Против лома нет приема - Влодавец Леонид Игоревич (читать книги .TXT) 📗
Таран все-таки нажал кнопочку, прежде чем тронул машину с места. Вспомнил, как зимой сбежал от некоего гражданина по имени Семен. Сбежал, в общем-то, по собственной дурости, потому что в голову полезли всякие подозрения и сомнения. Хотя Семен, если верить Птицыну, просто-напросто хотел побыстрее отправить из Москвы неопытного мальца, натворившего целую кучу глупостей. А Юрке взбрело в голову, будто его замочить собираются. И Таран, которого Семен с коллегами везли на «Волге», решил уйти «на рывок». Уж сообразил бы, по крайней мере, что если б его действительно собирались убить, то сторожили бы тщательней и не оставили бы свободной правую заднюю дверцу. Но Юрка тогда об этом не подумал. Он просто решил бежать — и точка.
Как раз в тот момент, когда Юрка до всего этого додумался, «Волга» остановилась перед светофором в крайнем правом ряду, ожидая возможности повернуть направо. Таран ухватился за ручку двери, рванул, толкнул и, подцепив левой рукой свою сумку с изображениями китайских флагов, одним прыжком выскочил из машины. Он лихо перемахнул через сугроб, потом, слегка опершись рукой, перелетел металлическое ограждение тротуара и дунул по тротуару в направлении, обратном ходу машины. Очень клево получилось! Как раз в этот момент загорелась стрелка, разрешавшая правый поворот, и опешивший от неожиданности водитель «Волги» вынужден был продолжить движение, потому что позади его машины стояло и пыхтело еще с десяток механизмов, жаждавших повернуть в том же направлении. В общем, машина поехала в одном направлении, а Юрка побежал в другом… Правда, благодаря этому побегу Таран влип в дальнейшие, еще более крутые неприятности.
Итак, памятуя о своем «рывке», Юрка решил подстраховаться. Щелчок, которым сопровождалась блокировка дверей, был слабый и совпал со взревом мотора при запуске, так что Аня его не заметила или не обратила на него внимания. А кнопки на дверях никак не изменили своего положения, очевидно, эта скрытая блокировка работала независимо от них.
— Ремень пристегните, пожалуйста, — напомнил Юрка, и Аня послушно потянула ремень безопасности. Таран помог ей его защелкнуть.
— Далеко до этих ваших благодетелей? — спросила Аня.
— Не очень, — ответил Таран, — минут за тридцать можно доехать, если в пробку не попадем.
— И что мне там предложат, вы не в курсе?
— Наверно, безопасность, — произнес Таран, хотя понятия не имел, что могли предложить Ане Коля и те, кто за ним стоит.
— Понимаете, Юра, времена рыцарей-альтруистов давно прошли. Сейчас, когда предлагают безопасность, то требуют каких-то ответных услуг. Или материальную компенсацию. Когда рэкетиры приходят к бизнесмену, они не говорят: «Мы тебя грабить пришли!» Они говорят: «Мы пришли предложить вам безопасность!» В обмен на регулярные «взносы». Если ваши знакомые решили заняться рэкетом, то я не тот объект. Я всего лишь наемная служащая, и зарплата у меня не шибко большая, сейчас только двести баксов получаю. А папа с мамой — примерно столько же.
— Я лично рэкетом не занимаюсь, — ответил Юрка более-менее уверенно, хотя про себя отметил, что не смог бы дать Ане гарантии насчет остальных участников операции, — и думаю, что здесь не о деньгах речь пойдет. Наверно, если б речь шла об этом, так с вами погрубее обращались бы и могли бы не меня, а кого-то другого прислать, незнакомого и наглого.
— В логике вам не откажешь, — заметила Аня. — Но что же тогда? Чем мне прикажете вашу заботу оплачивать?
— Вообще-то, — предположил Таран, — по-моему, это как-то связано с дисками, которые вы мне передали. Может быть, наоборот, хотят вам отдать долг, раз вы их сохранили, а не выкинули, хотя никто не знал, что они у вас находятся. Ведь Павел Степаныч никого не успел предупредить насчет этого. Я, когда зимой приезжал, понятия не имел, где их искать после того, как его убили. Ну, а теперь небось «те», которым эти диски тоже были нужны, узнали про вас откуда-то и решили разобраться… Ну, а «наши» захотели вас защитить.
— Ой ли? — криво усмехнулась Аня. — Боюсь, что если все это и связано с дисками, то лишь потому, что и «те» и «ваши» просто боятся, не прочла ли их я и не узнала ли чего-то лишнего.
