Путь самурая - Зайцев Михаил Георгиевич (полные книги txt) 📗
– За дверцей слева от вас прячется Женя. Музыка глушит наши голоса, но шум борьбы...
– Михайлов! Родной! Какой шум, ты что?
Рука Самурая метнулась к шее Игоря. Большой и указательный пальцы сдавили кадык. Игорь выронил стакан, но Самурай не позволил стеклу стукнуться о полировку стола. Отпустил кадык, поймал, подхватил стакан на лету, бережно поставил донышком на столешницу.
Демонстрация самурайской сноровки заняла от силы одну-две секунды.
– Круто... – прохрипел Игорь, закашлялся, помассировал шею руками. – Экхе-кхе... Очень круто.
– Умею, – Самурай сидел в прежней свободной позе. Руки лежат на столе, как у школьника на парте, спина сгорблена естественным образом. Обычный мужчина на вид, с необычными возможностями, как выяснилось, как и следовало ожидать. – Тебя, родной, сам убедился, захотел бы – сделал. Потом все равно пришлось бы делать телохранительницу. Для нее я бы прихватил что-нибудь стреляющее. Поверь слову – я умею стрелять еще лучше, чем драться. Между прочим, твою Женю и в рукопашной схватке сделать не проблема. Видел я позавчера в ресторане ее китайскую акробатику, несерьезно все это... Я пришел не убивать тебя, Михайлов, а скорее наоборот. Будь спок – повода вмешаться в нашу беседу твоей Жене я не дам и давать не собирался... Ничего, что я на «ты»?
– Нормально.
– Я предлагаю тебе, родной, работу в паре. Вместе со мной. Закрепим устным договором о сотрудничестве наш стихийно сложившийся тандем?
– На фиг я вам? Я и глазом-то моргнуть не успел, как вы меня за горло схватили. А стрелок из меня вообще никакой.
– Не кокетничай, Михайлов. Ты и без меня прекрасно понимаешь, в чем твоя ценность. Давай упростим наши дальнейшие взаимоотношения и условимся рассматривать мой вчерашний дезориентирующий телефонный звонок как последнее экзаменационное задание, как последнюю проверку на вшивость студента Михайлова перед присуждением высокооплачиваемого звания оруженосца при Самурае.
– Староват я для студента...
Игорь что было сил оттолкнулся от края стола, покачнулся на вставшем на дыбы стуле и рухнул вместе с ним на пол. Падая, вскинул ноги, носками ботинок ударил по лишенной полировки изнанке столешницы. Спинка стула слегка защитила позвоночник при контакте с полом, зато перекладина на спинке врезала по лопаткам так, что потемнело в глазах. Мягкое сиденье шлепнуло по заднице, коленки уперлись в плечо, и Михайлов, чудом не свернув шею, перекатился через голову, кувыркнулся назад. К темноте в глазах добавилась круговерть в черепе. Только что Игорь сидел за столом, и вот он уже на четвереньках, в позиции, названной народом в честь неизвестно где зимующего рака.
Мастеру Самураю отчаянный демарш Михайлова, конечно же, не причинил никакого вреда. Устоявший стол пихнул кромкой четырехугольника столешницы Самурая в грудь и заставил его вскочить на ноги, а стул под ним завалился набок. Свалился со стола стакан и покатился, выбивая чечетку стеклянными гранями. Перевернувшись в воздухе и описав широкую дугу, отлетел к стенке, но не перестал работать магнитофон. На лице Самурая вспыхнуло и застыло выражение крайнего удивления. Что за глупость?
И вовсе не глупость, а тонкий расчет! Игорь рассчитывал на Женю. В доступном ей ограниченном секторе обзора сквозь замочную скважину Евгения должна увидеть, как впечатляюще опрокидывается Михайлов, БУДТО БЫ и в самом деле САМУРАЙ ВРЕЗАЛ ЕМУ ПО ЗУБАМ. Женя должна услышать грохот падения вверенного ее профессиональным заботам тела и также сопутствующие звуковые эффекты и обязана вмешаться. Расчеты Игоря оправдались.
Евгения вихрем ворвалась в комнату. Узкие глаза Самурая зафиксировали движение слева и удивленное выражение с его лица смыло волной понимания. Ах, вот что задумал Михайлов! Хитро. Но бесполезно.
Находясь под впечатлением Жениного показательного выступления в ресторане, Самурай ожидал от нее атаки в том же акробатическом стиле. Инстинктивно готовился поднырнуть под летящую в голову ногу или самому подпрыгнуть, если девушка, сгруппировавшись, клубком метнется под ноги. Предчувствия подвели Самурая. Евгения атаковала скупым, коротким ударом ребра стопы по голени. Присела, имитируя подготовку к высокому прыжку, а вместо того, чтобы взмыть под потолок, махом развернула бедра и выбросила вперед ногу. Атаковала редким, мало кому известным движением, похожим на коронный удар из старофранцузской боевой системы, ныне известной под названием «саваж».
