361 - Уэстлейк Дональд Эдвин (полные книги .txt) 📗

— Конторские клерки! — выкрикнул кто-то.

— В самую точку! — похвалил Кэпп. — Клерки. Жалкие дешевки, изнеженные легкой жизнью. Они, видите ли, не занимаются рэкетом, они — бизнесмены. Нет, вы только подумайте, они преспокойненько себе живут, таская туда-сюда папки с паршивыми бумажками. Да они не что иное, как кучка бухгалтеров. Разве я не прав?

— Прав! — завопило сразу несколько голосов, и все закивали.

— Бухгалтеры, — повторил Кэпп, — клерки. Они боятся силы и сами не умеют ударить как следует. Осторожненько да с оглядкой — вот как они работают, совсем как старухи. Подсыпать мышьяка в чай — вот их предел, понимаете?

Все засмеялись — Именно, — кивнул Кэпп, засмеявшись вместе со всеми — Мы эти приемчики знаем. Они просто шайка старух. Они размякли. Если они слышат громкий хлопок, то думают, что это выхлопная труба автомобиля. У них на жаловании нет даже ни одного стоящего «исполнителя». А? Я прав?

— Если кто-то и бросает гранаты в Нью-Йорке, — подхватил кто-то, — так это любители.

— Вот их-то нам и нужно нанять! — выкрикнул Кэпп и захохотал, все подхватили. Короче говоря, старые друзья встретились вновь.

Кэпп махнул рукой шоферу, стоявшему в дверях кухни.

— Пора освежиться.

Появились стаканы с виски, и на минуту в комнате стало шумно.

— Как я уже сказал... — негромко произнес Кэпп, и все тут же умолкли.

Он довольно улыбнулся. — Как я уже сказал, эти парни стали мягче воска.

Знают ли они, что мы идем? Еще бы! Им страшно! Клянусь богом, им так страшно, что они даже решились на стрельбу. Они уже пытались прикончить Рэя, вот он стоит, мой мальчик. Они убили его приемного отца, Уилла Келли.

Ребята, вы, конечно, помните Уилла Келли.

Все загалдели, что, дескать, да, все помнят Уилла Келли.

— Они пытались и меня прикончить, едва я вышел из Д., — добавил Кэпп. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то лишь пытался кого-то прикончить! Они промазали! Они даже толком не знают, как это делается!

— Мы все уже поняли, Эдди, — сказал Ник Ровито.

— Я должен быть в этом уверен, — буркнул Кэпп. — Мы выступаем не против людей типа Дженны, Лепке или ребят из команды Альберта А. Ни черта подобного! Мы против шайки молокососов, которые ни хрена не умеют. — Тут он перешел на деловой тон. — Что ж, они в деле, а мы нет. Но мы не будем действовать их методами; либо по-своему, либо вообще никак.

— Эд, не забывай про Дэйви, — напомнил Баумхайлер. — По-моему, тебе не стоит особо привлекать к себе внимание.

— И сколько тогда это займет у нас времени, а, Ирвинг? Мы хотим выжить их оттуда и сами занять их место. Насколько осторожными нам придется быть, чтобы быстро добиться своего? Обещаю тебе, что я не буду рисковать больше, чем надо.

Баумхайлер задумчиво пожевал сигару.

— Знаешь, Эдди, — медленно сказал он, — мне что-то не хочется поднимать много шума. Гранаты, стрельба, мины и так далее... Мне это не нравится, а ведь я не старуха.

— Ирвинг, что конкретно тебя беспокоит? — спросил Ник Ровито.

— Шум, мистер Ровито. Я не...

— Ирвинг, ты можешь называть меня по имени.

— Спасибо, мистер Ровито. Мне не нравится...

— Ирвинг, мы договоримся или нет? — перебил его Кэпп.

— Конечно, Эдди, мы можем обсудить положение.

— Но как друзья, Ирвинг, как друзья. Когда мы разъедемся, вы с Ником можете ненавидеть друг друга еще сильнее, но не надо забывать, что с этого момента мы работаем вместе.

— Раньше мы всегда могли работать вместе, — сказал Баумхайлер, искоса взглянув на Ника, — несмотря на наши разногласия.

— Ирвинг, мы старые друзья и будем называть друг друга по именам.

Баумхайлер пожал тяжелыми плечами.

