Пир во время войны - Миронова Елена (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Вы издеваетесь? — разозлился Резник. — Мой сын — не бандит и не госчиновник. Если кого и захотят убить, так это меня. Он не имеет отношения к «Терра — нефть».
— А при чём тут ваша корпорация? — удивился посетитель, и его голубые глаза словно заледенели. — Речь идёт о будущей женитьбе вашего сына на дочери азербайджанского авторитета. Вас, похоже, не поставили в известность, чьей дочерью является избранница вашего сына? Ну, да это уже неважно. У меня нет времени и желания объяснять вам, что к чему. Значит, так: вас интересуют сведения о готовящемся убийстве?
— Естественно, — заволновался Резник. — Что вы за них хотите?
— Ничего. Считайте меня послом доброй воли. У меня свои интересы в этой игре. И от вас мне ровным счётом ничего не надо. Ваш сын будет убит в самое ближайшее время. Киллер выстрелит ему в голову и не промахнётся, будьте уверены.
— Откуда вам это известно?
— Потому что этим киллером буду я…
Ковалёв стоял на пороге и грустно смотрел на дочь, допивающую последние капли из фляжки. И как так могло случиться, что он породил такое эгоистичное чудовище, думающее только о себе, о своей карьере, о нарядах и деньгах? Как вообще могло случиться, что он забросил в помойку собственную жизнь, предоставляя ей плестись по течению самостоятельно? Как мог он позволить жене сотворить из него робкого подкаблучника — только из-за проклятой импотенции?! Да наверняка она у него приключилась на нервной почве, и врач говорил о каких-то психологических причинах. Галка вечно была всем недовольна, ныла, оскорбляла его… И Милку воспитала по собственному подобию!
— О, привет, — дочь наконец заметила его. — Тебя уже выписали?
Ковалёв кивнул, не в силах отвечать. Ему было очень обидно и горько: единственная дочь, которую он в детстве носил на руках, водил в зоопарк и на карусели, которая была для него светом в окошке, даже не потрудилась прийти хоть раз в больничную палату и поинтересоваться здоровьем отца. Самое грустное и тяжёлое заключалось в том, что если от надоевшей жены он мог избавиться путём развода, то от дочери ему не избавиться никак! А переделывать её, учить отличать плохое от хорошего уже поздно: ей самой уже тридцать лет!
— Где мать?
— Трахается где-нибудь, — по обыкновению ответила дочь с милой улыбочкой, и у Ковалёва снова заныло сердце.
Мила даже не щадит чувств отца, прекрасно осведомлённого о том, чем занимается его жена всё свободное время.
— Когда появится, — справившись с чувствами, безразличным тоном добавил он, — пусть зайдёт ко мне в кабинет. И ты тоже. Мне надо с вами поговорить.
Мила кивнула, удивлённо глядя на родителя. Что-то давненько она не слышала от него такого командного тона. Неужели что-то случилось, о чём она не знает до сих пор? Или папаша забылся? Пусть знает своё место!
— Я тебе не передатчик, — крикнула она вслед ему. — И вообще, я ухожу!
Она и в самом деле решила посетить Кравчука. Давно уже она не была у него, а ведь светские сплетни — вещь жизненно необходимая для людей, вращающихся за кулисами шоу-бизнеса. Мила намеревалась ворваться туда яркой звездой, но из-за проклятого папаши всё пошло насмарку.
Она собиралась стать богатой женой, но и тут ей перешла дорогу эта азербайджанская чувырла. Значит, ей придётся пробивать дорогу самой. Она сама сделает свою жизнь: ликвидирует ту сучку, выйдет замуж за Павлика и, если захочет, начнёт карьеру с нуля. Но пока что необходимо появиться в тусовке, иначе её быстро забудут! Поэтому и следует навестить Кравчука, поинтересоваться у него, когда будет очередной светский раут — показ мод, чей-нибудь день рождения или надуманный праздник. Ведь для тусовки не существует обычных дней, это не принято, просто встречаться. Присутствующие обязательно выдумают какой-то повод, иначе якобы чувствуют себя обычными алкоголиками. Кажется, именно так сказал в позапрошлом году какой-то именитый певец, и все подхватили за ним эту мысль. Мол, без повода встречаются только бомжи…
Мила обязательно должна быть там, и своим цветущим видом доказать, что у неё всё в порядке, дела идут отлично, а скоро будут ещё лучше.
