Фронтовик. Без пощады! - Корчевский Юрий Григорьевич (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Всем неплох револьвер, да перезаряжать его хлопотно и долго. И потому для ближнего боя разведчики наши трофейные немецкие пистолеты имели, вроде «вальтера» или «парабеллума». Андрей даже с фронта «вальтер» привез. У немецкого генерала, что в плен уже на территории Германии взяли, изъял. И патроны привез – несколько пачек. На пистолете табличка именная. Конечно, его сдать положено было, только на фронте так делали не все. Сдашь какой-нибудь особый пистолет с накладками из рога на рукояти или гравировкой украшенный, глядь – а с ним уже «смершевец» ходит.
И многие фронтовики в «сидорах» подобные трофеи с фронта привезли. Иногда солдаты из семейных куски ткани везли или другое что – по мелочи. Офицеры же забирали трофейные мотоциклы, велосипеды… И все поголовно – наручные часы. До войны велосипед, часы – редкость.
Андрей постоял у райкома, раздумывая – ему сегодня в ночную смену идти надо было, и направился на завод. Там он написал заявление, получил расчет и трудовую книжку. Какое-то время он вертел ее в руках – никогда раньше не видел, вздохнул. Тяжелая работа садчиком, но заработок хороший. А в милиции… Приживется ли?
Здание райотдела милиции было в трех кварталах от дома тетки.
Андрей вошел, подошел к дежурному и протянул ему направление. Тот оторвался от писанины:
– Ага, пополнение прибыло!
Дежурный с любопытством осмотрел вылинявшую гимнастерку Андрея, задержавшись взглядом на нашивках о ранениях:
– Фронтовик?
– Так точно.
– Нам боевые ребята нужны. Иди в кадры – первая дверь налево.
Андрей постучал, вошел.
Обстановка в кабинете была спартанской: несколько шкафов с бумагами, стол и два стула. А еще перегородка в двух шагах от двери, чтобы посетители дальше не прошли.
За столом сидел, судя по обильной седине и морщинам, уже очень немолодой мужчина. Не в пример дежурному, он изучил направление Андрея тщательно, едва ли не под лупой.
«Бдительность проявляет», – усмехнулся про себя Андрей.
– Воевал?
– Полковая разведка, – сразу уточнил Андрей.
– Звание?
– Сержант, – в подтверждение сказанному Андрей протянул красноармейскую книжку. Кадровик изучил и ее:
– Так, ранения были…
Полистал:
– …и награды. Боевой хлопец. Пиши заявление, заполни анкету и давай фото.
– Фотографии у меня нет.
– Ай-яй-яй! Непорядок, непорядок! Через дом от нас фотоателье. Иди, пусть сфотографируют – два на три.
Андрей пошел фотографироваться.
Скучавший фотограф щелкнул затвором трофейной «Лейки»:
– За фотографиями придешь к четырем часам.
Пока Андрей заполнял бумаги, получал обмундирование и сапоги на складе, подошло время. Он получил фото и направился к кадровику – там ему выписали удостоверение с фотографией и печатью.
– Ну вот, теперь все честь по чести. Придешь завтра к восьми утра в шестой кабинет, к капитану Васильеву – он ведает постовыми.
Первый рабочий день Андрея прошел скучно – капитан вручил ему Уголовный кодекс:
– Читай и запоминай. Ты теперь представитель органов!
И Андрей весь день до рези в глазах изучал статьи. Но разве их сразу запомнишь?
На второй день капитан взял его с собой на обход территории, предварительно показав висящую на стене карту:
– Зона нашей ответственности: с востока на запад – от улицы Семилетки до улицы Чкалова, а с юга на север – от ветки железной дороги до улицы Трудовой. Участок большой, сложный: и притоны есть, и «малины» воровские.
– Что за «малины»?
– Вроде мест отдыха для уголовной братвы. Они там водку или самогон пьют, с девками общаются.
– Взять их да прихлопнуть!
– А за что? Они заявят – отдыхаем. Разве есть статья, чтобы за отдых – в «кутузку»?
– Так ведь они воры и грабители!
– А ты попробуй докажи! У него справка на руках есть, что он работает сапожником или заготовителем в артели «Свободный труд». Он не тунеядец, и по закону привлечь его к ответственности не за что. Улики надо иметь, доказательства веские, а еще лучше – на месте преступления взять, с потерпевшими и свидетелями.
