Школа ужасов - Джордж Элизабет (лучшие бесплатные книги txt) 📗
– Как звали того парня в Итоне, который всегда мог улизнуть от дежурного учителя? – завел разговор Линли. – Ты помнишь его? Кто бы ни дежурил, будь то ночью или в выходной, он заранее знал, как пройдет эта процедура, когда будет обход, в какие спальни заглянут, знал далее, когда его попытаются застать врасплох. Ты помнишь, о ком я говорю?
Корнтел аккуратно вставлял небольшое ситечко в аппарат для приготовления эспрессо.
– Его звали Роутон. Он говорил, что обладает даром предвидения.
– Наверное, – улыбнулся Линли. – Он никогда не попадал впросак, верно?
– И все эти таланты требовались ему лишь для того, чтобы удирать потихоньку в Виндзор к своей красотке. В конце концов он ее обрюхатил. Ты слышал об этом?
– Я помню только, как парни приставали к нему, чтобы он напророчил им насчет экзаменов. Черт побери, раз у него есть дар предвидения, пусть скажет, что старина Джерви готовит нам на вторник к зачету по истории.
Корнтел улыбнулся в ответ:
– Как Роутон всегда отвечал на это? «У меня не получится, ребята. Я предвижу то, что они собираются делать, а что у них в голове, этого я не знаю». Ну, на это ему возражали, что он все-таки может увидеть, как учитель пишет экзаменационные билеты, это ведь уже не мысль, а дело, так что пусть всем расскажет об этом.
– Да, я помню: Роутон принимался подробно описывать, как Джерви сидит за столом и экзаменационные билеты, а потом входит миссис Джерви, одетая в мини-юбку и в белые ботинки из кожзаменителя.
– И больше ничего на ней нет, – расхохотался Корнтел. – Миссис Джерви всегда отставала от моды на пять-шесть лет, правда? Господи, как же Роутон нас смешил всеми этими историями! Я уже много лет и не вспоминал о нем. К чему ты вдруг об этом заговорил?
– Просто подумал, кто же был дежурным учителем в те выходные, Джон? Не ты ли?
Корнтел все еще возился с эспрессо. Из кофеварки вырывался пар, черный напиток начал стекать в стеклянный стаканчик. Корнтел тянул с ответом, разливая кофе в две маленькие чашечки. Затем он поставил чашечки, сахар и сливки на крошечный поднос и установил поднос на столе с откидной доской. Пепельницу он отодвинул, но окурки из нее так и не выбросил.
– Умен ты, Томми. Я и не заметил, как ты подобрался к этому вопросу. У тебя, верно, природный дар для такой работы.
Линли пристроился с чашкой в одном из кресел. Корнтел последовал его примеру – убрал с дороги гитару (две струны порваны, отметил Линли) и уселся на диван. Свою чашку он забыл на столе.
– Мэттью Уотли жил в этом доме, – проговорил Линли. – Ты отвечал за него, а он каким-то образом ускользнул, исчез. Так ведь обстоит дело? Однако мне кажется, что для тебя дело не сводится к той ответственности, которую ты несешь в качестве главы пансиона, что-то еще мучит тебя. Вот я и подумал, не был ли ты в те выходные также дежурным учителем, не был ли ты обязан следить за соблюдением порядка во всей школе?
Корнтел зажал руки между колен, вся поза его выражала беззащитность.
– Да. Теперь ты знаешь самое страшное. Да.
– Насколько я понимаю, ты вообще не совершал в тот вечер обход?
– Я забыл – ты поверишь мне на слово? – Теперь он прямо смотрел в лицо детективу. – Я забыл. В те выходные вообще-то была не моя очередь, но я поменялся с Коуфри Питтом несколько недель назад и совершенно забыл об этом.
– С Коуфри Питтом?
– Он учитель математики и заведующий «Галатеей», общежитием для девочек.
– Почему он решил поменяться? Или это тебе понадобилось?
– Нет, ему. Не знаю почему. Я не спрашивал. Мне-то все равно. Я всегда торчу тут, только на каникулы уезжаю, да и то не всегда… Ну, да тебе это неинтересно. Теперь ты знаешь все. Я забыл сделать обход. Казалось бы, что уж такого? Ребят в школе осталось мало, по домам разъехались, отправились на хоккейный турнир на север. Но если б я честно исполнил свой долг, я бы наверняка поймал Мэттью Уотли, когда он готовил побег. Я знаю – все могло быть по-другому. Но я не сделал обход. Вот и все.
