Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник) - Черкашин Николай Андреевич (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Майор бросает трубку на рычаг, смотрит на часы.
— Гений прибудет через час с небольшим. Лично я предпочел бы провести это время на нашем пляже. Парни из технической роты от безделья вырыли неплохой пруд, привезли песка, натыкали тентов. Ну прямо Флорида или Гавайи! Одна из местных достопримечательностей, предмет зависти и подражания других укрепрайонов. Как смотришь на это предложение, капитан?
— Как всякая тыловая крыса, следую советам боевых офицеров. Шутка! А всерьез — полностью поддерживаю. Вперед, к воде!
— Чудесно. Слушать этого болвана мокрым от нота и трезвым — сущая пытка.
Мы едва успели вернуться с пляжа и сесть в кресла, как в дверь стучат и на пороге вырастает офицер в полевой форме «зеленых беретов». Красавец: рост не ниже шести футов с четвертью, в плечах косая сажень, мужественное лицо, независимый взгляд.
— Первый лейтенант Барток, — представляется офицер, четко бросив ладонь к виску.
Он стоит в дверях, приняв строевую стойку и повернувшись лицом к майору, я и стажер — двое в штатском — для него попросту не существуем.
— Познакомьтесь, лейтенант, это люди, о которых я вам говорил, — кивает на нас Шелдон.
Красавец соизволил окинуть нас взглядом: на лице пренебрежение, губы демонстративно кривятся при виде моих светлых брюк и белой рубашки с короткими рукавами.
— Первый лейтенант Барток, командир спецроты батальона «зеленые береты», — небрежно роняет он.
Я в ответ чуть заметно киваю и указываю на одно из пустых кресел.
— Присаживайтесь, лейтенант. Рад, что вы согласились встретиться со мной. Хотя догадываюсь, у вас и без меня масса важных дел.
Не ответив, Барток усаживается в кресло и снова поворачивается в сторону майора. Я чувствую, как во мне вскипает раздражение.
— Капитан, это офицер, которого я вам рекомендовал, — вступает в разговор Шелдон. — Барток уже три года в экспедиционном корпусе, на его личном счету около двух десятков рейдов по тылам противника. Благодаря таким людям мы в состоянии не только парировать удары Вьетконга, но и наносить ответные, иногда весьма чувствительные. Уверен, беседа с боевым офицером заставит вас взглянуть на интересующие вас вещи совершенно по-новому.
— Лейтенант, с удовольствием выслушаю вас, — вежливо произношу я. — Боевой опыт таких людей, как вы, должен стать достоянием всей армии, а не только отдельных подразделений.
Барток достает из принесенной с собой папки несколько блокнотов, раскрывает, кладет один перед собой. Откашлявшись, важно обводит присутствующих взглядом. Мы со стажером, естественно, разыгрываем преувеличенное внимание, даже майор, подперев подбородок рукой, с подчеркнутым ожиданием уставился в рот лейтенанту.
— Мой опыт добыт не в тиши столичных кабинетов с паркетными полами и полированной мебелью, а на поле боя, среди крови и стонов моих товарищей, в непролазной грязи джунглей.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, — именно так начинается добрая половина фильмов министерства обороны, в которых прославляются подвиги доблестных «джи-ай».
— Прежде чем изложить собственные выводы и наблюдения, я хотел бы остановиться как на официальной доктрине применения спецподразделений на данном театре военных действий, так и на своих взглядах на это…
И начинается… Впервые встречаю человека, который с таким важным и торжественным видом несет ахинею. Я, офицер контрразведки, с действиями рейдовых диверсионных групп сталкивался лишь постольку-поскольку, так как их в основном курировали парни из разведки. Последнее время, попав в Штаты, к подобного рода деятельности я вообще не имел отношения. Но, слушая лейтенанта, заключаю, что азы тактики, которые другие постигли на курсантской скамье, до него дошли только здесь, в боях, когда он заплатил за них кровью своих солдат и заработал кучу неприятностей от начальства. Сейчас эти прописи он пытается выдать за некое божественное откровение.
Лейтенант заканчивает, облизав губы, победоносно смотрит на меня. По его мнению, тыловая крыса в результате его выступления сражена наповал. Почему не сделать человеку приятное, особенно если тебе это ничего не стоит, а пользу принести может? Некоторое время молчу, якобы все еще пребывая под впечатлением услышанного, потом осторожно замечаю:
— Ваши наблюдения весьма ценны, лейтенант. Уверен, часть ваших рекомендаций должна лечь в основу разрабатываемого нового наставления. Хотелось, чтобы высказанные вами положения вы подкрепили примерами из вашей боевой практики. Конкретные случаи воспринимаются нагляднее и легче усваиваются.