Тарану сразу как-то поплохело. Он подумал, что эта версия очень даже убедительна. Если ее принять, то ничего хорошего Аню впереди не ожидало. Даже если она их действительно не « пыталась посмотреть или не смогла этого сделать, то для страховки все равно уберут. А заодно, возможно, и его. Юрку.
«ЧТО-ТО НЕХОРОШЕЕ В ВОЗДУХЕ…»
Правда, через несколько минут Таран сам себя успокоил. Если б Аню заподозрили в том, что она могла прочесть диски, то не стали бы тянуть с ее устранением столько времени. Если б она сумела прочитать то, что там было записано, ее надо было бы убить сразу, а не через три с лишним месяца. И потом небось инициатором этого дела стал бы сам Генрих Птицелов. Потому что компакты были нужны ему, а не кому-то из москвичей.
— Нет, — сказал Юрка вслух, постаравшись придать голосу уверенность, если б насчет этого волновались, то решение было бы совсем другое. И наверно, гораздо раньше.
— Замечательно! — явно догадавшись, что подразумевается под словами «другое решение», саркастически произнесла Аня. — И вы спокойно везете меня к такой публике?
— Аня, — пробормотал Таран, — речь идет о «тех», а не о «наших». Неужели вы думаете, что за то добро, которое вы нам сделали, вам захотят подлость организовать?
— О, если б весь мир состоял из таких добрых и наивных мальчиков, как вы, то никакого зла на земле уже давно не существовало! — несколькб театрально произнесла Аня.
— Вообще-то я не такой добрый и даже не наивный, — обиделся Юрка. — Просто я знаю, что говорю.
— Да ничего ты не знаешь! — резко сменила тон Аня. — Именно поэтому тебя сюда и послали. Очень может быть, что. рожи тех, кто за тобой спрятался, слишком хорошо известны и органам и бандитам, а кому-то очень хочется остаться в тени. Вот и решили отправить тебя. Свежего, непримелькавшегося человечка. К тому же ни черта не знающего о сути дела.
— А ты, надо полагать, знаешь? — Таран тоже перешел на «ты».
— Пока не точно, но догадываюсь. Во всяком случае, почти убеждена, что со мной разделаются позже, чем с тобой. У меня есть чем торговаться за жизнь, а ты просто исполнитель, к тому же малоценный.
Юрка понимал, что действительно немногого стоит. То есть, может быть, Генрих Птицелов его не собирался посылать на смерть. Но кто знает, какие на самом деле соображения у Коли и его компании? Может, им просто нужен был человек, которого потом будут безуспешно искать как похитителя госпожи Анне Петерсон? Но когда найдут, то обнаружится, что назвать заказчика похищения он не сможет. Потому как будет капитально мертвым.
Таран помнил, как обошлись с неким Костей или Косей, братом злополучной девушки Полины, из-за которой во время прошлой «командировки» в Москву Таран влип в целую кучу неприятностей. Именно Кося застрелил Павла Степановича, у которого Юрка должен был забрать диски. Застрелил потому, что задолжал пять тысяч баксов «хорошим знакомым», а другие «хорошие знакомые» предложили ему легкий заработок. Сестра пыталась ему помочь, но Кося принял «заказ», не дождавшись, пока Полина соберет ему эту сумму. Так вот, этого Кoстю, как позже стало известно, нашли в снегу со смертельной дозой метанола в желудке. Для Тарана вполне могут что-то похожее применить. Прежде всего потому, что он знает в лицо хотя бы Колю и знает, куда отвозил Аню, а кроме того, может случайно узнать, зачем эта Аня понадобилась Коле. Например, если Аня догадывается о подлинных причинах своего увоза и, хотя бы в общих чертах, поведает о них Юрке.
Нет, конечно, ему вряд ли устроят смерть от метанола.
Птицын, если он, конечно, посылал Тарана в Москву с расчетом на то, что тот вернется живым, сразу поймет, что дело нечисто. Юрка последний раз прикладывался к бутылке почти год назад, на выпускном вечере в школе. Да и до этого к водяре испытывал не самые лучшие чувства. Прежде всего из-за того, что она с его родителями сделала. Пиво или шампанское он еще принимал, но редко, а от водки отвык почти начисто. И Птицын прекрасно это знает. Если он всерьез рассердится, Коле и его друганам очень хреново будет. Не потому, что он именно за Тарана мстить будет — таких у него двести рыл на довольствии. — а за то, что его попытались кинуть, не сообщить всей правды.