– Сколько раз за выходные полагается проверять школу?
– Три раза в пятницу ночью. Шесть раз в субботу. Столько же в воскресенье.
– В определенные часы?
– Нет, конечно же нет. Какой смысл вообще проверять, если ребята заранее знают, когда появится учитель?
– Всем известно, кто дежурит в тот или иной день?
– Все префекты знают об этом, они заранее получают расписание на месяц. Если что не так, они докладывают дежурному учителю, поэтому им необходимо знать, кто именно дежурит.
– Им сообщили, что ты поменялся дежурствами с Коуфри Питтом?
– Директор должен был предупредить их. Он сам должен был внести изменения в расписание, так у нас принято. – Корнтел наклонился вперед, подпер лоб ладнью. – Локвуд еще не знает, что я забыл сделать обход, Томми. Ему нужен козел отпущения, чтобы не брать вину на себя; ты понимаешь?
Линли не стал обсуждать особенности характера Джона Локвуда.
– Мне придется задать тебе еще один вопрос, Джон. Ты не сделал обход в ночь на субботу и в субботу тоже забыл о нем. Чем ты был занят? Где находился?
– Я был здесь. Клянусь!
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Еще одна струйка пара вырвалась из кофеварки. Корнтел поспешил выключить ее и застыл в Дальнем от Линли углу комнаты, втянув голову в плечи, сомкнув ладони вокруг горячего стаканчика с кофе.
– Эмилия Бонд? – уточнил Линли.
С губ Корнтела сорвался возглас, более всего напоминающий испуганный вскрик.
– Я ничтожество! Ты только посмотри на меня– мне тридцать пять, она на десять лет младше! В этом нет смысла, никакой надежды. Я не тот, за кого она меня принимает. Я не тот, кто ей нужен. Она просто не понимает, не хочет понять!
– Ты был с ней в пятницу ночью? И в субботу?
– В том-то и беда. Часть пятницы, часть субботы, но не всю ночь. Она ничем тебе не поможет. Не спрашивай ее, не втягивай ее в это. У нас и так все идет наперекосяк.
Корнтел говорил настойчиво, он заклинал, он молил. Прислушиваясь к его голосу, Линли пытался понять, какое наказание постигнет главу пансиона, если Локвуд выяснит, что в его комнате находилась допоздна женщина. Почему Корнтел так стремится выпутать Эмилию из этой истории? В конце концов, уже давно не девятнадцатый век и никто не станет жертвовать своей профессиональной карьерой ради спасения репутации любимой женщины, и ни тому ни другой не грозит всеобщее осуждение за несколько часов, проведенных наедине. Нет, здесь есть что-то еще, помимо тайного присутствия женщины в комнате Корнтела. Линли чувствовал какую-то загадку, какую-то скрытую угрозу, он чуял ее, как взявший след пес. Нужно найти способ поговорить об этом в открытую. Сейчас Корнтел готов хотя бы к частичной откровенности благодаря тому, что они беседуют наедине, никаких свидетелей, никаких записей. Допрос принял форму разговора между двумя старыми друзьями.
– Насколько я понимаю, между вами произошла ссора, – заметил Линли. – Мисс Роли считает, что Эмилия плохо влияет на тебя и губит твою жизнь.
Корнтел приподнял голову.
– Элейн нервничает. Она всегда полновластно царила в «Эребе». Предыдущий заведующий пансионом был неженат, как и я, и теперь она боится, как бы я не обзавелся супругой, которая присвоит себе часть ее полномочий. Надо сказать Элейн, что она напрасно волнуется. О свадьбе и речи не идет. – Плечи Корнтела безнадежно опустились. Он отвернулся на миг, затем вновь посмотрел в лицо Линли покрасневшими глазами. – Все, что случилось с Мэттью Уотли, не имеет ни малейшего отношения к Эмилии. Она даже не знала этого мальчика.
– Но она была в тот вечер здесь, в этом доме?
– Она была со мной – вот и все.
– Но она знакома с другими мальчиками из «Эреба». Брайан Бирн занимается химией как профилирующим предметом. Я видел его вчера в лаборатории. А ведь он– префект «Эреба».
– Ну и что?
– Не знаю, Джон, пока не знаю. Может быть, все это никак не связано, а может быть… Ты говорил, что вечером в пятницу Брайан был здесь, в пансионе, а сам Брайан сказал мне, что большую часть ночи он провел в клубе старшеклассников.
