Цапля ловит рыбу - Словин Леонид Семенович (книги хорошего качества txt) 📗
Потерпевший М-с В. М., физик.
Какие взаимоотношения сложились у вас с Абаем со времени вашего первого знакомства в доме Пестрецова и чем объяснить происшедшую метаморфозу?
— В начале нашего знакомства с Абаем Борубаевым мы с женой больше слушали, нежели говорили. Моя жена как биолог также интересуется взаимовлиянием биологических объектов друг на друга. Поэтому мне показалось, что мы все трое обрадовались этому знакомству. Скорее всего так и было. Я надеялся с помощью Абая проникнуть в суть восточной философии, овладеть секретами психорегуляции, на которые без наставника — Учителя — могли уйти годы. Абай же, как я понял, увидел во мне человека, уважаемого в своем кругу, который может стать распространителем его взглядов в регионе, в данном случае в Вильнюсе. Поэтому он был особенно предупредительным ко мне и моей жене, пригласил нас на конференцию в НИИ востоковедения, несколько раз звонил нам в Вильнюс.
О чем он говорил вам по телефону?
— Вообще ни о чем, говорил, что пытается чего-то достичь в области психорегуляции. Был довольно ироничен к себе, абсолютно скромен.
Так было не всегда?
— К сожалению, нет. Примерно год назад я стал замечать у него жажду власти, стремление вести себя как император. Он стал демонстративно навязывать свою волю. Выходил из себя по малейшему поводу, если кто-то позволял себе с ним не соглашаться. Даже в мелочах требовал, чтобы его слово было последним. Формировалось что-то вроде секты Абая. Было и другое нововведение: «Нечего приезжать без денег!..»
Какие события этому предшествовали?
— Наш приезд в Киргизию, в Карасу. К нашему с женой приезду в доме уже находилось много людей, рьяных поклонников Абая. Разговор на научные темы в таком коллективе не получался, да Абаю и не о чем было говорить. Иногда он изрекал какие-то истины. Мирза в основном занимался пловом. Я всегда смотрел на него как на народного умельца вроде Насреддина. Кроме того, его явно интересовал слабый пол. От Абая не укрылось мое разочарование.
Как протекала жизнь в доме, когда вы находились там?
— Мы были всего два дня. У меня и у жены осталось такое впечатление, словно все, кто там находился, ждали какого-то чуда. Но чуда не было. Подолгу сидели вечерами молча, погруженные в себя. Говорили мало.
Платили ли вы какие-либо деньги Абаю или Мирзе во время проживания в Карасу?
— Когда мы прибыли, к нам подошел Мирза, спросил, есть ли у нас деньги, и сказал, чтобы мы отдали их ему. Я решил, что здесь существует такое правило, и отдал все деньги, что у нас были, около двухсот рублей. Перед отъездом я сказал Мирзабаю, что мы уезжаем, и он дал нам часть денег на покупку авиабилетов, а после моей просьбы добавил еще двадцать рублей. В целом впечатление от поездки у меня осталось очень нехорошое. Окружавшие Абая восторженные поклонницы, в том числе несколько молоденьких девушек из Литвы, обращали на себя внимание. Когда я попробовал поговорить с одной из самых рьяных из них, тем более что она является родственницей нашего знакомого, я вызвал недовольство Абая.
С кем вы общались в Карасу?
— Вместе с нами там находился киноактер Талгат Нигматулин. Мне он был интересен, по-видимому, и я ему тоже. Нигматулин старался держать себя нейтрально и в то же время, как я заметил, боялся разозлить Абая и почти унижался перед ним, доказывая свою лояльность. Этого я не мог понять. В Карасу между нами что-то произошло. Когда мы уезжали, Абай холодно кивнул — он не простил мне независимого поведения. Но я не нуждался в Абае, я понял, что знания его довольно поверхностны.Короче, мы быстро уехали. Да! Еще я обратил внимание на то, что Абая окружает несколько парней в черных куртках, которые вели себя странно, производили впечатление телохранителей, молчаливых послушников; им явно нравилось впечатление, которое они производили, — роботов… Явно с молчаливого одобрения Абая они игнорировали меня и мою жену, демонстративно прекратили с нами здороваться. А один — Седов или Бушмакин — сказал довольно громко, чтобы мы слышали: «Мы люди Абая. Остальным нечего здесь делать…» «Люди Абая…» Нам стало не по себе. Тогда мы с женой еще не знали, что очень скоро они ворвутся в наш дом…
ВИЛЬНЮССКАЯ СТАНЦИЯ
«СКОРОЙ ПОМОЩИ»
Карта вызова
Время приема сообщения: 13 час. 22 мин.
