Капкан для белой вороны - Саморукова Наталья (бесплатные полные книги TXT) 📗
11. Исчезновение
Быстро расплатившись с официантом, Григорий поволок меня прочь из кафе. Запихнул в продрогшее вонючее нутро «Нивы» и врубив обогреватель, принялся звонить какому-то Диману.
– Да, да, Рено Меган, синего цвета, государственный номер… Записал? Через сколько пробьешь?
– Ну все Настасья, возьми себя в руки, – отдал он мне распоряжение не слишком уверенным голосом.
Минут пять мы сидели, не в силах даже пошевелиться. Где-то когда-то я прочитала хороший совет. В минуты тревоги надо гнать из своей головы картины апокалипсиса. Надо изо всех сил думать о чем-то хорошем. И я, собрав волю в кулак, представляла, как мы идем с Лешкой по аэропорту Шереметьево-2, тащим за собой увесистые чемоданы, а потом… небо, залитые солнцем розовые облака, пересадка во Франкфурте, веселая транзитная суета. Когда вдвоем, то можно и с тремя пересадками лететь. Не скучно, а даже весело.
– Да, да, понял, ну спасибо, Диман. Нет, в аварию его машина не попадала. Но…
– Гриш!
– Спокойно, Настюха. Не боги горшки обжигают. Ничего плохого не случилось.
– Гриш!
– Пока ничего не случилось, просто… нашли его машину. Пустую, открытую.
– Где?!
– Рядом с магазином «Московская книга». Там стоянка запрещена, а он свое авто бросил почти на проезде.
– И что?
– Да не знаю пока. Вот думаю. Что это значит? Ключи в зажигании оставил. Как если бы вышел буквально на полминуты. Как если бы не планировал дальше, чем на два шага, отходить.
– Так, все, я прямо сейчас с ума сойду. Ничего не понимаю. Куда он вышел? Зачем?
– Не знаю, Настюх, не знаю… Все кувырком.
Две истории чудовищным образом переплелись между собой. Чем больше я думала об этом, тем сильнее была уверенность – объектом странным нападок «добожелателя» была не я, а Лешка. Именно ему были адресованы все эти нелепые послания. Он был целью, а я лишь средством. Надо обязательно найти отвергнутую им Ли, надо вытрясти из нее правду.
– Не там мы искали, – поймав мою невысказанную мысль и продолжив ее, сказал Гришка, – надо в окружения Алексея искать. Я еще раз перезвонила Ларисе, но увы… Номера телефона Ли она не знала. Та сама ей звонила на домашний, на котором отсутствует определитель номера. Я вытрясла из Ларисы все, что она знала про Элину и устало бросила трубку. Что за полоса? Все мыслимые испытания просыпались на мою голову.
По словам Ларисы Элина была примерно их с Лешкой возраста. Вполне успешная девушка, выросшая в благополучной семье, скорее всего ни в чем никогда не знавшая отказа, она очень болезненно переживала свою безответную страсть. Так как учились они на разных потоках, большими подробностями о жизни сокурсницы Лариса не владела. Да, они приятельствовали, но это была ни к чему не обязывающая студенческая дружба, когда для того, чтобы приятно проводить время вместе, довольно даже не имени, а одного прозвища.
– А кто бы еще мог о ней рассказать? – без особого энтузиазма поинтересовалась я.
Лариса задумалась:
– Кто же… Погоди, кажется у нее был брат. Да, точно. Мы с ним даже пару раз пересекались и у меня был номер его старого телефона. Подождешь немного?
Будто у меня был выбор. Лариса отсутствовали минут пять. Пока она искала старую записную книжку, я с тоской слушала нарушаемую редкими звуками тишину в ее квартире. Вот кто-то тяжело прошел, видимо остановился недалеко от аппарата, что-то спросил. Слов я не разобрала, но тембр, интонация голоса показались неприятными, капризно злыми. «Ты не знаешь», – Ларисин голос, наверное она отвечала на вопрос по поводу моего звонка. Мужу? Странно было даже представить, что у Ларисиного мужа может быть такой недовольный, брюзжащий голос. Так ли все хорошо в ее семейной жизни, как она старается представить? Впрочем, совершенно определенно – никто из нас, ни я, ни даже Лешка об этом никогда не узнает. Свойству некоторых, очень немногочисленных людей держать свои проблемы при себе всегда отчаянно завидовала. Во мне никакая, ни хорошая, ни плохая информация не задерживалась. Я не была женщиной-загадкой, все мои тайные страстишки, слабости, неудачи были достоянием если не широкой публики, то уж близких и друзей точно.
