Дело иллюзорной удачи - Гарднер Эрл Стенли (читать полную версию книги txt) 📗
– Потрясающий результат, – откликнулся детектив. – Я собрал и классифицировал отпечатки пальцев к половине второго утра, шеф полиции любезно телеграфировал в ФБР, и мы уже получили ответ.
– Криминал? – спросил Мейсон.
– И да, и нет.
– Выкладывай.
– Девичья фамилия миссис Уоррен – Маргарет Лорна Нили. Она работала секретаршей у человека по имени Коллистер Дамон Гидеон.
– Где это было?
– В Нью-Йорке.
– Продолжай.
– Человек смышленый, с хорошо подвешенным языком, Гидеон возглавлял фирму. Дважды у него возникали проблемы с почтовыми властями, но обвинения против него выдвинуть не могли. В третий раз его прижали к ногтю.
– И в чем обвинили?
– В использовании почты с целью обмана. И вот что странно. Обвинили и его, и его секретаршу Маргарет Лорну Нили. Оба предстали перед федеральным судом. Я не успел узнать подробности об этом процессе, но основные факты мне известны. Гидеона осудили по семи пунктам, а Маргарет Нили суд присяжных оправдал.
– И почему?
– Почему осудили Гидеона или почему оправдали Маргарет Нили?
– И то и другое.
– Гидеона обвинили, потому что он не произвел на суд хорошего впечатления. Он был слишком вкрадчив, говорлив и совершил ошибку, затеяв аферу, из-за которой пострадали фермеры. Свидетелями обвинения были старые добрые крестьяне с мозолистыми руками, и суд присяжных сопоставил показания этих честных ребят с мягкой болтовней Гидеона. Что же касается оправдания Маргарет Нили – это старая история. Свеженькое личико, невинные манеры, юная девушка в нейлоне… Ей в ту пору было двадцать шесть лет.
– Кажется странным, что прокурор допрашивал их обоих вместе, – заметил Мейсон.
– Он делал это потому, что хотел осудить Маргарет Нили по всей строгости.
– Прокурор считал, что она тоже виновна?
– Думаю, доказательства, выдвинутые против нее, были не слишком убедительны. Главное, чего хотел прокурор, – это найти сорок семь тысяч баксов.
Мейсон вопросительно поднял брови.
– Когда почтовые инспектора и полиция свалились на них, как тысяча кирпичей, – продолжил Дрейк, – они нашли Гидеона фактически с пустыми карманами, пустым сейфом и пустым банковским счетом. Однако он каким-то таинственным образом умудрился авансом заплатить адвокату, а чековый счет на сорок семь тысяч долларов таким же таинственным образом исчез.
– Разве банк не ведет записей? – спросил Мейсон.
– Ну, конечно, ведет. Гидеон снял деньги. И сказал, что положил их в сейф в своем офисе, потому что знал, что на следующий день к нему придут некоторые недовольные посетители, и он намеревался возместить ущерб наличными, так как не хотел, чтобы эта операция была где-то зарегистрирована.
– А сейф, насколько я понимаю, ночью взломали?
– А сейф ночью взломали.
– И еще я понимаю, полиция так и не нашла эти сорок семь тысяч долларов?
– Верно. Ходили упорные слухи, будто Маргарет Нили знала, где находятся деньги, и, может быть, хранила их для Коллистера Гидеона, как спасение от сокрушительных действий правительства. Между прочим, полиция очень, очень хочет знать… и ФБР очень, очень хочет знать, где сейчас Маргарет Нили и где это я раздобыл отпечатки ее пальцев. На меня сильно давили.
– Ладно, – успокоил его Мейсон. – Ты же ничего не знаешь!
– Но давили сильно, – возразил Дрейк. – Даже намекнули, что я помогаю и содействую преступнице.
– А где здесь преступник? – усмехнулся адвокат. – С Маргарет Нили сняли все обвинения в мошенничестве.
– Ну, она очень постаралась, чтобы исчезнуть, – пояснил Дрейк. – Полиция думает, что им удастся выйти на нее через органы социального обеспечения или что-нибудь в этом роде, но Маргарет Нили просто исчезла. А из того, что нам известно, легко сложить два и два. Вероятно, вскоре после этого она и встретила Хораса Уоррена. Тогда ее звали Лорна Нили, и она, очевидно, уехала в Мехико-Сити. В те дни Уоррен был упорным молодым бизнесменом, полным амбиций и обладающим некоторой собственностью. Тогда он еще не достиг крупных успехов. Это случилось два года спустя, когда он нашел на своей земле нефть, и с тех пор умело направляет инвестиции в этот бизнес.
