Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Я услышала утром, как люди из соседнего дома выехали из гаража на машине, и поняла, что они повезли старика к доктору. Родней говорил мне, что у экономки есть собственное жилье на Ист-Хиллгрэйд-авеню. Я отправилась туда на следующий вечер, чтобы окончательно решить вопрос с ней. Она поняла, что уже видела где-то такое же платье, какое было на мне, но не помнила где. Это-то сначала и спасло меня. Но потом женщина вспомнила и собралась сдать меня полиции. Наставила на меня пистолет, заставив бороться с ней. Пистолет выстрелил во время этой борьбы. Я же не имела намерения убивать ее. Страха я не испытывала, решила позвонить мистеру Мейсону и Опал Санли от лица экономки Пэрлин, собирающейся сделать признание по делу об убийстве, а потом обставить дело так, чтобы создалось впечатление, что она совершила самоубийство. Это почти сработало. Этого ищейку Стила я хотела убить намеренно: все вынюхивал! И знал слишком много. В кармане его я обнаружила телеграмму с вызовом в Сан-Франциско. Я знала, что его надо убить, чтобы спасти Роднея. О себе я не думала, но больше не хотела, чтобы Родней был в чем-то замешан. Я люблю Роднея, никогда и не предполагала, что способна на такую любовь.
Потом, когда в сообщении из второй банки прочитала, что у Перри Мейсона имеются отпечатки пальцев, придумала план, как успешно завершить дело. Я всегда ненавидела свою невестку. Много раз ловила себя на мысли о том, что ее надо уничтожить. Я позвонила Мейсону, притворившись на сей раз, что я – Флоренс, призналась в убийствах и сказала, что хочу убить и себя. Потом мне нужно было бы тихо войти в комнату Флоренс, сказать ей, что слышала телефонный звонок и ответила на вызов и что Мейсон хочет поговорить и ждет ее на линии. Артур спит так крепко, что я могла бы сделать это не рискуя, даже не разбудив его. Если бы Флоренс подошла к телефону, я бы выстрелила в нее, а потом вложила пистолет ей в руку.
Вам бы никогда всего этого не узнать, если бы Мейсону не удалось обмануть меня насчет Роднея: он сказал, что Родней женится на этой твари. Убийство Флоренс отпадало, потому что по разговору с Мейсоном я поняла, что он пьян и не вспомнит потом, что я говорила… Сожалений о содеянном у меня нет. Я делала это ради человека, которого люблю!..»
– Ну, достаточно, – прервал Мейсон. – Это вполне даст Трэггу все, что ему нужно.
– А как же насчет человека, который входил в фотолабораторию и чиркал спичками? – спросила Делла Стрит.
– А это просто для создания более убедительного алиби, – сказал Мейсон. – Пленки не были засвечены. Просто она делала вид, что оказывает содействие. Ей и в самом деле удалось создать немало путаницы.
– И она летала в Сан-Франциско?
– Конечно. У нее было собрание в клубе любителей кроссвордов, а потом ей надо было в оперу, так что появилось неплохое объяснение отсутствия в доме, что случается не так уж часто.
– Я бы никогда не заподозрила ее! – призналась Делла.
Мейсон задумался:
– Мне следовало бы заподозрить ее раньше, чем у меня это получилось. Тот, кто изучал криминологию, должен в этом типе личности распознать самого опасного потенциального убийцу. Эта особа многое подавляла в себе, находилась в состоянии сексуальной неудовлетворенности, а потому была разочарована в жизни. Притворившись, что влюбился в нее, Уэнстон не испытывал никаких затруднений, когда захотел сделать из нее сообщницу. Ради него она пошла на все… Надо только почаще почитывать добротные, серьезные работы по криминологии, чтобы понять, что человек такого типа может совершить сколько угодно убийств.
– А вы знали, что фотография была подделана? – спросила Делла.
– Да, – сказал Мейсон. – Китаец Гао Лунь подсказал мне это. Его внимательные глаза различают мельчайшие подробности, которые мы, простые смертные, не замечаем, вероятно, потому, что только у китайцев такая великолепная память. Он обратил внимание на то, что на семейном портрете Уикфордов лицо отца не просто походило на лицо Такера на фотографии, снятой в Шанхае, а абсолютно совпадало с ним во всех черточках и оттенках. Гао Лунь не очень разбирался в возможностях фотографии, чтобы понять, что означает такое совпадение, но, как и все китайцы в мире, столкнувшись с чем-то, чего он не понимал, он стал подозревать.