— Эдди, раз ты считаешь, что так будет лучше, то тогда конечно. А отвечая на... твой вопрос, Ник... я скажу, что очень не люблю поднимать лишний шум. Мне как-то не хочется, чтобы мне прислали повестку из государственной комиссии по правонарушениям. И совсем не хочется, чтобы меня, как в свое время Фрэнка Костелло, допрашивала комиссия Конгресса перед телекамерами. И уж вовсе не улыбается, если после этого моими делами серьезно заинтересуется федеральное налоговое управление. Сейчас другое время, мир изменился. Согласен, наши давние компаньоны не привыкли к шуму, однако и мирные граждане тоже. И если мы начнем стрельбу, то может статься, что сейчас они не такие терпеливые, как раньше. Так что я бы рекомендовал вести себя поосторожнее.

— Мирные граждане здесь ни при чем, Ирвинг, — вмешался Кэпп. — Никаких налетов со стрельбой, только бомбы, и ты это знаешь. У нас просто нет другого выбора.

— Удары, но тихие, — согласился Ник. — Но уж, конечно, не яд в чае.

Что-нибудь вроде свинцовой трубой по башке, а? Тихо, но не слишком, а, Ирвинг? Нам нужно, чтобы они знали, что мы идем.

— Просто я хотел, чтобы все были в курсе, что лично я не восхищаюсь сверхэнтузиазмом того типа, из-за которого наш друг Лепке угодил на электрический стул.

Неожиданно входная дверь приоткрылась, и один из шоферов, просунув внутрь голову, сказал:

— Там какая-то машина подъехала. На заднем сиденье хмырь, говорит, что у него есть разговор.

В комнате наступила тишина. Я оттолкнулся от стены и сказал:

— Пойду узнаю, что ему нужно.

Все смотрели мне вслед, но никто не произнес ни слова.

Глава 21

Это был шикарный черный «крайслер-империал», выглядевший так, словно бросал вызов окружавшим его «кадиллакам». Шофер был белый, пассажир — негр.

Он был одет в дорогой костюм от «Братьев Брукс», на запястье — тяжелые золотые часы, на среднем пальце левой руки — золотое обручальное кольцо. На вид — не больше тридцати. У него были маленькие усики, самодовольная улыбка и наблюдательный взгляд.

Окна машины закрывали плотные черные жалюзи, и только с той стороны, где он сидел, они были подняты. Когда я подошел к машине, он нажал на кнопку, и оконное стекло плавно опустилось. Оглядев меня с головы до ног, он сказал:

— Я от Эда Дженолезе с предложением к Энтони Кэппу.

— Ну что ж, посыльный, заходи в дом и выкладывай, с чем пожаловал.

Грациозно выскользнув из машины, он пошел за мной.

— Разве ты не будешь меня обыскивать? — спросил он. — А вдруг я вооружен?

— Даже если и так, что с того?

Мы поднялись на крыльцо, и у двери я обернулся.

— Как тебя зовут? Я должен тебя представить.

— Уильям Чивер.

— Принстон окончил?

— Извини, — он улыбнулся, — всего лишь Таскеги [6].

Я не ответил на его улыбку. Мы вошли в прихожую и, пройдя мимо кухни по коридору, вдоль которого с пистолетами на изготовку выстроились шоферы, оказались в зале, где ждали претенденты на «пирог». Остановившись у арки, я объявил:

— Мистер Уильям Чивер, выпускник Таскеги. С предложением от Эда Дженолезе.

Затем я сделал шаг в сторону и встал рядом с Кэппом.

Улыбка Чивера выглядела откровенно деланной и натянутой. Кивнув присутствующим и отметив про себя всех пятерых стоявших, он посмотрел на Кэппа.

— Энтони Кэпп?

— Обычно меня называют «Эдди», только ты не вздумай.

— Тогда мистер Кэпп. Как вы догадываетесь, меня послали, чтобы обсудить условия. Мои шефы...

— Ты имеешь в виду эту дешевку, Эда Дженолезе?

— Да, Эда Дженолезе. Он послал меня с предложением относительно...

— Нет! — сразу же заявил Кэпп.

— Одну секунду, Эдди, — вмешался Ник Ровито. — Давай послушаем, что он скажет.

— А мне плевать, что он скажет, — окрысился Кэпп. — Дженолезе и его шпана сидят на моей территории. Это все, что мне нужно знать.

— Что, нельзя его выслушать?

— Нет, нельзя. Слушай, Ник, пирог у них, верно? Есть только один пирог, и он у них. А теперь представь: был бы он у нас, и вдруг заявился бы этот бродяга и сказал бы, что его шефы тоже хотят кусочек, — что бы мы тогда сделали?