Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Лурса почувствовал неодолимую жажду. Он приподнялся, протянул руку жестом школьника, просящегося по малой нужде, и прогремел:
— Предлагаю сделать перерыв.
Конец его фразы заглушили шаги, грохот стульев и скамеек.
После перерыва каждый не без удовольствия вернулся на уже обжитое место. Публика переглядывалась. Люди кивали друг другу вежливо или заговорщически лукаво, а председательствующий Никэ был непомерно горд тем, что за такой рекордно короткий срок в зале успели воздвигнуть монументальную печь и даже вывели в окно трубу. Правда, печка немного дымила, но можно считать, дымит она потому, что ее только что разожгли.
Словом, каждый устраивался с комфортом, врастал в процесс.
— Если защита не возражает, мы решили первым выслушать свидетеля Детриво, так как ему надо немедленно возвращаться в полк.
Детриво пробирался на свидетельское место, на каждом шагу прося прощения у тех, кого он потревожил; людей набралось множество, и адвокаты стояли во всех проходах.
Председательствующий был явно доволен и раскрывал рот еще шире, еще страшнее, чем обычно. Он оглядел присяжных, своих помощников, прокурора на прокурорском месте с таким видом, будто перед ним сидели его самые лучшие друзья, и, казалось, всем своим видом говорил:
«Признайтесь, что все идет неплохо! Особенно с тех пор, как поставили печку».
А вслух он произнес отеческим тоном, обращаясь к Детриво:
— Не робейте, приблизьтесь.
В суконных штанах защитного цвета могли бы поместиться три таких зада, как у бывшего банковского служащего, а ремень, затянутый слишком высоко, заминал гимнастерку глубокими складками и перерезал талию так, что молодой человек походил на детскую игрушку «дьяболо».
— Повернитесь к господам присяжным. Вы не родственник подсудимого, не состоите у него в услужении? Поклянитесь говорить правду, одну только правду. Подымите правую руку…
Лурса невольно улыбнулся. Он глядел на Эмиля Маню, а тот, не замечая, что за ним наблюдают, буквально обмер при виде своего бывшего приятеля. В эту минуту в глубине зала началась суматоха. Детриво–отец закрыл руками лицо, зарыдал и в этой театральной позе, долженствующей выразить стыд и отчаяние, стал пробираться к выходу, не в силах вынести трагическое зрелище.
Толпа, пропустив его, сомкнулась, председательствующий заглянул в дело:
— Итак, вы были приятелем Эмиля Маню. Вы были в их группе в ночь, когда произошел несчастный случай?
— Да, господин председательствующий.
Вот уж кого не надо учить, как отвечать судьям! Ни твердить ему, что свидетель должен держаться просто и скромно.
— Итак… (Без этого «итак» г–н Никэ затруднялся начать фразу.) Итак, вы знали подсудимого до этого памятного вечера?
— Только с виду, господин председательствующий.
— Итак, только с виду… Если не ошибаюсь, вы живете на одной улице? Значит, вы не были ни друзьями, ни даже приятелями?
Казалось, председательствующий сделал сногсшибательное открытие–с таким ликующим видом продолжал он допрос:
— Итак, поскольку вы оба работали в центре города, разве не случалось вам выходить из дому в один и тот же час?
— Я ездил на велосипеде, господин председательствующий.
— На велосипеде… Но ведь у вас не было никаких моральных или иных причин не встречаться с Эмилем Маню?
— Нет, почему же…
— Какое впечатление произвел на вас обвиняемый, когда вы познакомились с ним в «Боксинг–баре»?
— Никакого, господин председательствующий.
— Он не показался вам робким?
— Нет, господин председательствующий.
— Итак, вы ничего особенного в нем не заметили?
— Он не умел играть в карты.
— А вы его научили? Какой же вы его научили игре?
— Экарте. Его учил Эдмон и выиграл у него пятьдесят франков.
— Вашему другу Эдмону, очевидно, очень везло? И свидетель простодушно ответил, но тут же сбился, смущенный реакцией публики:
— Он передергивал.
Впервые после перерыва послышался смех публики, и с этой минуты она пришла в самое благодушное настроение.
— Ах, так! Передергивал. И часто он передергивал?
