Острие копья - Стаут Рекс (бесплатные полные книги .TXT) 📗
– Это была вполне достаточная сумма, – недовольно возразил Андерсон.
– Прошу вас, мистер Андерсон, не низводите наш разговор до абсурда.
Вульф откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.
– Нам с мистером Гудвином удалось найти убийцу и все доказательства его вины, не бесспорные во всем, но такие, с которыми посчитается суд присяжных. Итак, возвращаемся к нашему случаю. Убийца – это не моя прерогатива, исключительное право суда над ним принадлежит суверенному штату Нью-Йорк. Далее, информация, которой я располагаю, не принадлежит мне, и если я не передам ее штату, меня привлекут к судебной ответственности. Но я сам вправе выбирать способы передачи информации. Итак, первый вариант – вы оформляете на мое имя чек на десять тысяч долларов. Мистер Гудвин сегодня же получит в банке эти деньги, а завтра утром укажет вам убийцу и передаст доказательства его вины. Все будет тихо, скромно, без фанфар и хвастовства. Второй вариант я уже вам живописал: обвиняемый, пресса и сенсационные доказательства, и, разумеется, никакой скромности с нашей стороны. Решайте, сэр. Но, хотите верьте, хотите нет, мне абсолютно все равно, что вы выберете. Хотя, откровенно, я предпочел бы чек, но и шумные аттракционы я тоже люблю.
Вульф умолк. Андерсон выслушал его вежливо, молча, но что-то уже соображая. Вульф нажал кнопку звонка и велел вошедшему Фрицу принести пиво. Когда представлялась возможность оторвать глаза от блокнота, я с интересом следил за прокурором. Заметив, что это его раздражает, я особенно старался.
– Какая у меня уверенность, что ваши доказательства чего-то стоят?
– Разве моего слова вам не достаточно, сэр? Ему можете верить, как и моим заключениям.
– Вы не допускаете сомнений?
– Сомнениям всегда есть место, мистер Андерсон. Их не должно быть лишь у присяжных.
– О десяти тысячах не может быть и речи. Пять тысяч.
– Фи, мистер Андерсон. Неужели вы намерены торговаться? Недостойное это дело. Что ж, пусть будет аттракцион.
Вульф взял стакан и жадно выпил пиво.
– Давайте мне доказательства, покажите убийцу, и, когда он будет в моих руках, вы получите чек.
Вульф, не торопясь, вытер губы и тяжело вздохнул.
– Мистер Андерсон, кто-то из нас должен поверить другому. Не заставляйте меня называть причины, почему я отдаю предпочтение именно первому варианту.
Но Андерсон все же решил торговаться. Он был напорист и груб. У него не было ни достаточных аргументов, ни уважительных причин, но в многословии ему нельзя было отказать. Когда он наконец умолк и перевел дух, Вульф лишь неодобрительно покачал головой. Но это не остановило Андерсона, и он повторил все доводы в третий раз. Вульф был непреклонен и по-прежнему качал головой. Я старательно все записывал. Должен сказать, что Андерсон держался до последнего. Наконец ему пришлось полезть в карман за чековой книжкой. Держа ее на колене, он выписал чек, заполнив также корешок. Делал он это не торопясь, собственной ручкой, как заправский банковский бухгалтер, неторопливо и аккуратно. Затем оторвал чек и положил его на стол перед Вульфом. Кивком головы мой хозяин указал мне на чек, я взял его и внимательно изучил. Я с облегчением вздохнул, увидев, что он выписан на один из банков Нью-Йорка. Следовательно, мне не придется мотаться в Уайт-Плейнс, и я вполне смогу получить деньги до трех часов, то есть до закрытия банков.
Андерсон поднялся с кресла.
– Надеюсь, вы не пожалеете об этом, Вульф, – сказал он. – А теперь, говорите – где и когда.
– Я вам позвоню.
– Когда?
– В течение суток, возможно, раньше. Надеюсь, я могу звонить в любое время, либо в прокуратуру, либо домой?
– Да, – коротко ответил окружной прокурор и покинул кабинет.
Я вышел вслед за ним и смотрел ему в спину, пока он шел к входной двери. Войдя в кабинет, я взял чек и поставил его на столе, прислонив к пресс-папье. От избытка чувств я даже незаметно послал ему воздушный поцелуй.
В это время Вульф занимался тем, что беззвучно насвистывал, сложив губы трубочкой. Я любил наблюдать за ним, когда он в таком настроении. Он позволял себе это лишь в нашем с Фрицем присутствии. В такие минуты, как он мне признался, эмоции в нем берут верх над разумом.