Подошва женской туфельки, ударившись о кость под коленкой мужчины, съехала вниз, каблук стукнул по слабозащищенным кроссовкой пальцам, наступил на них, надавил. Девушка порывисто перенесла вес тела на утвердившийся поверх мужской кроссовки каблук, одновременно сбивая плечом контратакующий тычок самурайского кулака. Перед глазами Самурая мелькнул ее локоть, нацеленный ему в переносицу. Спасая голову, Самурай отклонился назад. Отскочил бы, да нога в капкане, пришлось прогнуться в поясе, «открыть» живот, чем и воспользовалась Евгения. Припала на одно колено, кончиками собранных в щепоть пальцев ударила по... Нет! Не по «открытому» животу, по гениталиям... Тренируя Женю, дядя Юра заставлял ее собранными в щепоть пальцами колоть дюймовые доски, а она, дуреха, расстраивалась, что подобные упражнения исключают возможность отрастить длиннющие ногти и сделать шикарный, всем на зависть, маникюр... Мужские гениталии отнюдь не такие прочные, как дюймовая доска. Самурай содрогнулся, размяк и осел на пол, лишаясь вследствие болевого шока сознания.
Контрольный удар по «заушному бугру», и Евгения теряет интерес к поверженному спарринг-партнеру, секунда – и она рядом с Михайловым.
– Игорь? Жив? Травмы серьезные есть? Ничего не сломано?
– Жень, помоги встать... Спасибо... Вау! Блин, как больно...
– Где больно? Покажи!
– Пустяки. Поясницу ломануло, радикулит, черт его дери... Да не смотри ты на меня так тревожно. Живой я. Скажи-ка лучше, как этот? Сдох, я надеюсь?
– Дышит, но опасности не представляет. Обезврежен, валяется без сознания.
– Женя, будь другом, добей гада.
– Я телохранитель, а не киллер.
– Значит, нет?
– Нет.
– А если я скажу тебе, что этот тип знал про заминированный храм и приложил максимум усилий, чтобы теракт увенчался успехом?
– Все равно – нет. У меня свои профессиональные принципы.
– Так, да? Ну и ладно. Сам управлюсь. – Игорь расстегнул пряжку брючного ремня. – У тебя свои принципы, у меня свои...
– Что ты собираешься делать?
– Я читал где-то, что, когда душат удавкой, умираешь как под наркозом. – Игорь вытащил из матерчатых петелек узкий и длинный кожаный ремешок.
– Да, это правда, но только если умеешь грамотно работать удавкой.
– Хм-м... Что ж, будем учиться. – Игорь намотал концы ремешка на ладони, сжал кулаки. – Жень, я надеюсь, ты никому не расскажешь о том, что произошло в этой комнате? Или это тоже противоречит твоим принципам?
– А что произошло? – Евгения, закатив глаза, смешно выпятила нижнюю губу. – Ничего не было. Ты спал, я читала, потом музыку слушали, ты, растяпа, стол задел нечаянно, шума наделал...
– При Ирке не называй меня растяпой, пожалуйста. Обижусь.
– Хорошо, Ирине и про музыку не скажу, а то вообразит бог весть чего, ревновать начнет.
– Умничка!
– И тебе спасибо за «умничку» от дурочки с переулочка, которая никак не поймет, каким образом ты собираешься избавиться от трупа.
– Будь добра, принеси рацию из спальни. Свяжусь с одним моим здешним должником, он поможет незаметно вынести гада из гостиницы и закопать где-нибудь в тихом месте.
– Игорь, не мое дело, но ответь честно – ты не боишься?
– Кого и чего?
– Ты уверен, что, задушив этого типа и после избавившись от трупа, решишь все свои проблемы?
– Может, и решу, а возможно, и нет. Черт его знает!.. Я свободен, я ничей. Вернусь в Москву, буду себе спокойненько ремонтировать чужие квартиры, Ирку уговорю уйти в декрет. Заживем тихо, спокойно. Может, так и будет, но возможен и вариант, при котором дня через два-три со мною захотят встретиться Большие или не очень люди, генералы или старшие лейтенанты, говоря образно, на которых работал обездвиженный только что тобой узкоглазый дядечка... приговоренный мною к смерти... О нет! Убивать меня Большие люди не будут! Мне предложат остаться Самураем. Единственным и неповторимым. Я – фуфло, ботаник, сдал все экзамены на звание Самурая. Соглашусь ли я?.. Не буду врать, Женя, еще не знаю. Черт побери, а вдруг и соглашусь, вдруг просто-напросто не смогу отказаться?!. Или не захочу отказываться?.. Правы марксисты – бытие определяет сознание. За последние дни мое сознание здорово изменилось, я стал другим человеком и до конца еще не успел сам в себе разобраться. Некогда было. Парадокс, но я пока что плохо сам себя знаю, черт возьми!.. Боюсь ли я? Да, Женя, боюсь. Ведь это только дураки ничего не боятся, верно?.. Однако хватит трепаться попусту. Время уходит, пора действовать. И, как принято говорить в подобных случаях: «Глаза боятся, руки делают!»
