Холостяки умирают одинокими - Гарднер Эрл Стенли (библиотека книг TXT) 📗
– И немало.
– Возьми себе. Ответь только на вопрос. Когда клерк говорил с тобой, она уже спустилась в вестибюль?
– Нет. Я находился у самых дверей, когда она вышла из лифта.
– Не заметил, говорила с клерком?
– Нет. Выпорхнула за дверь, посмотрела по сторонам, увидела мою машину и села.
– Ничего не понимаю, – признался я.
– Я тоже, – поддержал он. – Но что случилось, то случилось.
– Да уж, – вздохнул я, – ничего не поделаешь.
– Вот разве что попробовать найти того таксиста, – предложил он, – того, что увез ее с вокзала. Она ведь красотка, шофер наверняка вспомнит: ни багажа, ни сумочки, а вышла из вокзала.
– Пустая трата времени... Ну, установим, что она доехала до отеля где-нибудь в северной части города. А потом могла пересечь вестибюль, выйти через черный ход и поймать другое такси.
– Видать, твоя подружка заметает следы, – заметил таксист.
– Изо всех сил! – согласился я. – Так что сдача твоя, и спи спокойно.
Глава 6
Приняв за доказанный факт, что полученная мной телеграмма была отбита в западном отделении телеграфа, я поехал туда на служебной колымаге часам к одиннадцати на следующий день. Над телетайпом на заднем плане возвышался мужчина. За стойкой приветливо улыбалась молодая женщина.
– Чем могу быть полезна? – обратилась она ко мне.
Я показал ей телеграмму. Благосклонная улыбка мигом исчезла с ее лица и сменилась вдруг миной картежника, прячущего свои карты.
– Ну и что? – спросила она.
– Я получил эту телеграмму.
– Вы Дональд Лэм?
– Совершенно верно.
– Фирма «Кул и Лэм»?
– Да.
– У вас есть какое-нибудь удостоверение?
Я показал водительские права.
– Что вас не устраивает в этой телеграмме?
– Отправитель. Мне нужен его адрес.
– Мы сохраняем адреса лиц, подписывающихся таким образом. На случай, чтобы вручить ответ, если он будет.
– Дайте мне имя и адрес, – настаивал я.
– Ничего вам это не даст.
– Почему?
– Подшив копию телеграммы, я проверила отправные сведения. Оказалось, что такого адреса нет. И имени в городских справочниках тоже нет.
– До чего ж вы уклончивы и осторожны, – сказал я.
– Мы подчиняемся правилам, мистер Лэм.
– А нельзя ли согласовать ваши правила с моими проблемами?
Она призадумалась, кинула на меня быстрый взгляд, затем отвела глаза.
– Неужто вы всегда живете по правилам? – упорствовал я.
Она посмотрела через плечо на человека за телетайпом, снова перевела взгляд на меня.
– Нет.
– Уже лучше, – одобрил я. – Объясните, почему вы обратили внимание на имя и адрес? Что, телеграмма показалась вам подозрительной?
– Сначала никаких подозрений не было. Простое любопытство.
– По какому поводу?
Она на минуту задумалась, вновь оглянулась назад.
– Я уже видела молодую женщину, которая отправила телеграмму. Она меня не запомнила, хотя несколько раз мы обедали в одном и том же месте.
– Где?
– В кафетерии, в четырех кварталах отсюда, вниз по улице.
– Знаете, как ее зовут?
– Нет.
– А описать можете?
Опять она бросила взгляд через плечо и сказала:
– Сомневаюсь, должна ли я вам об этом говорить, мистер Лэм. И потом... людям, наверное, покажется странным, что я так долго с вами беседую.
– Люди здесь представлены в единственном числе.
– Вполне достаточно, – ответила она. – Он ведь управляющий.
– Когда вы обедаете?
– В двенадцать тридцать.
– Я подожду вас на улице. Пообедаем вместе в кафетерии. Быть может, там вы ее мне покажете. Или, по меньшей мере, опишете. – И, улыбаясь, я повернулся, собираясь уйти.
– Может, вы все-таки дождетесь моего «да» или «нет»?
– Если последует «да», ждать незачем. Если «нет», незачем слушать. – Закрывая за собою дверь, я обернулся. Она улыбалась.
– Ждите меня в полуквартале отсюда.
