Убийца ее мужа - Ефремов Валерий Сергеевич (книга бесплатный формат txt) 📗
Но это было для Петра Максимовича совершенно неинтересно, поскольку наступила полночь, а он в это время уже обычно спал. Закемарил Малахов и здесь.
Проснулся он от толчка локтем в бок. Это жена обращала его внимание на вопрос хозяйки квартиры, который предназначался именно Петру Максимовичу. Толстая молодуха интересовалась, с каким духом он хотел бы побеседовать. Малахов растерялся, не зная, что ответить. Тогда жена предложила: с его отцом. Петр Максимович согласился, назвав имя и отчество бати.
Молодуха дунула-плюнула и стала вызывать Максима Фадеевича с того света. А потом заговорила его голосом! Век воли не ведать, это был он, батька Максим!
Малахов-сын что-то спрашивал, а Малахов-отец что-то отвечал: подробности донельзя потрясенный Петр Максимович потом вспомнить не смог. Но голос был точно батькин!
Домой они с женой вернулись под утро.
А на следующей неделе Анюта опять собралась на эти посиделки. Малахов отвез ее до места, но идти вместе с ней отказался – он теперь испытывал к бдениям суеверный ужас. А утром Малахов обещал жену забрать и свое обещание выполнил.
Еще пару раз он возил ее на эти сборища, но потом отказался – слишком утомительно. Мало того что на ночь глядя приходится на другой конец Москвы ехать, так еще с раннего утра жену забирать оттуда надо.
В итоге ему пришлось согласиться с тем, что – Анюта иногда не ночевала дома. Что поделаешь: чем бы дитя ни тешилось…
Но ведь она всегда утром возвращалась! В редких случаях, когда жена ездила на бдения в будни, то поутру сразу шла на работу и тогда появлялась домой к вечеру. Беспокоился, конечно, по этому поводу Петр Максимович, но ничего подозрительного до поры до времени за женой не замечал, хотя периодически и обыскивал Анютину комнату в ее отсутствие.
И вот однажды особо тщательный шмон дал результат. Покопавшись в бельевом шкафу жены, он выудил оттуда большой коричневый конверт, в котором обнаружил с десяток любительских фотографий. Все они были сделаны, видимо, на какой-то вечеринке. На них оказались запечатлены разные лица, но, как быстро установил Петр Максимович, везде в обязательном порядке присутствовал один и тот же мужчина, причем все время на переднем плане.
И дважды вместе с этим мужиком была изображена Анюта, буквально поедавшая его глазами! А на одном из снимков они танцевали друг с другом!
Он перевернул эту фотографию и на обратной стороне обнаружил надпись: Константин Карнаухов по заказу Малаховой. Как выяснилось, так же были подписаны и остальные Снимки.
Значит, Анюта попросила какого-то своего знакомого снять на вечеринке того мужика, к которому она, понятное дело, была неравнодушна. Но кто такой Константин Карнаухов – фотограф или Анютин хахаль? И что же ему, Петру Малахову, теперь делать?
Изрядно помучившись над этим вопросом, он, наконец, мудро решил – ничего не делать. Анюта с этим мужиком не спит, иначе бы его фотографии не заказывала. А втюрилась – что ж, обычное для молодой бабы дело. Как вошла в башку дурь, так оттуда и выйдет.
С того памятного дня прошел не один месяц. И вдруг ему позвонил какой-то хрен, назвался Степой и сказал, что знает, как найти управу на Борю Клинского.
Предложение поступило на удивление вовремя. Этот Боря был из молодых, да ранних. Только появился невесть откуда и сразу перекрыл ему, Петру Малахову, кислород! Боря предложил бригаде ингушей, нелегально поставлявшей в Москву магаданское золото, более выгодные условия покупки, и чернозадые мигом переметнулись к этому суке Клинскому! А ведь он сотрудничал с кавказцами не один десяток лет! Ничего святого не осталось в этой жизни!
И Петр Максимович согласился на встречу с неизвестным ему Степаном – вдруг да что путное предложит.
А тот предложил ему завалить Борю Клинского!
Малахов поначалу оторопел. Он всегда сторонился мокрых дел. Да и нужды ему в них не было – Бог миловал. В его колею никто не влезал, не путался особо под ногами: Малахольный в своем бизнесе был в авторитете! И тут этот Боря Кл и некий…
А действительно, если говнюка не убрать, весь промысел Петра Максимовича накроется медным тазом!