— Всегда. И не скрывал этого.
— И вы все–таки играли с ним?
— Мы хотели разгадать его трюки.
Рожиссар и сидевший слева от него товарищ прокурора переглянулись, потому что последний славился по всему Мулену карточными фокусами. А председательствующий тщетно пытался угадать, что за молчаливый диалог происходит за его спиной.
— Полагаю, что вы много выпили в тот вечер?
— Как всегда.
— То есть? Сколько приблизительно?
— Пять–шесть рюмок.
— Чего?
— Коньяку с перно.
Новый взрыв смеха волной прошел по залу и затих в глубине. Один только Эмиль не улыбнулся, он слушал, уперев подбородок в сложенные на барьере руки и не спуская глаз с приятеля.
— Кто предложил отправиться в «Приют утопленников»?
— Не помню.
Но Эмиль Маню вдруг зашевелился, что явно означало: «Лгун!»
— Это подсудимый первый заговорил о том, что надо… ну, скажем, взять на время машину? Итак… Каким образом вы устраивались в другое время?
— Дайа возил нас на грузовике своего отца. А в этот вечер на грузовике поехали в Невер за свиньями…
— Так что Маню счел нужным угнать первую попавшуюся машину.
— Возможно, его подбили на это.
— Кто подбил?
— Все понемногу!..
Детриво хотелось быть по–настоящему честным. Он и старался быть таким. Сам чувствовал, что трусит, что ему следовало бы сказать: мы стали над новичком насмехаться. Заставляли его пить. Дразнили, что ему не угнать машину.
— Короче, подсудимый довез вас до «Приюта утопленников». А что произошло там?
— Там мы пили белое вино. У них ничего другого не было, только белое вино и пиво. Потом танцевали…
— Маню тоже танцевал? С кем?
— С Николь.
— Если не ошибаюсь, в этой харчевне с таким странным названием были еще две девушки — Эва и Клара. Что вы с ними делали?
Вопрос был смелый, и председательствующий ужасно возгордился, что его задал, но и перепугался.
— Так просто, дурачились.
— И ничего больше?
— Я лично, во всяком случае, ничего больше себе не позволил.
— А ваши приятели?
— Не знаю. Я не видел, чтобы кто–нибудь подымался наверх.
Снова смех, улыбки; только Эмиль и Детриво не усмотрели в этих словах ничего особенного. Это был их язык, и они говорили о хорошо знакомых им вещах.
— Итак, я не буду просить вас рассказывать о самом инциденте, о котором нам исчерпывающим образом сообщил нынче утром господин следователь. Полагаю, что вы часто бывали у мадмуазель Лурса?
— Да, часто.
— Пили и танцевали? А вы не боялись, что вас застигнет на месте отец этой девушки?
Самое любопытное было то, что Детриво поглядел на Эмиля, как бы спрашивая у него совета: «Что отвечать?»
А председательствующий продолжал:
— Пойдем дальше. Присутствие Большого Луи в доме внесло изменения в привычки вашей группы?
— Мы боялись…
— Ага, боялись! Боялись, разумеется, того, что Большой Луи устроит скандал?
— Нет… Да… Мы его боялись.
Лурса глубоко вздохнул. Болван несчастный этот председательствующий! Совсем ничего не понимает. Разве сам он не помнит своих детских страхов»? Мальчишки играли в гангстеров, и вот в их компанию затесался настоящий гангстер, здоровая скотина с татуировкой, он и в тюрьме сидел и, возможно, совершил не одно преступление.
Большой Луи пользовался этим, разрази тебя гром! Он им такого про себя нарассказал, чего и не бывало. А они, фанфароны, хвастались перед ним своими мелкими кражами!
— Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, так как это очень важно. Возникал ли у вас вопрос о том, чтобы отделаться от Большого Луи и каким способом отделаться? Я спрашиваю, говорили ли вы об этом на ваших сборищах, или, может быть, дома, или в «Боксинг–баре», или еще где–нибудь?
— Да, господин председательствующий.
— А кто говорил?
— Не помню. Просто говорили, что он будет всю жизнь нас шантажировать, что в нашем лице он напал на золотую жилу, что он вечно будет требовать от нас денег.
