Шерлок Холмс в России (Антология русской шерлокианы первой половины ХХ века. Том 2) - Шерман Александр
— Как видите, джентльмены, — сказал он, поздоровавшись со всеми, — я умею держать слово… Я приехал, как обещал.
И вдруг высокомерная улыбка пробежала по его губам.
— Месяц тому назад, если память вам не изменяет, наши роли были несколько иные… Тогда я допытывался… Теперь, джентльмены, надеюсь удовлетворить ваше любопытство… Но прежде один вопрос… Я прислал несколько строк, написанных на машине; получили ли вы этот клочок бумаги?
— Да, он был в письме!
— Позволю себе еще один вопрос: сделали вы из этого какой-нибудь вывод?
— Какой же вывод, — спросил редактор, слегка отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку, — вы писали о дедуктивном методе…
— О, сэр! — Шерлок пристально посмотрел. — Каждый, конечно, может держаться своего мнения… Но… но, кроме слов, скажите… вы ничего в этой бумажке не увидели?
— Нет, ничего!
— Ни-че-го?..
— Решительно ничего!
— О…
Шерлок засмеялся.
— Вот видите, сэр… Вы говорите с улыбкой о дедуктивном методе и в то же время даже не знаете его азбуки… Так вот, говорю вам, что мною был прислан ключ ко всему!.. Но вы его проглядели… Да, да… Ваши улыбки, джентльмены, исчезнут, когда я начну говорить.
Шерлок закурил свою трубку. Пуская дым, он стал рассказывать:
— Джентльмены! Месяц тому назад я ушел от вас, захватив с собой рукописи и документы, которые вам угодно было предоставить в мое распоряжение… Вы улыбнулись, джентльмены, как и теперь, очевидно, недоумевая, на что могут мне понадобиться мертвые, ничего не говорящие бумаги. Я обещал тогда извещать ваших читателей о ходе поисков, и я это сделал… Но нити, джентльмены, нити, которую я один держал, той нити, по которой я шел, я не давал в руки… Это касалось только меня… Теперь же, джентльмены, вы узнаете то, что я от вас скрывал, то, чем я руководствовался в моих поисках… В Москве, как вам известно, я начал с розысков автора по переданной мне телеграмме… О, не думайте, что я надеялся на успех… Я хорошо понимал, что тот, кто мог скрыть себя от редакции, скроется и от телеграфного чиновника… Но, джентльмены, долголетний опыт привел меня к одному убеждению: самые опытные преступники не предусматривают всего… Всегда найдется такая точка, за которую можно ухватиться, ибо, если б такой точки не было, — ни одно преступление никогда не было бы раскрыто…
Номер дома, фамилия в подписи телеграммы — все была ложь… только название переулка «Неведомый» — вы помните — оказалось случайно верным… Преступник мог смело и переулка не называть… Не в этом было дело… Как вам известно, я даже не направился прямо в этот переулок, — я поехал в клуб, где мог собрать сведения о X. или Z., который имел такие-то и такие-то наклонности, и такие-то и такие-то привычки… И я нашел… Но и это могло быть совпадением… Лицо могло оказаться не тем… Во всем деле была только одна черточка, одна, бывшая для меня вне сомнения, и ее-то я и искал… Как вы помните, джентльмены, в Неведомом переулке я довольно скоро нашел и дом, и комнату — это было нетрудно… труднее было найти следы, которые я считал такими важными… И случайность была такова, что мне посчастливилось их найти… Если не ошибаюсь, джентльмены, я сообщал вам, что я взял с собою в Одессу несколько найденных бумажек. Но… и это еще было не все… Я поехал в Одессу… По Одессе — приключения мои вы знаете — я уже шел, зная имя, и, не скрою от вас, — я не считал там мою работу трудной… Но опять-таки могла обнаружиться одна вещь, которая смела бы всю мою постройку до основания, так, что пришлось бы начинать сызнова… В Одессе я нашел те же следы… Я поехал в Нефтянск… Я поехал по обрывку конверта, но не думайте, джентльмены, что в этом нужно видеть какой-нибудь гениальный ход… Нет, нет… это простой ход ремесленника сыска, на моем месте каждый сделал бы то же самое, и из этого вы можете заключить, что я вовсе не склонен преувеличивать мои заслуги в этом деле… Одну, одну вещь я искал… Джентльмены, не стану вас томить… Я нашел эту вещь в Нефтянске, я нашел ее в убогой комнате, в углу, между шкафом и окном… Я нашел ее, ту машину, джентльмены, на которой писались рукописи… Для меня больше не оставалось сомнения… Я сличил листы рукописи с листами, найденными в Москве, в Одессе… Наконец, джентльмены, я сам, сам писал на ней… О, дело не в цвете ленты или в особенностях системы… И лент, и систем одинаковых много… Джентльмены, я нашел машину, которая не давала рельефов двух букв: «м» и «к». Да, да, джентльмены, и такая машина могла быть только одна, и только у автора… Теперь, джентльмены, вы, может быть, поймете, почему я послал вам пару строк, переписанных на этой машине… Я хотел, джентльмены, дать вам ключ, я хотел, чтобы вы воочию видели, как ищет Шерлок Холмс… И в строках, мною написанных, в строках, в которых не получились эти роковые буквы, я сказал мое последнее слово, последнее слово о методе, который я исповедую…
Шерлок перевел дух.