– Настя, к сожалению, я не могу найти свою записную книжку. Она куда-то пропала, – расстроено призналась Лариса, – но ты погоди, я постараюсь кого-то вспомнить… Как жаль, в этой книжке были все, совершенно все старые телефоны.
Она вздохнула и извиняющимся голосом добавила:
– Может быть через деканат?
– Ты думаешь? – усомнилась я.
– Конечно, там должны быть телефоны ее однокурсников. Только…. – она помялась.
– Что?
– Понимаешь, я не знаю ее фамилии.
– Вот те раз, как же я тогда узнаю про нее?
– Но имя редкое. Может быть, тебе повезет? А хочешь я сама попробую разузнать? А?
С радостью перевалив на любезно подставленные плечи Ларисы хотя бы малую часть забот, я распрощалась с ней. Возможно мне показалось, но Лариса звучала очень испуганно. Переживание за Лешку было бы вполне естественным с ее стороны. Но почему она боится? Какое право она имеет бояться?
На всякий случай мы решили проверить все имеющиеся в наличии варианты. Сидя на вытертом ковре в гостиной, мы тщательно, страницу за страницей, изучали Лешкин ежедневник, который он то ли случайно, то ли специально забыл дома. Почти сразу после Нового года Лешка перебрался ко мне. В его прежней квартире мы затеяли ремонт, но за недостатком финансирования, пришлось проект заморозить. Сейчас там царил полный разгром, а все свои личные вещи, включая архив, он перетащил сюда, забив огромную кладовую и антресоли. О том, чтобы перелопатить все бумаги, не могло быть и речи. Имелся еще небольшой загородный дом, но там Лешка никогда не держал никаких документов. Даже компьютера стационарного не было, привозили с собой ноутбук.
– Так, П. Краморенко это кто?
– Ой, это клиент, точнее отец клиентки. Мимо, Гриш, мимо, дочке десять лет, у нее повышенная тревожность после аварии, зауряднейший случай. Но Лешка обещал привезти ему из Канады какое-то лекарство.
– Да, точно, вот тут стоит пометка. А Варенникова?
– Это тетя Поля, соседка его. Она за квартирой присматривает. Он ей звонит регулярно.
– Мимо. А Огурцовы?
– Анекдот. Семья одна. Леша на них кандидатскую сделал. Редкие психи. Но совершенно мирные для окружающих. Их деструктивная энергия, как говорит Лешка, направлена на создание максимально приемлемой для них атмосферы в доме, то есть невыносимой.
– Сложно то как.
– Ага. Они, знаешь, настолько поглощены друг другом, что ни на что другое времени у них нет. Враждуют с утра до вечера. Сейчас у них видимо сезонное обострение. Пятеро детей, между прочим.
– Ладно, поехали дальше. Кто такая Лариса? Ага, это подружка его, дальше. Генрих.
– Генрих? Он его даже в ежедневник занес? А ну дай сюда.
Точно. Среди прочих имен и фамилий, с владельцами которых Лешка собирался пересечься тем или иным образом в ближайшее время, стояло имя и моего экс любовника. Зачем интересно он его записал? Ни телефона, ни адреса рядом с именем не было. Неужели все-таки Соболев?
Генрих отозвался на первом же звонке.
– Ну господи, кому еще не терпится? Анастасия, ты почему так поздно? Что ты себе позволяешь?
– Я себе позволяю? Сбавь обороты. И не бросай трубку, это не в твоих интересах. Кто тебе там так поздно названивает?
– Не твое дело. У меня семья, у меня свои дела и заботы. Не понимаю, чего ты добиваешься.
– Внятных и правдивых ответов. Еще раз повторюсь – этот разговор в твоих интересах.
Видимо, Генрих, ко всем его прочим достоинствам, был еще и труслив. Через полчаса он зайчиком маячил у моего подъезда. В противном случае я пообещала сама нанести ему визит, благо примерный адрес у меня был.
– Нет, я не понимаю, на каких основаниях ты вторгаешься в мою жизнь и наводишь там полный хаос, как, впрочем, тебе всегда было свойственно. Не понимаю. Может быть, вы мне объясните? – обратился он к Гришке.
