Подвиги Геракла - Кристи Агата (серия книг .TXT) 📗

— Я питаю к вам искреннюю привязанность, — упрямо гнул свое Пуаро, — и не хочу, чтобы вы попали в беду.

— Что за чушь вы несете! Какая беда? Я на коне, деньги текут рекой!

— Это заведение принадлежит вам?

В глазах графини появилось уклончивое выражение.

— Разумеется, — ответила она.

— Но у вас есть партнер?

— Кто вам это сказал? — вскинулась графиня.

— Это Пол Вареско?

— Пол Вареско? С чего вы взяли?

— Он пользуется дурной славой. Проще говоря, он преступник. Вы отдаете себе отчет в том, что ваше заведение посещают уголовные элементы?

Графиня от души расхохоталась.

— Вот он, голос bon bourgeois [81]! Естественно, отдаю.

Вы что, не понимаете, что в этом и состоит половина успеха? Молодежи из Мейфэра надоедает видеть людей своего круга у себя в Уэст-Энде. Они приходят сюда, видят преступников — вора, шантажиста, мошенника, даже убийцу, о котором в следующее воскресенье напишут все газеты!

Это захватывает — кажется, что видишь настоящую жизнь.

И преуспевающему дельцу, который всю неделю продает гольфы, чулки и корсеты, тоже так кажется! Какой контраст с его респектабельной жизнью и респектабельными друзьями! И это еще не все! За столом, подкручивая усы, сидит инспектор из Скотленд-Ярда — инспектор во фраке!

— Так вы об этом знаете? — мягко спросил Пуаро.

Глаза их встретились, и она рассмеялась.

— Мои cher ami [82], я не так глупа, как вам кажется.

— Наркотиками вы здесь тоже приторговываете?

— Ah, cа [83] — нет! — отрезала графиня. — Это гнусность!

Пуаро внимательно вгляделся в ее лицо, потом вздохнул.

— Я верю вам, — сказал он. — В таком случае тем более необходимо, чтобы вы сказали мне, кому на самом деле принадлежит это заведение.

— Мне, — отрезала графиня.

— На бумаге — да. Но за вами кто-то стоит.

— Знаете, mon ami, что-то вы чересчур любопытны.

Правда, душка, он чересчур любопытен?

Последние слова графиня просто проворковала и швырнула утиную косточку со своей тарелки огромному черному псу, который поймал добычу, устрашающе лязгнув челюстями.

— Как вы зовете этого пса? — переспросил сбитый с мысли Пуаро.

— C'est mon petit doudou! [84]

— Но это же просто смешно!

— Но он и в самом деле очаровашка! Настоящий сторожевой пес! Он умеет все, просто все… Постойте-ка!

Поднявшись, графиня огляделась по сторонам и внезапно схватила тарелку с большим сочным бифштексом, только что поданную кому-то из посетителей за соседним столиком. Подойдя к мраморной нише, она поставила тарелку перед псом и что-то сказала по-русски.

Цербер смотрел прямо перед собой, как будто никакого бифштекса не было и в помине.

— Видите? И не подумайте, что его хватит всего на несколько минут. Нет, он может так часами сидеть, если понадобится!

Она снова что-то произнесла. Цербер молниеносно выгнул длинную шею, и бифштекс исчез, словно по волшебству.

Графиня обхватила пса за шею и страстно расцеловала, для чего ей пришлось подняться на цыпочки.

— Он может быть таким ласковым! — воскликнула она. — Я, Элис — его друзья, — мы можем делать с ним все что угодно! Но дашь команду — и он выполнит все, что ему прикажешь! Уверяю вас, он разорвет — ну, к примеру, инспектора полиции — в клочья! Да-да, в мелкие клочья! — И графиня расхохоталась. — Стоит мне сказать слово…

Пуаро торопливо прервал гостеприимную хозяйку. Он не доверял ее чувству юмора и опасался, как бы инспектор Стивенс и в самом деле не попал в беду.

— Профессор Лискерд хочет вам что-то сказать, — заметил он.

Профессор с укоризненной миной встал рядом с графиней.

