторами, были слегка приоткрыты. Во всей этой сцене было нечто нереальное, потому что, кроме тяжелых штор, окна прикрывались тонким золотистым тюлем. Ни малейший порыв ветра не касался его. Как бы сквозь вуаль, они заглянули внутрь слабо освещенной комнаты.
Это была спальня, либо будуар, меблированный во французском стиле середины девятнадцатого века. Обитые шелком стены создавали теплую гамму цветов в зеркалах, оправленных в медальоны. С золотого обруча на потолке спадали дорогие занавеси, создавая нечто вроде полога возле кровати, стоящей слева. Тяжелая жирандоль состояла из множества мелких хрусталиков. Но, кроме двух бра, в комнате не было никакого освещения. Кто-то, кого они могли видеть, скорее всего — владелица квартиры, сидела в кресле с высокой спинкой, повернутой в сторону окна.
