Школа ужасов - Джордж Элизабет (лучшие бесплатные книги txt) 📗
«Вздуть тебя, красавчик? Вздуть тебя? Вздуть?» Из горла Гарри вырвался хриплый крик. Он как попало набрасывал свитера и брюки на трубы, мечтая о бегстве.
«Вздуть тебя, красавчик? Вздуть тебя? Вздуть?» Пальцы непроизвольно сжимались, стискивая чужую одежду. Ему не спастись, надежды больше нет. Донесет ли он, промолчит ли, исход один. Это неизбежно. Это его судьба.
Он опустил глаза на носок, который он, сам того не сознавая, мял и выкручивал в руках. Синий носок. Совершенно сухой, в отличие от всех остальных одежек, сваленных в комнате.
Пальцы Моранта пробежали по носку и наткнулись на маленькую метку, пришитую изнутри. Гарри уставился на нее: на белой метке была четко выведена цифра «4».
Гарри замер. В таком месте, как Бредгар Чэм-берс, мало что можно сохранить в тайне. Утром Морант, как и все остальные ученики, слышал, что школьную форму Мэттью нашли в куче мусора у домика привратника, она даже успела отчасти сгореть. Оказывается, нашли не всю его одежду. Кое-что не попало в этот костер.
Гарри попытался сглотнуть. Во рту у него пересохло. Он сможет что-то сделать, чем-то помочь. Его поступок не будет кляузой, не будет доносительством, он даже не повлечет за собой никакого риска. Гарри докажет самому себе, что он не забыл погибшего друга. Быть может, это заполнит страшную пустоту в груди, поможет справиться с горем и чувством вины.
Гарри пугливо оглянулся на открытую дверь. Коридор пуст. Мальчики сидят в комнате для домашних заданий. Долго возиться нельзя, скоро префект явится сюда за ним, проверить, почему Морант до сих не присоединился к другим. Гарри уселся на пол, расшнуровал ботинок, снял с себя носок и надел носок Мэттью. Он несколько отличался оттенком от носка на другой ноге, поэтому поверх него Гарри вновь натянул свой собственный. После этого обувь показалась ему немного тесноватой, но ничего страшного. Главное, теперь никто не отнимет у него носок Мэттью.
Вот только бы угадать, кому можно довериться.
15
Пэтси Уотли открыла дверь полицейским. Она так и не сменила желтый халат с драконами. Глядя на этот наряд, Линли вновь вспомнил версию Боннэми о китайском происхождении Мэттью. Халат и впрямь был восточного покроя, будто бы в подтверждение всему тому, что наговорили им Боннэми.
Пэтси Уотли уставилась на детективов бессмысленным, неузнавающим взглядом. День клонился к вечеру, стало сумрачно, а в доме были опущены занавески, но лампы никто не позаботился включить. Женщина стояла в тени, ее лица было почти не видно. Широко распахнув дверь, она осталась стоять в проеме, бессильно свесив руки. Халат сильно распахнулся у ворота, открывая одну грудь, дряблую, обвисшую, точно полупустой куль с мукой. Линли увидел, что Пэтси вышла к ним босиком.
Сержант Хейверс заговорила первой, проходя в коттедж и увлекая за собой хозяйку:
– Вы одна дома, миссис Уотли? А где же ваши тапочки? Давайте я помогу вам.
Линли вошел вслед за ними и захлопнул дверь В закрытом помещении особенно остро чувствовался затхлый, неприятный запах давно не мытого тела, Пэтси совсем перестала следить за собой. Пока сержант Хейверс поправляла на женщине одежду и разыскивала тапочки– ей удалось подобрать только одну, лежавшую возле стула, – Линли включил свет и распахнул окно, чтобы проветрить помещение.
Сержант Хейверс завязала пояс вокруг раздавшейся талии хозяйки и снова заговорила с ней:
– Может быть, мы могли бы кому-нибудь позвонить, миссис Уотли? Нет ли у вас родственников в Лондоне? А где ваш муж?
Пэтси не отвечала. Теперь, разглядывая ее при свете лампы, Линли видел и покрасневшую кожу под глазами, и бледное, бескровное лицо, и большие влажные пятна под мышками. Женщина двигалась медленно, неуверенно.
Линли прошел в кухню. Пэтси оставила ее не убранной со вчерашнего дня, когда пекла бисквиты. Бисквиты лежали на поверхности обоих кухонных шкафчиков, между ними стояли миски с застывшим тестом. Кухонная утварь– чашки и ложки, лопаточки, миски, противни, электрический миксер– валялась повсюду; на плите, на столе, на шкафчиках и в раковине, залитой мыльной водой.
