Таможня дает добро - Воронин Андрей Николаевич (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Дорогин, крадучись, преодолел глубокий, заросший травой ров и выглянул из?за куста. Один из бандитов уже распускал ремень, при этом по–идиотски ухмылялся. В углу его губ дымился короткий окурок.
В душе Дорогина поднялась такая волна ненависти, какую он уже давно не испытывал. Времени оценить свои силы и силы противников не оставалось. Сейчас могло произойти непоправимое — то, хуже чего только смерть.
— Ты смотри, дрожит так, словно это с ней в первый раз делают, — донеслось до ушей Дорогина.
И он увидел лицо женщины, увидел искаженные ужасом глаза, которые уже ничего не видели перед собой, гримасу губ, уже не накрашенных, а перепачканных той самой помадой, которую он видел на сигаретной пачке. Каждый из мужчин, издевавшихся над женщиной, был на полголовы выше Дорогина и шире в плечах — два бандита, два ломовика, один вид которых приводил в трепет должников, из которых они выбивали деньги. Таких с наскоку, лобовой атакой было не взять.
И Дорогин, на время затаив ненависть в душе, вышел из?за кустов. Он шагал спокойно, так, словно бы гулял по лесу и, заметив компанию, просто подошел поинтересоваться.
— По–моему, мужики, вы чем?то не тем занимаетесь, — Дорогин говорил спокойно, почти лениво. Руки держал в карманах и медленно приближался к бандитам.
— Вали отсюда подобру–поздорову, пока цел. Толян медленно отошел от женщины и повернул лезвие ножа в сторону Сергея. Бандит был настолько уверен, что Дорогин не нападет, что даже не принял оборонительную стойку.
— Проваливай отсюда, пока в болоте не утопили!
Глаза Дорогина внезапно округлились, словно бы за спиной Толяна он увидел что?то ужасное. Инстинктивно бандит повернул голову, и в этот момент Дорогин ударил его ногой в пах, вкладывая в удар всю ненависть. Он ощутил, как его каблук раздавил плоть. Сергей успел перехватить рукой расстегнутый ремень и, дернув за него, повалил Толяна на землю, а затем ударил бандита в лицо.
Тот замер. Но первый успех чуть не стоил Дорогину жизни. Он успел увидеть ствол пистолета, нацеленный на него, и рванулся в сторону. Прозвучал хлопок выстрела, пуля вспорола кору на ближней сосне, рана ощерилась желтыми щепками…
— Урод! Да ты… — заревел бандит и вновь выстрелил.
У него было больше хладнокровия, чем у товарища. Этот не лез в драку, а действовал наверняка, используя преимущества оружия, не подпуская к себе противника.
Еще два прыжка, кульбит, еще три выстрела, и ни один не достиг цели. Но Дорогин чувствовал, пока его спасает чудо. Блеснул в траве нож, выроненный Толяном. Сергей понял ему не успеть.
Вновь поднялся пистолет. Но, сконцентрировавшись на стрельбе, бандит забыл о женщине, которая ненавидела его, возможно, даже больше Дорогина. Женщина до сих пор была так напугана, что не могла заставить себя подняться с колен. На четвереньках она подползла к ножу, схватила его и, выпрямившись, махнула перед собой вытянутой рукой. Кончик остро отточенного лезвия рассек куртку, рубашку, из?под нее хлынула кровь.
Бандит даже не сразу почувствовал, что ранен. Он выстрелил еще один раз, но теперь его рука уже дрогнула, Дорогин остался невредим. А затем с недоумением посмотрел на кровь, текущую под джинсами: из разрезанного живота выползали блестящие, как змеи, кишки. Их вид настолько парализовал волю бандита, что Дорогин спокойно вырвал из его руки пистолет. Ему показалось, бандит даже не заметил этого, он сел на землю и засучил ногами.
Женщина с недоумением смотрела на чистое, сверкающее лезвие ножа, она не могла поверить в то, что сама расправилась со своим мучителем.
Дорогин тем временем обыскал Толяна. Больше оружия у того не было. Заглянул в машину, вынул из багажника капроновый буксировочный трос и связал им бандитов. Толян так еще и не пришел в себя, а второй, со вспоротым животом, и не помышлял о бегстве.
— Врача… врача… — просил он.
— Ты здесь сдохнешь, урод! — произнес Дорогин, помогая женщине подняться.
