Одной ночи достаточно (ЛП) - Вулрич Корнелл Айриш Уильям (книги без сокращений txt) 📗

— Как он сейчас? Выкарабкается? — осведомился я.

— Он в больнице. Конечно, преступники его сильно побили, но я надеюсь увидеть его в полном здравии. В том смысле, что фотограф сможет выступить как свидетель на процессе против вашего врага, который совершил убийство. У нас нет сомнений, что суд состоится. Фактов достаточно. Нападение и похищение Кампоса, нападение на вас, фото и признание самого Паульсена, которое у меня есть.

— Паульсен? Он признался?

— Конечно, он недолго запирался… — Акоста рассмеялся. — Капитан полностью уличен, понимаете?

Сыщик показал мне несколько листов бумаги, соединенных скрепкой.

— Он диктовал нам все утро. Вот копия… Видите ли, когда вы вышли из антикварной лавки, Чин показал вас Паульсену.

— И тот повиновался, вовсе не задумываясь, кто будет жертвой? Ведь он нас раньше не видел.

— Разве для него это имеет значение? Всего лишь очередной «внеплановый клиент». Чин показал ему нож: «Это тот, о котором он думает, что купил. У него в кармане квитанция. Но я заменил нож в последний момент, когда заворачивал его в бумагу». Потом, по признанию Паульсена, Чин сказал: «Следуйте за ними и убейте женщину. Но сначала избавьте его от другого ножа». Наконец он дал ему немного зеленой бумаги и резинки, того самого материала, который использовал, когда заворачивал вам нож.

— Тогда Паульсену не было необходимости разворачивать тот нож, который он вытащил у меня в толпе.

— Нет, конечно. Паульсен бросил на землю бумагу, принесенную с собой, и тем самым навел подозрение на вас!

— И это ему полностью удалось!

— Паульсен вытащил у вас нож еще до того, как вы добрались до бара. Вы прошли рядом с ним, когда пробивались сквозь толпу, ведя за собой даму. Даже невольно помогли преступнику, облегчили задачу, идя с расстегнутым пиджаком! Своим телом он надавил на вас, полы пиджака раскрылись, и нож — он длинный, как вы знаете, — высунулся из внутреннего кармана. Следовательно, можно сказать, что вы сами отдали ему этот нож! Потом Паульсен следовал за вами, пока не нашли место, заколол вашу даму ножом, который дал вам Чин, бросил бумагу и резинки на пол и убежал!

— Они думали, что действительно все предусмотрели, эти сволочи!

— Да. Но фотограф спутал их планы.

— Значит, убийцу вы взяли. Паульсен от Чина получил приказ убить?

— Да, он сам в этом признался.

— Так, с этим все ясно. Теперь пойдем дальше. Точнее, вернемся к началу. От кого получил приказ Чин? — задал я вопрос.

— На этом наш допрос кончается.

Я сел на койку и отставил чашку с кофе.

— Что вы хотите сказать этим вашим «допрос кончается»? Хотите наказать руку, которая нанесла удар, и оставить безнаказанной руку, которая послала на преступление?

Акоста пожал плечами.

— У нас нет возможности докопаться до начала. Мы не можем доказать, что был человек, которому эта рука повиновалась.

— Послушайте, — сказал я. — Не говорите со мной загадками. Объясните ситуацию простыми словами.

— Тио Чин мертв, — ответил сыщик. — Он умер несколько часов назад, находясь без сознания с того момента, как мы обнаружили притон.

— Но какого черта ваши агенты стреляли в него? — выкрикнул я. — Неужели этот толстяк ввязался с ними в бой? И они не смогли китайца обезвредить?

— Это не мои люди его убили. Впрочем, китаец не оказал сопротивления. Он понял, что все кончено и ему ничего не остается, кроме как сидеть и ждать. Когда мы ворвались в комнату, где он находился, то обнаружили его сидящим в китайской одежде с чашкой чая. Рядом сидела племянница, склонив голову ему на колени. У него был такой вид, будто чай горчил. Но я сразу не понял. Да и до того ли было! Мы остерегались, как бы кто-нибудь не пустил в ход пистолет, и конечно же, не подумали о чае. Девушка умерла первой. Чин умер несколько минут спустя, когда мы несли его сюда. Видимо, там была тройная доза. Не помогло даже промывание желудка.