Линли заметил чайник, стоявший, покосившись, на газовой горелке, и направился с ним к раковине. Сержант Хейверс перехватила его.
– Я займусь этим, сэр, – предложила она. – Заодно найду, чем ее покормить. Похоже, она не ела с воскресенья.
– Где ее муж? – гневно спросил Линли и сам удивился своему вопросу.
Сержант Хейверс пристально поглядела на него. – Каждый по-своему справляется с утратой – тихо ответила она.
– Но не в одиночку, – настаивал Линли. – Почему он бросил ее одну? Хейверс открыла кран.
– Все мы одиноки, инспектор. Мы только питаем иллюзии, будто это не так. А на самом деле… – Поставив чайник на огонь, она перешла к холодильнику. – Здесь есть кусочек сыра и несколько помидоров. Посмотрим, что из этого можно сделать.
Линли оставил кухню в распоряжении Хейверс и возвратился в гостиную. Пэтси Уотли неуклюже, мешком сидела на стуле. Проходя мимо электрического камина, Линли заметил возле него вторую тапочку. Опустившись на колени перед Пэтси, он надел обувь на ее немытую ногу. Когда жесткая, мозолистая пятка коснулась его руки, Линли ощутил прилив неразумной бессильной скорби.
Когда Линли поднялся, женщина наконец заговорила. Голос ее звучал хрипло, каждое слово давалось с усилием.
– Полиция Слоу не отдает мне Мэтти. Я звонила им сегодня, но они не хотят отдать его нам. Нам нельзя даже похоронить его.
Линли присел на диван. Чехол, покрывавший Диван накануне, теперь неопрятной грудой громоздился на полу.
– Как только завершится экспертиза, вам вернут тело Мэттью, – пообещал он. – Иногда это затягивается на несколько дней, если у экспертов много работы, к тому же некоторые тесты требуют времени.
Пэтси одернула рукав халата, стряхнув с него приставший кусочек теста в форме полумесяца.
– Но какой в этом смысл? Мэтти умер. Все остальное уже не важно.
– Миссис Уотли… – Линли никогда еще не чувствовал себя столь никчемным. Он искал хоть каких-нибудь слов утешения, и не находил. Есть, правда, одна вещь, которая может хоть отчасти успокоить Пэтси. – Бы были правы насчет Мэттью.
– В чем права? – Она облизала сухие, потрескавшиеся губы.
– Сегодня утром мы нашли его школьную форму. Теперь мы знаем, что он погиб там, в Бредгар Чэмберс. Вы были правы: Мэттью не собирался убегать.
Женщина и впрямь испытала какое-то облегчение при этой вести. Она кивнула и, поглядев на стоявшую на буфете фотографию своего мальчика, произнесла:
– Мэттью не такой, он бы никогда не сбежал. Я ведь с самого начала так и сказала, верно? Не так мы его воспитывали, чтобы он отступал перед трудностями. Всегда был готов к бою, такой уж он, Мэтт. И все-таки я не понимаю, как мог кто-то убить моего мальчика, зачем?
Именно эта проблема и привела следователей в Хэммерсмит. Линли подыскивал слова, чтобы задать вопрос. Он быстро обежал взглядом комнату, особое внимание уделив полке под окном, где стояли сувенирные чашки и мраморные статуэтки. Он отметил, что «Наутилус» куда-то исчез, но «Мать и дитя» оставались на месте, рядом с обнаженной женшиной, корчившейся в странной позе, задрав грудь к небу. Мать и дитя были соединены в камне изгибом материнской руки. Вечная, нерасторжимая связь. Этот образ может помочь ему. Не отводя глаз от статуэтки, Линли задал первый вопрос:
– Миссис Уотли, у вас есть братья или сестры?
– Четыре брата и сестра.
– Кто-нибудь из ваших братьев путает цвета, как Мэттью?
– Нет, – с удивлением ответила она. – А что?
Из кухни вернулась Хейверс, принесла поднос: два сэндвича с сыром и помидорами, чашка чая, три имбирных бисквита. Поставив еду перед Пэтси, она втиснула в ее ладонь кусок сэндвича. Линли примолк, давая Пэтси время поесть. Потом он продолжал:
– Неспособность различать цвета связана с полом, – пояснил он. – Она передается от матери к сыну. Если Мэттью родился дальтоником, значит, он унаследовал эту особенность от матери.