Он понимал, главное сейчас увести ее отсюда, иначе она может сойти с ума. Придерживая под локоть, он вел ее по просеке.
Метров через сто женщина посмотрела на него широко открытыми глазами, словно бы впервые его увидела.
— Они хотят, чтобы он вернул им деньги, а их у него нет больше. Он не может вернуть проценты!
— Успокойтесь. Я выведу вас на шоссе.
— Они выследили меня, подкараулили на заправке… Когда я вернулась с колонки, они уже были в машине. Уроды! — и женщина топнула ногой, обутой в туфельку, на остром каблуке.
— Я нашел вашу пачку сигарет, на которой вы написали помадой.
— Он так сильно ударил меня, но не заметил… Дорогин и женщина оказались на шоссе. Только сейчас спутница Сергея сообразила, что одежда на ней изорвана. Она запахнула блузку, придержала ладонью разрезанную ножом юбку. Вдалеке показалась машина и тут же исчезла в ложбине между двух горок. Сергей успел заметить, что это милицейский автомобиль: блеснул пластик мигалки на крыше.
— Они ублюдки! — шептала женщина. — Он получил свое! Насильники…
Уже слышалось ровное гудение двигателя небыстро едущего автомобиля.
— Милиция! Видите, это милиция! — радостно закричала женщина, махая рукой, хотя милицейский автомобиль и так уже сбавлял скорость, вид красивой женщины в изорванном платье не оставил бы равнодушным никого.И тут она спохватилась, огляделась. Ее спаситель исчез самым таинственным образом, словно растворился в воздухе. Женщина даже подумала, не пригрезился ли он ей.
Скрипнули тормоза. Милиционеры подбежали к ней. - А Дорогин уже пробирался через лес.
«Она сама все расскажет им. Я сделал свое дело, помог, — а затем усмехнулся: — Тамаре я не расскажу об этом случае, есть вещи, о которых женщине лучше не знать.»
Примерно так думал Дорогин, бывший каскадер, бывший зек по кличке Муму, возвращаясь по шоссе к загородному дому, принадлежавшему когда?то покойному доктору Рычагову. Теперь же его хозяйкой была Тамара Солодкина, женщина, которую он любил, которая любила его.
К воротам Сергей подошел, когда уже совсем, стемнело и в небе зажглись первые звезды, по–весеннему яркие, большие. Их свет был таким же прозрачным и чистым, как воздух полей, как сама ночь, когда лай беспокойного пса слышен за многие километры.
Уже издалека Дорогин заприметил ярко освещенный прямоугольник окна, чуть зеленоватый. Так могла гореть только люстра в гостиной, Тамара специально не задергивала шторы, не поворачивала жалюзи, чтобы Сергей мог видеть этот свет издалека, чтобы он напомнил ему, что здесь его ждут, помнят о нем.
Тамара даже не вышла в коридор, когда Дорогин появился в доме.
Он крикнул:
— Это я!
— Я поняла, — прозвучало в ответ. Женщина сидела за массивным столом под ярко
горящей люстрой и читала книгу. Пес улегся у ее ног и лениво шевелил кончиком хвоста. Взгляд Лютера показался Сергею довольно грустным. —- Извини, что не предупредил.
— О чем?
— Я бродил по лесу, гулял по шоссе. Наверное, нам стоило бы прогуляться вместе. Если хочешь, пойдем сейчас? Я не устал.
— Нет, — Тамара закрыла книгу и только сейчас взглянула на Дорогина. — Я понимаю, тебе есть о чем подумать.
-— Я мог бы думать, гуляя с тобой. Мы умеем молчать вдвоем.
— Нет, — покачала головой женщина, — есть вещи, о которых можно подумать лишь наедине с самим собой.
— У меня нет от тебя секретов.
— Ой ли, — рассмеялась Тамара, — Ты сам один большой секрет.
— Для других, но не для тебя.
— Твоя беда, Сергей, в том, что ты задаешь слишком много вопросов и пытаешься найти на них ответы. А есть вопросы, ответов на которые нет.
— Мне кажется… — Сергей осторожно отодвинул стул и сел на самый краешек — так, как это сделал бы человек, не слишком уверенный в том, что его появлению в доме очень рады.
— И что же тебе кажется?
— Ты слишком много времени уделяешь мне.
— Мне это приятно.
— Приятно сейчас. Но кто знает, как будет потом?
— Вот потом и подумаем.