– А ты сплетничаешь, Пол, – с улыбкой заметил Мейсон.
– Я просто слушал.
– Так, говоришь, никто не догадывается, откуда у тебя ее отпечатки пальцев?
– Этого я гарантировать не могу, – ответил Дрейк. – От меня никто ничего не узнал, но, возможно, я где-то наследил.
– Каким образом?
– Связавшись вчера со службой поставок.
Мейсон задумался.
– Понимаю, Пол… Но все равно я думаю, полиция хочет жить сама и давать жить другим. Государство судило Маргарет Нили и оправдало ее. Что им еще надо?
– Они ищут Коллистера Гидеона.
– Они же его получили.
– Они получили пустую камеру, – возразил Дрейк. – Гидеону намекнули, что если он выложит сорок семь тысяч долларов, то получит сокращение срока, а может быть, и полное освобождение.
– Гидеон отказался?
– Он упорствовал, что ему ничего не известно о деньгах. Настаивал, что сейф ночью взломали.
– Гидеон считал, что это работа постороннего?
– Он страстно утверждал, что это дело рук кого-то из своих. Комбинация сейфа была приклеена снизу на донышко ящика его стола. Полицейские обнаружили, что ящик из стола выдвигали, а его содержимое выбросили на пол. Взломщики, очевидно, нашли комбинацию к сейфу, открыли его и взяли деньги.
– Есть еще доказательства того, что офис взломали?
– Немного, насколько я понимаю. К замку на двери кто-то приложил руку. Пропали примерно двадцать долларов, которые Маргарет Нили держала в своем столе, деньги из маленького ящика-кассы, около сорока семи тысяч долларов из сейфа и даже деньги из коробки со штампами – все эти десятицентовики и пенни, уплаченные теми, кому ставили штампы для личной корреспонденции.
– Значит, Гидеон не пошел на сделку и отказался от освобождения?
– Он заявил, что не может отдать деньги, потому что ничего о них не знает.
– Сколько же он пробыл в заключении?
– Его освободили в прошлую пятницу, – сообщил Дрейк.
Мейсон задумался.
– Полагаю, полиция глаз с него не спускает?
– Об этом мне ничего не известно, – ответил детектив. – Но вот что я тебе скажу. Это адская работа – следить за человеком, который понимает, что к чему, и не желает, чтобы за ним ходили по пятам. Рано или поздно он оторвется. Самый лучший способ поймать его – предоставить ему возможность сделать такую попытку. Пусть, мол, думает, что оторвался от слежки, а потом посмотреть, как он будет себя вести. В таких случаях полиция нередко применяет грубую слежку, при которой наблюдающий обычно торчит как больной палец. Объект отделывается от нее каким-нибудь хитрым способом: или входит в переполненное здание с несколькими выходами, или садится в машину в тот момент, когда меняется свет светофора, или идет на другие подобные уловки. Тут вступает в дело тонкая слежка. Обычно объект прячется в какой-нибудь маленькой гостинице под вымышленным именем и тихо живет там пару дней. Потом, не заметив ничего подозрительного, думает, что полностью обезопасил себя, выходит и тотчас же попадает в ловушку.
– Так и случилось с Гидеоном?
– Мне ничего не известно о Гидеоне, – ответил Дрейк. – Полицейские не слишком-то со мной откровенничают, сообщили лишь, что мне лучше с ними сотрудничать, иначе… – И он выразительно провел пальцем по горлу.
– Не уступай, – посоветовал Мейсон. – Если они окончательно раскроют карты и станут угрожать тебе лишением лицензии, можешь им сказать, что отпечатки пальцев дал тебе я, а результаты своих расследований ты доложил мне. Свяжи их со мной, а я уж все им расскажу.
– Они по-прежнему ищут сорок семь тысяч баксов, – заметил Дрейк.
– Значит, все еще хотят возместить ущерб? – предположил Мейсон.
– Ну, по-моему, они хотели бы снова прижать Гидеона к ногтю за дачу офицерам ложной информации.
– Срок давности за это нарушение уже давно прошел.
