Рождение «Шерхана» - Рябинин Борис Борисович (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Года полтора-два назад на передний план его служебной деятельности стали выходить трудности совсем иного рода. Именно тогда обозначилось скрытое напряжение в треугольнике: администрация области – администрация города – руководство Управления внутренних дел.
Положение усугубилось созданием РУОП – Регионального управления по борьбе с организованной преступностью, которое возглавил полковник Климачев, бывший начальник Житкова на одном из этапов его служебной карьеры. Житков уважал Климачева как квалифицированного профессионала.
Формально РУОП подчинялся и УВД и непосредственно Москве, своему Главному управлению. Но фактически, как этого и следовало ожидать, одеяло быстро перетянуло московское начальство, и на региональном уровне РУОП оказалось еще одним самостоятельным центром административной власти.
Таким образом, треугольник превратился в квадрат, а напряжение усилилось еще больше.
Житков старался держаться в стороне от интриг и противостояний, неизбежных при таком раскладе. Он мало что понимал в этом ввиду полного отсутствия интереса к подобного рода времяпрепровождению. Благо работы было хоть отбавляй, и какое-то время ему удавалось сохранять нейтралитет.
Внешне все выглядело тихо и благопристойно, но сейчас закулисная борьба обострилась до предела. Все это, по образному сравнению Уинстона Черчилля, высказанного, правда, по другому поводу, но в сходной ситуации, напоминало схватку бульдогов под ковром. Снаружи ничего не видно, но время от времени из-под ковра вытаскивают трупы.
Первый труп появился около года тому назад, когда застрелился глава городской администрации, а два его ближайших сподвижника, стараниями РУОП, оказались за решеткой по обвинению в коррупции.
На время конфликт, казалось, затих, но только на время. Руководство УВД подготовило контрнаступление на РУОП, задумав возбудить против ряда его сотрудников уголовные дела по различным мотивам.
И вот вчера, в кабинете начальника УВД, генерала милиции, Житкову было недвусмысленно предложено заявить, на чьей он, собственно, стороне, может ли руководство УВД рассчитывать на него в этой борьбе и понимает ли он что его ожидает в случае отказа.
– Житков на второй вопрос незамедлительно ответил, что понимает, а для ответа на первый попросил на размышления двое суток.
Диспетчер Балашовской ГЭС, Петр Иванович Голобородько, заступил на очередное двенадцатичасовое дежурство ровно в восемь часов утра. Дела у своего предшественника Петр Иванович принял быстро. Станция работала всего на треть своей мощности, на части отключенного оборудования шли профилактические работы. И хотя дежурство обещало быть спокойным и рутинным, на душе Петра Ивановича было неспокойно. Впрочем, в последнее время он почти всегда заступал на дежурство с тяжелым сердцем.
Петру Ивановичу оставалось полгода до пенсии, и сейчас решался вопрос о том, разрешит ли ему начальство продолжать работу в прежней должности или нет. Перспектива жить на одну пенсию выглядела не слишком привлекательно.
Жена Петра Ивановича, бывший продавец бакалейного магазина, уже год как получала пенсию, которой едва хватало на оплату их трехкомнатной квартиры. Так что практически жили они втроем с сыном, студентом политехнического института, на довольно неплохую по нынешним временам, и, что тоже немаловажно, регулярно выплачиваемую зарплату диспетчера ГЭС.
Положение усложнилось, когда три месяца назад к ним, разойдясь с мужем-алкоголиком, переехала их старшая дочь с трехлетним сыном.
Работу ей найти пока не удалось, и неизвестно, удастся ли найти вообще. Поэтому, как никогда ранее, Петр Иванович ощущал свою зависимость от начальства.
А с начальством тоже было не все гладко.
Новый директор – Станислав Олегович Скроцкий, появился в результате кадровых перетасовок, вызванных событиями августа девяносто первого года, и, хотя формально имел соответствующее образование, всю жизнь занимался так называемой общественно-политической работой, перепрыгивая, как это было принято, с одной номенклатурной должности на другую.
Насколько было известно Петру Ивановичу, руководил он и коммунальным хозяйством и заготовкой вторсырья. Теперь он значительно расширил свои возможности, перепрыгивая из партии в партию. Конкретное руководство ГЭС он оставил своему заместителю – Сорокину, бывшему до него в течение трех лет директором, – знающему и энергичному специалисту, а сам занимался главным образом какими-то более важными для него делами. Но все кадровые вопросы на ГЭС он решал единолично. В те, к счастью, редкие случаи, когда директор непосредственно вмешивался в процесс управления станцией, персонал, как правило, имел разнообразные неприятности.
Вспомнив о грядущем неизбежном общении с директором по поводу своего выхода на пенсию, Петр Иванович тяжело вздохнул.
Зазвонил городской телефон. Прежде чем взять трубку, Петр Иванович автоматически, по профессиональной привычке, взглянул на часы.
Они показывали восемь сорок семь. Звонил директор.
– Петр Иваныч, это ты?
– Я, Станислав Олегович, с добрым утром.
– Привет. Как там у тебя, нормально?
– Все нормально, Станислав Олегович.
– Сорокин на месте?
– Да, с восьми часов.
– Я сегодня, пожалуй, не приеду. У меня тут дела в городской администрации. Ты скажи Сорокину при случае, я ему звонить не буду.
– Хорошо, Станислав Олегович, так и передам.
– Да, вот еще что. Мы с Долбоносовым сегодня вечерком на рыбалку собрались. На леща.
Так что смотри, чтобы клев был. Ты меня понимаешь?
Несмотря на тридцатитрехградусную жару, Петр Иванович почувствовал, как по спине побежали мурашки. Не зря его с утра мучили дурные предчувствия.
Долбоносов был главой администрации города и большим любителем ловли леща на кольцо, так называлась предназначенная для этого снасть. Вообще-то она была запрещена, и начальство собиралось заниматься откровенным и неприкрытым браконьерством, но это никого не интересовало, и меньше всего Петра Ивановича.
Дело было в другом – лещ ловился при одном непременном условии – достаточно сильном течении. Вот обеспечить это самое течение и просил его директор. А сделать это было далеко не просто.
– Ну ты чего молчишь? Молчание знак согласия?
– Я постараюсь, Олег Станиславович, но не знаю, что из этого получится. Сегодня ведь пятница, вы сами понимаете…
– Не была бы пятница – не было бы и рыбалки, – сухо прервал его директор, – у начальства, чтобы ты знал, Петр Иваныч, тоже только два выходных. Да и то не всегда. Сорокину, если что, скажи, что я велел тебе посодействовать. Но, я полагаю, ты и сам управишься. Ты уже взрослый мальчик, а? Петр Иваныч? Тебе когда на пенсию-то?
– В декабре начну оформлять, – упавшим голосом ответил Голобородько.
– Ну вот. Я же говорю, что взрослый уже.
Должен понимать, что к чему. Договорились?
– Я постараюсь, Станислав Олегович.
– Ты уж постарайся.
Директор повесил трубку.