Миле не терпелось поделиться последними новостями с Кравчуком, но Резник приказал ей молчать. А её так и распирало от того, что она собиралась рассказать. Ей нестерпимо хотелось похвастаться, но она всякий раз взывала к собственному благоразумию и заставляла себя прислушиваться к болтовне дяди.
— Даже не знаю, что делать, — огорчался тот, всплёскивая тонкими ручонками. — Меня пригласили на выставку в Париж — в июле, а у Костика как раз отпуск. И он планировал повезти меня на Сейшелы…
— Ты же уже там был, — удивилась Мила, — с этим, как его… Ну, с твоим бывшим, то есть предыдущим… — вконец запуталась она.
— С Егором, — присвистнул Саша, — ну, когда это было! Вспомнила, мамочка, тоже мне…
Он поправил кокетливую цветастую приталенную рубашку, и повернулся к племяннице, скорчившей недовольную рожицу. У дядьки мужиков гораздо больше, чем у неё. Неужели вокруг одни гомики, нормальных мужчин не осталось? И разобрали их не женщины, а голубые! Тот же Кравчук меняет мужчин, как перчатки. Совсем недавно она сидела с ним и его приятелем Стасиком в ресторане. А теперь у него уже какой — то Костик. И Егор тоже был, причём в этом году, хотя сейчас всего лишь май!
— Может, не надо?
— Надо, Федя, надо, — весело ответила Мила.
Она чувствовала себя великолепно. В кои — то веки решила изменить имидж, и то Саша противится её выбору цвета волос. А ещё крутой дизайнер — имиджмейкер называется! Интересно, почему почти все стилисты — педики?
Мила подумала, не задать ли ей этот вопрос дядечке, но передумала. В зависимости от настроения, дядя — или тётя — Саша — мог обидеться. А это грозило Миле нешуточными расходами на другого парикмахера и стилиста. К тому же он почти что единственный, кто действительно любил её, просто так, ни за что. И Мила этим дорожила и любила его в ответ. Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал, что племянница собирается стать соучастницей убийства? Принялся бы отговаривать её, и предлагать познакомить с очередным своим другом, который мог проспонсировать Милин проект?
И, как всегда, на деле оказалось бы, что новый дружок готов проспонсировать только постель Кравчука или оригинальную игрушку из секс-шопа.
Мила прекрасно понимала, что спонсора найдёт только в одном случае. И, можно сказать, она уже его нашла. Если всё пойдёт удачно, она снова будет петь — и станет популярной. Наконец-то всё будет, как надо! Осталось совсем немного. Осталось только понравиться старому азеру, и переспать с ним. И сделать это так, чтобы он захотел ещё. Впрочем, по мужской части у Милы богатый опыт. Она знает, что надо сделать, чтобы понравиться мужчине, особенно не обременённому кучей молодых любовниц. Но на всякий случай ей следует поостеречься. А вдруг он видел её по телевизору, или был в одном из ночных клубов, когда она там выступала, узнает её? И это, конечно, не так страшно, но ведь он может проболтаться кому-то о ней. И вот это уже недопустимо.
Поэтому Миле нужен был другой образ, другая внешность, и легенда. Легенду она уже сочинила. Она, мол, певица, и ищет себе офис под студию, в которой будет записывать новый диск. Она пока не раскручена, но планы у неё грандиозные. Она не замужем, но у неё есть любовник, с которым они вместе живут. Именно поэтому она не может пригласить нового знакомого к себе домой. Но совсем не против встретиться с ним вновь. Получалось, что, во — первых, она вроде бы и не свободна, а с другой стороны, не связана семейными узами, и этим притягательна для большинства мужчин. Ведь, если у молодой красивой девушки никого нет, это подозрительно. А, если она замужем, то, значит, придётся подстраиваться под неё, то есть под её мужа, чтобы выкраивать время для встреч, которые будут носить редкий, эпизодический характер. Тем более она вроде бы как самостоятельна и вполне самодостаточна — чтобы новый знакомый не волновался, что она будет тянуть с него денежки. И ко всему она, получается, особа публичная — певица. А это привлекает внимание и интерес, и повышает престиж мужчины. То есть он будет увлечён и заинтригован сразу же, как только узнает всё это.