У меня оставалось немного времени. Возвращаться в агентство не хотелось. Я прошел до кафетерия, внимательно изучил обстановку и проследовал в телефонную кабину: зачем бегать, если решить служебную проблему можно не сходя с места? Потом я вернулся за машиной, припарковал ее неподалеку от телеграфа и стал ждать.
Она вышла ровно в двенадцать тридцать.
Я выпрыгнул из машины и распахнул дверцу.
Она уселась, натянула юбку на колени и глянула на меня: скоро, мол, поедем? Я хлопнул дверцей, обогнул машину, уселся на водительское место и сказал:
– Вам мое имя известно, а мне ваше – нет.
– Мэй, – откликнулась она.
– Просто Мэй?
– Друзья зовут меня Мэйби – Может Быть.
Я вопросительно поднял бровь.
– «Быть» – буква «Б» – инициал моего второго имени: Бернардина.
– А фамилия?
– Неужели вам недостаточно? – спросила она, критически меня оглядывая.
– Почему вы так осторожничали, когда я задавал вам вопросы? Управляющий что-нибудь имеет против вас?
Она рассмеялась:
– Так уж сложилось. Как в басне – капуста и коза.
– А точнее?
– Он женат, трое детей, а влюбился в меня.
– Пристает?
– Да нет. Если б приставал, я знала бы, как себя держать. Мы достигли бы взаимопонимания, небеса очистились бы от туч, и дела пошли бы на лад. Но прямого разговора не получается.
– Так что же происходит?
– Абсолютно ничего.
– Не понимаю.
– Я даже не знаю, понимает он, что влюбился, или нет. Подсознательно он отдает себе в этом отчет, а сознание отказывается смириться с фактами. И вот, вместо того чтоб признаться прямо, и будь что будет, он не мычит, не телится. Но стоит ему заметить, что я проявляю самую элементарную вежливость к какому-нибудь молодому человеку приятной наружности, он тотчас раздражается и начинает чудить. Боже, вы бы диву дались, какую проповедь он закатил из-за вас.
– И как же вы оправдались?
– Да так же, как всегда. Придумала историю, которая его устраивает, хотя с каждым разом делать это все невыносимей.
– Что ж вы ему сказали?
– Сказала, что вы ждете телеграмму. Ее должны были прислать, но ничего нет, вот вы и расспрашиваете, как обрабатывают поступающую корреспонденцию, если конкретный адрес не указан, и прочее в том же духе.
Я насмешливо посмотрел на нее.
– Я одареннейшая, изощреннейшая лгунья, – призналась она невозмутимо. – Так что не смотрите так укоризненно, Дональд Лэм. Бывает лучше солгать, чем сказать правду. В таких делах я эксперт... Недалеко от кафетерия есть автостоянка. Можете оставить машину там. Вам дадут квитанцию... Ну вот, поворачивайте направо!
Въехав на стоянку, я сказал:
– Понимаете, Мэйби, есть вполне реальный шанс, что наша молодая дама узнает меня, едва увидит. Естественно, мне не хотелось бы, чтоб меня заметили. Найдется там укромное местечко? Я заходил туда. По-моему, в бельэтаже стоят подходящие столики, они не так на виду, как нижние.
– Верно, – подтвердила она. – Там встречаются серьезные люди для приватных бесед.
– Что и требуется, – заключил я.
– Что и требуется! – согласилась она. – Можно подняться прямо на бельэтаж и, кстати, взять еду в верхнем буфете. Выбор у них поскуднее, чем внизу, но в основном блюда те же.
Мы вошли в кафетерий, поднялись наверх и устремились с подносами за едой, как вдруг девушка обернулась ко мне с вопросом:
– Будете со мной откровенны, Дональд?
– Конечно.
– За мой обед расплачиваетесь вы?
– Разве вы здесь не по моему приглашению?
– Я имею в виду, это служебные расходы?
– Да, служебные.
– Тогда приготовьтесь к удару, – объявила она. – Я претендую на двойную порцию ростбифа. Утром я пью черный кофе, и все. Так что к полудню голодна, как волчица. Но моими аппетитами командует кошелек. Если вы и впрямь на служебном довольствии, я сегодня наемся до отвала.
– До отвала так до отвала.
Она повела себя соответственно.
Сели мы за один из столиков, подальше от света, но с прекрасным обзором. Мэйби поглощала еду с молодым здоровым рвением, демонстрируя превосходный аппетит и глубокое удовлетворение.