– А как насчет Опал Санли?
– Просто хорошая девушка, – сказал Мейсон, – которая понимала, что вокруг нее творится что-то таинственное. Она сообразила также, что ей платят, чтобы она держала язык за зубами, и она его держала. Ее работа заключалась в том, чтобы считывать записи. И она их считывала. Она не задавала никаких вопросов и не пыталась узнать, что происходит. Артурчик влюбился в нее. Когда он услышал что-то похожее на выстрел в соседнем доме, он бросился туда, чтобы узнать, поскольку боялся за Опал: возможно, она вернулась в дом своего нанимателя. Ее скрытность относительно характера работы у Хоксли наводила его на мысль, что у нее роман с боссом. Он стал подозрительным, к тому же был ревнив. Когда он ее там не застал, то позвонил ей. Заметь, ее номер можно было легко набрать в темноте. Когда она ответила, он сделал вид, что звонит из своего дома. Потом он и в самом деле пошел домой, устыдившись своей подозрительности. Он ни в коем случае не хотел, чтобы она знала о его подозрениях, и тем не менее проник в соседнюю квартиру искать ее. Артурчик молод и романтичен. Он бы и в тюрьму пошел ради нее, так и не сказав правды… Делла, – вдруг прервал свои размышления Мейсон, – смотри, мы и в самом деле приближаемся к пляжу.
– Нет, не похоже, – сделала удивленное лицо девушка. – Неужели вы думаете, что я что-то перепутала? Хорошо, шеф, а как же насчет обгорелой одежды, которую Трэгг обнаружил в бунгало, где жила миссис Пэрлин?
– А очень просто, – улыбнулся Мейсон. – Карр отправился в Сан-Франциско лечить рану. Доктору сказали там, что в него стреляли, когда он остался один. Оставались вещи, залитые кровью, от которых надо было избавиться: брюки, нижнее белье, рубашка, возможно, пиджак и уж наверняка – обувь. Когда Карр вернулся, он отдал эти вещи миссис Пэрлин и сказал ей, чтобы она не показывалась на глаза, а от этих вещей поскорее избавилась бы. Вот она и сожгла их в печи у себя в бунгало.
– Почему же они хотели, чтобы она исчезла? – спросила Делла.
– Вероятно, потому, что она была наиболее слабым звеном в их организации. Она бы не выдержала допроса полиции… Делла, мы же явно движемся по направлению к пляжу?
– Ну…
– Нам надо обязательно позвонить Герти, – сказал Мейсон. – Сейчас зароемся в теплый песочек, подремлем, а потом бросимся в соленую воду.
– Угу. Ветчина, яйца и кофе – тоже не плохо.
– С гарниром из гречневой каши? – спросил Мейсон.
– Нет. Это слишком много. А мне надо следить за фигурой.
– Ну, уж не на пляже ведь, в купальнике, – усмехнулся Мейсон. – Не стоит, дорогая. Пусть за тебя это делают другие.
– Вы просто чудо, Перри, – восхитилась Делла. – Все-таки неплохо быть напуганной до смерти во время расследования дел об убийствах. Только бы побольше длились периоды отдыха между ними. Прокатимся на моторке? А?
– На моторке? – эхом отозвался Мейсон. – Обязательно! Как только отоспимся немного, возьмем моторную лодку и поедем рассекать волны океана. Скорость, если ты еще этого не заметила, – составная часть наших имен.
И как бы в подтверждение этому нога Мейсона стала выжимать скорость, пока стрелка спидометра не заметалась где-то между самыми большими цифрами.
Делла Стрит улыбнулась:
– Да, я заметила. – Затем, поправив зеркальце на солнцезащитном козырьке и припудрив нос, она добавила ровным голосом: – Если хотите знать, у вас сзади мотоциклист, который тоже заметил эту черту вашего характера.
Мейсон снизил скорость, потянулся за бумажником, где у него лежали водительские права. Взвыла сирена, и полицейский на мотоцикле поравнялся с машиной.
– Что за шутки? – спросил он, когда Мейсон, виновато глядя на него, замедлив ход, остановился.