— Что вас именно интересует?
— В Штатах я знакомился с боевой деятельностью батальона, в котором вы служили прежде, и даже сделал кое-какие выписки. Часть из них касается действий взвода, которым вы тогда командовали. Вы не могли бы подробно восстановить ход какой-нибудь из операций того периода? Например, начатой пятого июля. Вы должны были нарушить партизанские коммуникации по доставке снаряжения с Севера. Вот выписки о той операции из журнала боевых действий вашего прежнего батальона.
— Капитан, не утруждайте себя, — высокомерие прямо-таки распирает Бартока. — Я веду свои записи, думаю, они нисколько не хуже ваших. — Лейтенант раскрывает другой блокнот, листает страницы. — Слушаю вас, капитан.
— Расскажите о роли сержантов при проведении операций в тылу врага. Сержанты — первые помощники офицера, и часто исход боевых действий зависит от их подготовки и сообразительности. В более узком смысле меня интересует тактический кругозор сержантов, плюсы и минусы в их подготовке по специальности. Возьмем, к примеру, сержанта Илтона Хейса. Что можете сказать о нем? Полностью ли Хейс соответствовал должности? Насколько надежен в бою? Что делал в обсуждаемой нами операции? Как справился с обязанностями? Не слишком много вопросов?
— О нет, капитан, — снисходительно улыбается Барток. — Я всегда уделял большое внимание сержантам… только на них и можно положиться в наших условиях. Большинство солдат — скрытые изменники или откровенные лентяи, им наплевать на честь нации и обязательства нашей родины перед свободным миром. Пока их не загонишь под пули, они готовы сутками спать, играть в карты, пьянствовать и трепаться о потаскушках. Только б не воевать, а исправно грести жалованье! Им наплевать на престиж страны!
— Каков этот сержант? — вмешивается в разговор Шелдон.
— Илтон Хейс? Обыкновенный сержант, каких тысячи: в меру пил, наравне со всеми волочился за юбками, не любил цветных. Аккуратно исполнял приказы, не философствовал, не разводил либеральную канитель. Тип младшего командира, какой необходим в джунглях.
— Какова была его роль в операции, начатой пятого июля? — напоминаю я. — Если можно — подробнее.
— Мы должны были обнаружить партизанские коммуникации с Севером и перерезать их. Моему взводу следовало выдвинуться в указанный район рядом с границей, разбиться на боевые группы и установить наблюдение за выделенными нам квадратами. В случае обнаружения транспортной артерии противника группа выходила на связь со мной и штабом батальона, в этот квадрат стягивался по моей команде весь взвод, а по сигналу штаба другие подразделения, участвующие в операции. Нетрудно догадаться, что подобные акции проводятся в строжайшей тайне. На поиск к границе уходила вся наша рота, остальные подразделения батальона в полной боевой готовности ждали от нас сведений и были готовы в любую минуту оказать нам помощь на вертолетах. Операция началась поздно вечером, уходили мы через «окно» повзводно. Первая ночь и дневка прошли без происшествий: мы еще находились в районе, контролируемом нашими мотопатрулями и авиацией. Однако на следующую ночь пришлось соблюдать все меры предосторожности — мы двигались уже по ничейной земле, где каждый миг могли встретить бродячую группу или разведку противника.
В головной дозор я направил сержанта Хейса, он отобрал четырех парней и ушел вперед. Хейс отличный парень, ротный ветеран, я ему полностью доверял. Не подвел Илтон меня и на этот раз: примерно через час по маршруту движения его дозора вспыхнула стрельба, взорвалось несколько гранат, и сержант сообщил по рации — наткнулись на «чарли». В таких случаях головной дозор принимает бой, а ядро, разбившись на предварительно составленные группы, самостоятельно движется порознь к заранее указанному пункту сбора. Так поступили и в тот раз. Пункт был недалеко, милях в пяти, все группы сумели оторваться от противника и прийти туда вовремя и без потерь. Все, кроме группы Хейса. Мы понимали, что дозору пришлось гораздо труднее, чем нам, поэтому оставили в условленном месте шифрованную записку и двинулись дальше. Группа Хейса смогла догнать нас лишь через трое суток. Сержант установил со мной связь на максимальной дальности своей рации, и я указал район, который он должен был взять под контроль.