И все-таки жутковато было решиться ему на это дело. Прознают корефаны Бори Клинского, кто его заказал, – и кранты Малахольному! Тут и гадать особо не придется: любой московский вор знает, кому Боря Клинский дорогу перешел!
Но Степан Малахова успокоил: его пацаны заделают мочилово под несчастный случай. Не раз, мол, уже таким приемом всяческих козлов, попутавших рамсы, на цвинтар отправлять доводилось, и менты даже дела не открывали.
Степан хотя и употреблял феню, был вроде бы не из блатных, но доверие внушать умел, и Петр Максимович на его предложение в конце концов согласился.
Правда, в цене поначалу не сошлись. Степан запросил сто штук! Чересчур жирно! Петру Михайловичу за такие бабки целый квартал работать надо. Сбил цену до тридцати. Степан остался недоволен, но его условия все же принял.
Он позвонил уже на следующий день! И сообщил, что заказ выполнен: Боря Клинский по пьянке врезался на своей «БМВ» в «КамАЗ», и врагам спасти его не удалось. Проверить этот факт можно, позвонив в Институт Склифосовского. Степан предложил встретиться в Измайловском парке для расчета.
Что и говорить, Петр Максимович такой скорой расправой был потрясен. Причем потрясен за этот день уже во второй раз…
Часом раньше он производил очередной плановый обыск в комнате своей жены и неожиданно наткнулся на тайник. Он был оборудован внутри раздвижной тахты и оказался довольно-таки хитро замаскирован. Петр Михайлович обнаружил его совершенно случайно, чудом.
В схроне оказались исчезнувшие ранее из бельевого шкафа фотографии с вечеринки, пачка российских пятисоток на общую сумму в десять тысяч рублей и тетрадь. Потрясла его именно эта тетрадь.
Она представляла собой нечто вроде дневника. В ней Анюта своим корявым детским почерком записывала свои ощущения от встреч с неким Костей. Как легко было догадаться, речь шла о Константине Карнаухове, многократно запечатленным на бережно хранимых его женой фотоснимках. Из тех записей он понял, что мужик этот является президентом какой-то фирмы «Этель». А также понял, что любовь Анюты к нему – пока что безответная.
Натурально же потрясли Петра Михайловича откровения его супруги. Та подробно описала свои мечтания: что она будет делать в постели, когда ей удастся затащить туда этого Костю. Развратом тут дышала каждая строка.
В тот момент у него в очередной раз всерьез прихватило сердце.
Когда он наконец кое-как оклемался, то принялся изучать откровения жены будто под микроскопом. Никакими датами ее писанина помечена не была, но в последней записи имелась строка: «…через неделю Новый год». Это означало, что дневник не заполнялся уже три месяца. Почему? Ответ напрашивался сам собой: мечтания его Анюты сбылись. И когда два часа спустя он ехал на своем потрепанном «жигуле» в Измайловский парк на стрелку со Степаном, эта мысль не выходила у него из головы.
В «Склиф» же он, как и предлагал Степан, предварительно позвонил и выяснил, что Боря Клинский действительно умер нынешним утром в реанимации, и потому расстался со своими баксами Малахов без особого сожаления – дело того стоило.
И вот, расплатившись, он вдруг подумал: а не примочить ли заодно и этого Костю Карнаухова? Степан работает быстро и без шума, а семейное счастье три сотни зеленых купюр с двумя нолями безусловно стоит. Да что там говорить – оно стоит намного дороже!
И Малахов решился: он назвал имя Карнаухова как объект для ликвидации.
Степан, как выяснилось, его знал.
«Это кто, президент «Этели»? – спросил он и, услышав утвердительный ответ, погрузился в раздумья.
Петр Максимович понял Степана так, что гонорар в тридцать штук его более не устраивает, и предложил пятьдесят, но тот продолжал колебаться. Тогда Малахов, сам содрогаясь от такого безумного мотовства, назвал сумму в сто тысяч.
Но опять твердого «да» не услышал! Петр Максимович решил, что этот Карнаухов – скорее всего, хороший знакомец Степана, и потому более на своем предложении не настаивал.