Время выезда: 13 час. 24 мин.
Время ставится компостером!
Сведения о больном
(Нужное подчеркнуть!)
Больной обслужен Адрес не найден
Не был на месте — из-за плохого освещения.
Отказался от помощи. — из-за отсутствия нуме рации домов.
Вызов ложен. — бездорожья.
Пациент практически здоров.
Смерть до прибытия.
Свидетель С-ких М. Г., старший научный сотрудник.
— Когда я познакомился с ним, Борубаев показался мне скромным юношей, который отличался застенчивостью, серьезностью. Несколько раз разговаривал со мной по поводу своего здоровья. Узнав, что моя жена — специалист по вопросам иглоукалывания, просил меня рекомендовать ей себя для дальнейшего лечения после выписки. Несколько раз затем я видел его в лаборатории жены, после чего он надолго исчез из моего поля зрения. Несколько лет спустя на вечере в редакции центрального журнала, куда меня пригласили, я вдруг увидел Борубаева в роли ученого, «человека феноменальных способностей». Меня очень удивило, что больного юношу кто-то может всерьез воспринимать как специалиста по восточной медицине, Учителя!
— Чем вы можете это объяснить?
— Лишь одним — малодоступностью сведений о восточной медицине, недостаточной информированностью интересующихся.
Как себя повел Борубаев, увидев вас в редакции?
— Вначале он как будто стушевался, но взял себя в руки и дальше вел себя довольно непринужденно. По-видимому, ему присуще умение быть в центре внимания, производить нужное впечатление на окружающих. Его можно было сразу понять, хотя он не говорил прямо, выбирал соответствующую форму. По сравнению с ним Мирзабай выглядел как большой простодушный ребенок.
— Что вы можете сказать о так называемых экстрасенсах?
— Увы! До сих пор не проведено квалифицированной государственной клинической проверки, которая дала бы однозначный ответ: есть лечебный эффект воздействия экстрасенсов на пациентов или нет? А шарлатаны этим пользуются!
— Поддерживали ли вы личные отношения с Борубаевым?
— Никаких, кроме тех, о которых я сейчас сказал.
Обвиняемая Калинаускене В. И.
— Понятно ли вам обвинение в заранее не обещанном укрывательстве преступления — убийства, совершенного с особой жестокостью в присутствии вас и вашего мужа? Что вы можете пояснить по этому поводу?
— В марте Абай позвонил из Москвы и сказал, что хотел бы приехать в Вильнюс отдохнуть и полечиться, что у него расходились нервы, потому что Мирзабай провел его через стрессы, унижения, заставлял нищенствовать… Все в таком духе. Мне не хотелось, чтобы он приезжал, мы с мужем хотели пожить спокойно. Но что-то было в его голосе жесткое, злое. Я поняла, что он все равно приедет. И от этого только произойдут еще большие недоразумения и неприятности.
— Он приехал один?
— Да. Первые несколько дней он провел у своего знакомого, тоже интересовавшегося проблемами медицины. Потом он попросил свою знакомую, которой предварительно дал на проезд денег, слетать в Каракалпакию за Мирзабаем. Абай говорил, что все вечера проводит дома, никуда не ходит. И хотя о его приезде в Вильнюсе знали его знакомые, никто не пожелал с ним встречаться, чего раньше практически не могло быть.
— Дальше, пожалуйста.
— Когда приехал Мирзабай, он тоже остановился на той же квартире, где жил Абай. Абай говорил мне, что с приездом Мирзы телефон не умолкал. Мирзабая благодарили за гостеприимство в Каракалпакии, приглашали в гости.
— Одного или вместе с Абаем?
— Вдвоем. Но Абай, как правило, отказывался от визитов, потому что эти же люди не желали его видеть в те дни, когда Мирзы не было в Вильнюсе.