— Вы забрали мой бифштекс, — пожаловался он. — Зачем вы это сделали? Такой был хороший бифштекс…

— Время «Ч», старина, в четверг вечером, — сообщил Джепп. — Вообще-то это не моя забота, со всеми вопросами прошу к Эндрюсу, отдел наркотиков, он будет только рад вашему участию. Нет, оставьте ваши сиропы себе, мне мой желудок еще пригодится. Это что там у вас, виски?

Другое дело! Кажется, мы кое до чего докопались, — продолжал он, ставя бокал на стол. — В клубе есть другой выход. Мы его обнаружили.

— И где же?

— Позади жаровни.

— Но вы бы заметили…

— Нет, старина. Когда началась облава, свет погас. Кто-то вырубил электричество, и потребовалось две-три минуты, чтобы добраться до щита и ликвидировать затемнение.

Через парадный вход никто не выходил, он был под наблюдением, но теперь ясно, что все могли вынести через потайную дверь. Мы проверяли дом за клубом и наткнулись на нее.

— И что же вы собираетесь делать?

— Во-первых, не нарушать их планов, — подмигнул Джепп. — Появляется полиция, свет гаснет — а за потайной дверью все готово к встрече. Теперь им от нас не уйти!

— А почему в четверг?

Джепп снова подмигнул.

— Голконда теперь у нас под колпаком. В четверг оттуда доставят камешки — изумруды леди Кэррингтон.

— Вы позволите мне, — спросил Пуаро, — тоже сделать кое-какие приготовления?

Сидя в четверг вечером за своим привычным столиком у входа, Пуаро изучал обстановку. В «Преисподней», как всегда, стоял дым коромыслом.

Графиня была еще ослепительнее, чем всегда, если такое вообще было возможно. Держалась она с истинно русским темпераментом — хлопала в ладоши и заливалась хохотом. Пол Вареско тоже был на месте. Сегодня он отказался от безупречного фрака в пользу костюма апаша [85] — наглухо застегнутой куртки и шарфа на шее. Вид у него был порочный и неотразимый. Не без труда ускользнув от увешанной бриллиантами плотной пожилой дамы, он наклонился к Элис Каннингэм, что-то деловито записывавшей в книжечку, и пригласил ее на танец. Плотная дама злобно покосилась на Элис и с обожанием проводила глазами Вареско.

Во взгляде мисс Каннингэм никакого обожания не было — он излучал чисто научный интерес. Судя по тому, что донеслось до Пуаро, пока Элис с Вареско проплывали мимо него в танце, с гувернанткой они уже разобрались и теперь обсуждали медсестру в начальной школе.

Когда смолкла музыка, счастливая и оживленная Элис присела рядом с Пуаро.

— Необычайно интересно, — заявила она. — Вареско будет главным героем моей книги. Символика абсолютно прозрачна. Скажем, проблемы с нижними рубашками.

Стоит вместо рубашки подставить власяницу — и все становится на свои места. Вы, конечно, можете сказать, что у него явно преступные наклонности, но это излечимо…

— Одно из самых дорогих сердцу женщины заблуждений — то, что она может исправить повесу, — прервал ее Пуаро.

Элис Каннингэм холодно взглянула на него:

— В этом нет ничего личного, мосье Пуаро.

— В этом никогда нет ничего личного, только совершенно бескорыстный альтруизм — но объектом его почему-то всегда становится смазливый представитель противоположного пола. Вас бы заинтересовало, к примеру, в какую школу ходил я и как ко мне относилась медсестра?

— Вы не преступный типаж, — отпарировала мисс Каннингэм — А что, преступные типажи вы распознаете с первого взгляда?

— Разумеется.

Тут за их столик присел профессор Лискерд.

— Обсуждаете преступников? Вам бы следовало проштудировать Законы Хаммурапи, мосье Пуаро. Восемнадцатый век до Рождества Христова. Очень познавательно.

«Если в доме человека полыхает огонь, а человек, который пришел для тушения, поднял свой взор на добро хозяина и взял добро домохозяина, этот человек должен быть брошен в этот огонь» [86].