Раньше смерть Чина не вызвала бы у меня никакого сожаления, но сейчас я, напротив, был очень огорчен. Хотел оживить толстяка, словно не ненависть к нему испытывал, а любовь.

— Ну и на чем вы остановились? — спросил. — Как дальше пойдет расследование?

— Цепочка оборвалась, — признался Акоста. — У нас в руках человек, который совершил преступление, его будут судить за преднамеренное убийство. Но дальше Паульсена мы идти не можем. Отсутствует звено цепи. Посредник мертв. Чин мог бы рассказать нам, от чьего имени он действовал.

— От имени Романа! — воскликнул я, стукнув кулаком в грудь. — В этом уверен, как уверен в том, что нахожусь сейчас здесь. И вы это знаете. Приказ пришел от него. Он убийца!

— Это всего лишь ваше мнение, но не доказательство. Кстати, я также придерживаюсь вашего мнения относительно данного предположения. Ноне могу получить ордер на арест, основываясь на гипотезе. Прежде чем действовать против кого-то, я должен иметь на руках доказательства, а не догадки! Это лишь версия, не подкрепленная ничем.

Я опустился на койку и уставился в пол, будто там было разъяснение, да к тому же написанное невидимыми чернилами.

— Но Чин не знал нас до вчерашнего дня и впервые увидел примерно за полчаса до того, как произошло преступление. Каков мотив его действий? Что по этому поводу говорит ваш здравый смысл?

— Да, возможно, вы правы. Хотя и это не можем доказать, потому что Чин мертв. А ваши рассуждения можно повернуть в обратную сторону. Паульсен никогда не видел Романа, даже не слышал его имени. И мы знаем, что это правда. Он признался во всем, и ему не было никакого резона скрывать этот единственный факт.

— Но ведь он водил туда транспорт с грузом. И груз надо было передавать кому-то в Майами. Не оставлял же он его брошенным на побережье! — заметил я.

— За товаром каждый раз приезжал один и тот же человек на грузовике. Имени своего он не называл, квитанцию подписывал инициалами. Определенно это не Роман. Инициалов было достаточно. Чин знал его подпись, а Паульсена в это дело не посвящали. Паульсен работал на Чина, а не на кого-то в Майами. Если и существует дорожка, которая ведет к Роману, то отыскать ее сейчас невозможно. Чин дал приказ убить человека. Но Чин умер, не сказав ничего. Вы понимаете? Единственный свидетель исчез навсегда.

— А если бы, допустим, Роман находился под вашей юрисдикцией здесь, в Гаване, вы бы могли обвинить его в организации убийства? Могли бы возбудить против него судебное дело?

— Нет. На каком основании?

Я медленно поднялся, давая понять, что наш разговор закончен. По правде говоря, все остальное теперь мне было неинтересно.

— Жаль, — проговорил я с рассеянным видом. — Очень жаль.

Потом засунул руки в карманы и неожиданно посмотрел Акосте в лицо.

— Каково сейчас мое положение? Я нахожусь здесь как свидетель или же в другом качестве?

Я заметил, что сыщику понадобилось время, прежде чем ответить.

— В соответствии с законом, вы должны быть задержаны, — сказал он с запинкой. — Речь идет о процессе по обвинению в убийстве, и вам необходимо присутствовать на нем в качестве свидетеля. Потом Акоста прошелся рукой по лбу и добавил: — Но мы посмотрим на это сквозь пальцы и освободим вас, при условии, что во время суда будете находиться здесь.

— Я буду в Гаване к началу процесса, — заверил его.

Он продолжал смотреть на меня, пока я шел к двери, взялся за ручку.

— Куда сейчас направляетесь?

— Для разнообразия хочу нанести визит одному псу… по поводу одной дамы, — ответил я.

14

И вот я снова шагаю по дороге, ведущей к Эрмоза Драйв, как в тот день, когда нашел бумажник и приобрел место шофера. Только тогда шел в неизвестность, а сегодня я знаю, что меня ждет. Тогда шел навстречу любви, сейчас шагал к смерти. Тогда был день, сейчас ночь, и это как бы подчеркивало разницу целей.

Мне не нужно бежать, для меня не важно, сколько времени займет дорога. Хотел прибыть к месту как можно позже. Вот почему я не ускорял шаг и не просил подвезти меня на машине. Был уверен, что доберусь до цели, и ничто не могло меня остановить.