Наконец я спрятал блокнот, сунул чек в карман и поставил свой стул на место.
– Арчи, четыре года – срок немалый, как ты считаешь? – после паузы спросил Вульф.
– Да, сэр, немалый. Десять тысяч долларов тоже немалые деньги. Я съезжу в банк и заверю его к выплате. До ланча еще целый час.
– Идет дождь, Арчи. Представляю, каково ехать в город под таким дождем. Позвони, чтобы прислали посыльного.
– Что вы, никогда! Я ни за что не откажу себе в удовольствии сделать это самому. Даже если вы предложите мне трехлитровую бутыль молока.
– Упрямец, – пробормотал Вульф, откидываясь на спинку кресла, и закрыл глаза.
Я вернулся, полный намерений разрезать ленточку и дать всему старт. Разумеется, я считал, что наш час пробил и пора переходить к действиям. Но, к моему удивлению, Вульф пребывал в том же лениво-расслабленном состоянии. Он не торопился что-то предпринимать. За ланчем он медленно наслаждался едой и выпил две большие чашки кофе. Потом он вернулся в кабинет и отдыхал в кресле, явно не помышляя ни о каких трудовых подвигах. Я же места себе не находил. Наконец, словно пробудившись, он решил дать мне несколько мелких заданий: первое – перепечатать полный текст всех показаний Анны Фиоре в хронологическом порядке; второе – срочно сделать фотокопии всего, что было в конверте, который передал Анне Карло Маффеи; третье – отправиться на Парк-авеню к Марии Маффеи, отдать ей ее сумочку, а Анну попросить подписать две копии ее показаний в присутствии свидетелей, и, наконец, четвертое поручение – вместе с садовником Хорстманом проверить качество луковиц псевдоорхидей, доставленных второго дня пароходом «Кортес».
Не удержавшись, я спросил:
– Может, вы что-то еще упустили, сэр?
Он легонько, чтобы не нарушить свой покой, покачал головой, и мне пришлось смириться. Любопытно, что будет дальше, думал я, но тревоги уже не испытывал. По лицу хозяина я догадывался, что в этой огромной голове что-то зреет, и вскоре я буду это знать.
Всю вторую половину дня я был занят. Прежде всего я отправился в фотостудию и заказал фотокопии документов, недвусмысленно дав там понять, что если хоть что-то пропадет из моего драгоценного материала, им не поможет даже пожарная лестница, видневшаяся за окном. Потом сел за перепечатку показаний Анны. Времени на это ушло порядочно.
Когда я снова вышел из дома, дождь почти прекратился, но тротуары были еще мокрые. Я позвонил Марии Маффеи, что еду к ней, так что она уже ждала меня. Я не узнал ее. В аккуратном, хорошо сшитом платье, с чем-то вроде черной кружевной наколки на голове, она выглядела элегантной, и манеры у нее были совсем другие, как и подобает тому, кто служит на Парк-авеню. Я было подумал, что будет вульгарно тут же сунуть ей в руки ее сумочку, но она сама отобрала ее у меня, затем проводила меня в комнату, в которой у окна сидела Анна. Я зачитал ей и Марии текст показаний, и она подписала его. Мария поставила свою подпись, как свидетель.
Анна почти ничего не говорила, но в глазах ее стоял безмолвный вопрос, появившийся в ту же секунду, как я вошел в комнату. Поднявшись со стула, чтобы откланяться, я легонько потрепал ее по плечу.
– Скоро, Анна, скоро. Я найду твои деньги. Как только они будут у меня, я сразу же их привезу. Не беспокойся.
– Мистер Арчи… – только и смогла вымолвить она.
Получив фотокопии и вернувшись на Тридцать пятую улицу, я понял, что заданий, судя по всему, больше не будет. Раз так, машине нечего стоять у крыльца, и я отвез ее в гараж. До ужина я возился с цветочными луковицами и составлял список претензий к поставщикам. Вульф бесцельно бродил по оранжерее, но в шесть вечера он ушел вниз. Наконец я смог спокойно закончить все дела.
Был девятый час, когда мы наконец сели ужинать. Я был, как на иголках. Семь лет работы с Вульфом приучили меня не грызть ногти от нетерпения, а ждать, но бывали времена, когда я думал, что только ненормальный может позволить, чтобы его так водили за нос. В этот вечер Вульф не выключал приемник за ужином. Как только ужин кончился, и он кивком пригласил Фрица отодвинуть его стул, я встал и сказал:
