Не стреляйте в рекламиста - Гольман Иосиф Абрамович (е книги TXT) 📗
Что ж, черта подведена. И не надо никакой достоевщины. Теперь, как на войне: или — ты, или — тебя.
Реально его никогда за это не возьмут. Петруччо вряд ли даст связный словесный портрет: уж больно глуп. А ни имени, ни адреса он не знает. По криминальным картотекам Андрей, разумеется, не проходит. Короче, все это отвратительно, но не опасно.
Гораздо хуже, что он не выполнил задания. Это опаснее всех сыщиков, вместе взятых. Здесь все шло наперекосяк. Бухгалтер жив. Его семья жива. Поиски настоящего бухгалтера тоже пока ни к чему не привели. Хотя здесь как раз следы появились.
Вот что важно! Работодатели не должны узнать о вчерашнем эпизоде! Они могут не захотеть работать с убийцей милиционера. Не из моральных соображений, конечно, усмехнулся Андрей. А из соображений безопасности при случайном «проколе». Узнают — уберут.
Нет, нужно заканчивать с этой историей и менять место жительства. В принципе, у Андрея есть серьезные предложения из Приднестровья, с Северного Кавказа и даже из дальнего зарубежья. Его бывшие соратники, покинув «контору», обрели широкий ареал рассеяния и нигде не были на последних ролях. А Беланов у профессионалов всегда будет в почете. Так что — трудоустроится как-нибудь. Года на три. А там, глядишь, все заглохнет.
Он побрился, привел себя в порядок и поехал на встречу.
Прямого начальника Беланова, Благовидова Павла Анатольевича, подчиненные за глаза звали «генералом». За осанистость, басистый голос и начальственные привычки. Хотя генералом он не был никогда. Уволился со службы в звании полковника. Уволился сам, потому что над головой сгущались тучи: бывший руководитель подразделения, ведавшего борьбой с инакомыслием, полностью нашел себя в постперестроечном пространстве. Он, не снимая формы и прикрываясь для многих еще магическим удостоверением, попросту выбивал из новых бизнесменов долги. Настоящие или мнимые — его не интересовало. Важно было, что заказчик, в случае успеха, отдавал от 30 до 50 процентов возвращенной суммы.
А тучи собрались потому, что Павел Анатольевич ошибся с очередным должником. То ли не боязливый попался, то ли платить было нечем, но после его жалоб, хотя доказать ничего не смогли, управление собственной безопасности положило на полковника глаз.
Павел Анатольевич никогда не страдал недостатком ума (причина неосторожности была в другом: после стремительной смены строя у многих «поехала крыша»), поэтому он почел за лучшее написать рапорт, тем более что и дома, и даже в более надежных и удаленных местах он успел заложить определенные суммы. На чей-то взгляд — мизерные, но вполне достаточные, чтобы обеспечить добротное зарубежное образование его единственному внуку.
А главное — Павел Анатольевич вовсе не собирался останавливаться на достигнутом. Единственная корректива — он больше ничего не будет делать своими руками. Ведь вокруг так много дураков!
Сейчас настроение Благовидова было не самым лучшим. Своего большого Шефа он видел нечасто, и сегодняшний вызов, — второй за три дня, да еще в такую рань! — говорил о том, что дело серьезно. Была здесь, конечно, и радостная деталь. Молодой и прыткий Беланов конкретно обгадился, слишком широко раскрыв рот. Он прямо очаровал Шефа в прошлый приезд, заставив Благовидова здорово поволноваться. Но все, что ни делается, — к лучшему. Теперь с «генерала» взятки гладки, а Беланов полностью «в пролете».
Павел Анатольевич достал из внутреннего кармана фоторобот, который на самом деле был сильно похож на добротный портрет. Волевой подборок, чуть шире обычного расставленные глаза, почти классический нос — Беланов был бы вполне доволен своим портретом, если бы художник не придал его лицу выражение силы и злобы одновременно.
Все, пропал Беланов. Убил мента, попал со своей практически фотографией в федеральный розыск. Сгорел, как свеча. А то давеча почти напугал Павла Анатольевича. Да жилка оказалась слабой. Опыта не хватило, знания жизни.
Благовидов удовлетворенно потянулся в необыкновенно комфортном кожаном кресле. Умеют люди жить! Павел Анатольевич даже позавидовал: его жена никогда не сумела бы выбрать столь удобное «сидалище». Она бы взяла что-нибудь эдакое, с позолотой и рюшечками. Надо быть богатыми в третьем поколении, чтобы научиться покупать такие безумно дорогие и неброские вещи, как те, что его сейчас окружали. Да и Милочка, радость его нечаянная, тоже не обладала воспитанным поколениями вкусом.
Ничего. Им не дано — его внук научится. Ему уже 10 лет, и старой жизни он практически не застал.
В приемную стремительно вошел Шеф. Имея фамилию Дурашев, и из гордости ее не меняя, начальник Благовидова был умнейшим человеком. Смешно, но его папа в свое время проходил по отделу Благовидова как умеренный либерал. Так, ничего особенного. Книжки, анекдоты, кухонное вольнодумство. Даже не вызывали на беседу — времена уже поменялись. А сынок вон как скакнул. На самый верх выход имеет.
Благовидов очень уважительно относился к Шефу, отнюдь не испытывая традиционного для военных пренебрежения к штафирке-штатскому. Бородка, очечки, лысина — традиционный интеллигентский набор скрывал острый и быстрый ум, жесткость и решительность. Недаром он четвертый год на своей должности. Его предшественники и года не выдерживали, уходили мемуары писать.
— Докладывайте, Павел Анатольевич. — Он опустился в соседнее кресло. В 7 утра Шеф уже вовсю работал. Может, вообще не ложился?
— К сожалению, мало что могу доложить, Виктор Петрович. Отвлекающую операцию проводил Беланов, я им с того времени не командовал. Знаю, что там все неудачно. По главной цели установлено направление, где разыскиваемый скрывается. Во время ошибочной акции у бухгалтера он с женой покинули квартиру, в чем были, и уехали на поезде Москва-Феодосия. Сейчас мы прокачиваем все Крымское побережье.
— Почему — побережье? Он не мог сойти раньше?
— Его видели на вокзале в Феодосии. Но уже в линзах. Билеты в Москве они покупали буквально бегом, поезд уже отходил. Там он сильно засветился.
— Значит, если отвлечение не удалось, наши конкуренты тоже могут знать направление.
— Смотря кого вы имеете в виду. Если его бывших хозяев, то вряд ли. Им не до него. А если моих бывших коллег — боюсь, что да. Здесь важна скорость. У них, конечно, больше ресурсов. Но мы ведь их информацию тоже используем.
— Да, слава богу, эта возможность не потеряна. Но противодействие ощущается. Как скоро вы найдете документы?
— Как повезет. Врать не буду. Работа идет очень напряженная. Теперь еще один вопрос: что делать с бухгалтером? Считаю, что его трогать уже не надо.
— Конечно. Мы же не людоеды. Сейчас его смерть только проблем добавит. А вот директор их нам очень мешает.
— Да, я смотрел вчера телевизор.
— Не только телевизор. Возьмите, почитайте. — Он бросил «генералу» утреннюю столичную «молодежку». Она еще пачкалась краской. Тираж — полтора миллиона. На первой странице, в самом читаемом углу, заголовочек: «Киллеры ошиблись адресом и скончались».
Благовидов скривился. Столько шума точно не нужно никому. Ни им самим, ни их противникам. Документы нужно только найти. Их не нужно обнародовать. Никому не нужно. Это как ядерная бомба: хорошо ее иметь и плохо — использовать. Даже с противником можно всегда договориться. Но если бомба попадает в третьи руки, — скажем, мелким политическим террористам, — то опасность грозит уже всем.
— Ладно. С директором разберемся.
— Его надо только придержать. Больше ничего.
«Гуманист какой, а?» — незаметно ухмыльнулся «генерал». А вслух сказал:
— Нет проблем. Но у меня еще новость, и, к сожалению, тоже неприятная.
— Не многовато ли неприятных новостей? — сверкнул очками Шеф.
— Простите, но я не мог этого предвидеть. Беланов выведен из-под моего руководства.
Павел Анатольевич не произнес, но оба поняли подоплеку: «Вами выведен, Виктор Петрович».
Сейчас Благовидов чувствовал себя гораздо более уверенно, чем два дня назад. Беланов, обещавший быстрые решения, провалился, да еще и проблем наделал. Новых людей посвящать Шеф, разумеется, не желал. Ресурс сужался, и роль Благовидова, соответственно, росла. Он постарается больше не подводить Шефа.