– О! Так их никогда не переловить!
– Ловим и сажаем! А социалистическую законность соблюдать надо. За нами закон, и мы его чтить должны.
Капитан и Андрей вышли из здания райотдела.
– Жалко, сотрудников у нас мало. Ну ничего! Война закончилась, мужики возвращаться стали. Пополнение пошло, боевые ребята – вроде тебя. Искореним преступность и заживем!
– Так из лагерей отсидевшие выйдут!
– Перекуются. Ты смотри: как война закончилась – народу послабление пошло. К каждому Новому году Указ – цены снижают. Пусть и ненамного, а душе приятно. Заботится о народе товарищ Сталин.
В ответ на это Андрей только вздохнул. Люди в общей массе одеты плохо, одежда все больше изношена, черных и серых цветов; лица у людей усталые. Если кто и смеется – так это дети и молодежь. А он видел, как бюргеры живут – где дома снарядами и бомбами не разрушены, как на картинке. И только у нас коммунальные квартиры с клопами и тараканами.
Капитан подошел к бабкам, торгующим семечками:
– Разойдись! Не положена стихийная торговля!
Бабульки молча собрали семечки в мешочки и отошли за угол.
– Товарищ капитан! Мы уйдем – они же вернутся!
– Обязательно! Им ведь тоже на что-то жить надо, внуков поднимать – после войны родители есть не у всех. Нешто я не понимаю? Не зверь какой!
– Тогда зачем гонять?
– Порядок должен быть, уважение к власти.
В сопровождении Андрея капитан обошел несколько точек, где несли службы постовые. У одного постового он оставил Андрея:
– Сержант Колоколов служит давно, службу знает. Участок сложный, но есть чему поучиться. Побудешь у него стажером.
– Есть, – молодцевато козырнул Андрей.
Капитан ушел.
– Ну, давай знакомиться, стажер. Старшина Колоколов, Василий Тимофеевич.
– Сержант Фролов Андрей, можно без отчества.
– Андрей, ты не вертись, днем тут спокойно. А вот как стемнеет, всякая шушера из щелей полезет – через кусты от нас железная дорога. Вот братва на «железку» ходит, вагоны вскрывает. Но «железка» – не наша вотчина, там транспортная милиция есть, военизированная охрана. Их задача – кражи не допустить. А уж если ворам повезло да стянули что-нибудь, они сюда побегут. Тут уж не зевай, хватай. К тому же через железную дорогу люди ходят – на той стороне заводы да фабрики. Смена в одиннадцать ночи заканчивается, грабителям самое раздолье – особенно когда зарплата. Я уж и числа выучил. На «Большевике» шестнадцатого, а на «Коммунаре» десятого. И артели есть, но у них зарплату нестабильно дают, когда как. Сегодня у нас какое число?
– Вроде двенадцатое.
– Не «вроде», точно знать надо. Через четыре дня на «Большевике» зарплата будет. Работяги в пивные пойдут да в рюмочные – отметить. Представь: поздний вечер, работяга подвыпивший, железная дорога, кусты. Треснут по башке и оберут как липку. Очухается утром – башка болит, карманы пустые. Сам ли потерял с перепою или обобрал кто – не помнит.
Они сходили в столовую, пообедали.
– Слышал я – указ вышел на днях, усиливающий наказание за воровство и грабежи? – спросил старшина после обеда.
– Не читал еще. Мне капитан Васильев только Уголовный кодекс давал.
– В газетах было, но коротко. Стало быть, доведут еще до сведения.
Как позже узнал Андрей, речь шла об Указе от 4 июня 1947 года.
Москва входила в число городов особого списка органов милиции, наряду со столицами союзных республик – Минском, Киевом, Ригой, и портовыми городами – Одессой, Архангельском, Мурманском, Владивостоком. В этих городах наряду с территориальной милицией была военизированная.
Старшина, а с ним и Андрей, не спеша пошли по участку.
– Погоди, постой здесь.
Колоколов отошел в переулок и коротко переговорил с пареньком в кепке-восьмиклинке – такие были сейчас в моде. Вид паренька Андрею не понравился: глаза постоянно бегают, сам какой-то приблатненный, с железной фиксой на переднем зубе.