— Теперь же, джентльмены, что касается автора, этого клеветника, который в настоящую минуту…
Маниак запнулся вдруг и не докончил.
Дружный, оглушительный смех раздался в комнате..
— Милостивый государь! — сказал редактор, с трудом сохраняя серьезное выражение в лице. — Ваш метод отыскивания мельчайших следов бесподобен, ваши ходы прямо изумительны, ваша находчивость, ваш талант делать остроумнейшие, столь близкие к правде выводы прямо гениальны! Пришлось бы и тут преклониться перед торжеством вашей дедуктивной системы, если бы в данном случае не было одного маленького, но существенного «но», — настолько, однако, веского, что вы сразу поймете причину оскорбившего вас, по-видимому, взрыва смеха моих товарищей по редакции… В рукописи смутивших вас рассказов, действительно, буквы «м» и «к» неясно оттиснуты, но, тем не менее, интересующая нас рукопись не отпечатана, как вы с торжеством заявляли, на машинке, найденной вами в Нефтянске. Рукопись отпечатана здесь, в Петербурге, в этой же квартире… Да, тут перед вами и сама машина… Взгляните на машинный столик, направо. Проверьте машину: вы увидите, что и она случайно не дает рельефов букв «м» и «к»… Сколько горя, несчастий, разочарований принесла уже эта пресловутая дедуктивная система! Сколько преступлений, во имя правосудия, совершено следственной властью, сколько голов пало невинно под рукою палача в Германии, Франции, Англии во славу системы дедукции, так торжественно расхваливаемой прокурорским обвинением. В Германии в случаях сомнения, по крайней мере, милуют на каторгу — ошибка следователя и прокурора иногда еще исправляется, но у нас, при юрисдикции военного суда, где последняя инстанция — веревка палача, сколько невинно пострадавших жертв имеет на своей совести ваша система дедукции?.. Веревка и крест на могиле, если еще поставят этот крест, а через час или два и сознается настоящий преступник… Но разве это вернет жизнь пострадавшему невинно?!.. Вы искали автора в Москве, в Одессе, в Нефтянске, вы сделали остроумнейший комбинации, торжественно привезли далее мнимое орудие преступления. Вы еще несколько минут тому назад готовы были поклясться в тождественности автора с выслеженным вами лицом. А между тем, автор здесь же, перед вами. Вы легко его можете угадать среди присутствующих…
Редактор слегка приподнялся.
— Теперь же прошу извинения за всю эту шутку… Но редакция вправе была ответить мистификацией на мистификацию… Шерлокиада, правда, набила уже оскомину и, как вы сами убедились в конце концов, пресловутый метод — та же палка о двух концах… Тот вред, который он принес, неизмеримо глубже интереса, который он мог возбудить… Да… Он развратил все, к чему прикоснулся… Он развратил детей, из области невинных детских грез перенес их мысли и сосредоточил на самом возмутительном и растлевающем детскую душу: на сыске, на подглядывании и выслеживании!.. И вместо симпатичных маленьких Робинзонов, — мы имеем маленьких Шерлоков, Пинкертонов, Картеров… Но не только детей: — он развратил юношей, которые основывают общества во имя несуществовавших героев и ради сомнительной славы ищейки бросают науку… И не только детей и юношей: он развратил и взрослых, что опаснее всего, ибо, чтобы взрослый заразился микробом Шерлокиады, прежде всего нужно, чтобы он… как мы это явно видим… сошел с ума.
