Молчаливый гром - Таскер Питер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
— Макс! Какого черта…
— И я хочу задать тот же вопрос. Некоему японцу как-то удалось завладеть нашим…
Шаррок осекся, увидев входящего в офис Матиду. Он беспомощно посмотрел на Йохансена.
— Джон, это бессмыслица. Я не понимаю… Я ничего не понимаю!
Йохансен жестом удалил мальчишек и уселся в кресло.
— Есть кое-что, чего тебе не стоило знать, Макс, — медленно произнес он.
— Но, ты заварил всю кашу. И толковал о строгой секретности.
Йохансен невесело усмехнулся.
— Не понимаешь? — спросил он. — Матида-сан — полноправный участник дела.
— Не понимаю! — упрямился Шаррок.
— Я говорил, что наш клиент настаивает на анонимности. Матида-сан — представитель клиента в США.
У Шаррока голова пошла кругом. Спонсоры проекта — японцы?
Йохансен продолжал:
— Макс, ты делал то, что считал правильным. Но, боюсь, это создаст трудности.
— Естественно, все останется во мне. Можешь считать, что я не был здесь.
Йохансен продолжал улыбаться — невесело и неприятно.
— Абсолютно невозможно, мистер Йохансен, — вставил Матида. — Не стану вам напоминать наши условия.
— Оставь это мне, Матида-сан. К счастью, вклад Макса в проект уже более или менее завершен.
— Это правда, — торжественно сказал Матида, повернувшись к Шарроку. — От имени руководства моей компании выражаю вам искреннюю признательность за усилия, которые вы приложили. Без вашей отличной работы проект нельзя было бы и начать.
Он поклонился и вышел. Шаррок был в трансе. Его пониманию все это было почти недоступно.
Йохансен похлопал его по плечу.
— Извини, что так получилось, — сказал он, — но в самом деле вариантов нет. Контракт есть контракт.
Он вызвал мальчишку, сидевшего недавно за столом.
— Отведи его во двор, — сказал он. — И чтобы все было в норме.
Шаррок шагал как во сне, когда ватага мальчишек потащила его к лифту, затем — на пустырь. Он не сопротивлялся, когда они, как в какой-то свирепой игре, связали ему руки за спиной и заклеили рот лентой. Парень с изумрудным зубом насыпал на лезвие ножа белый порошок и дал ему понюхать. Перед глазами Шаррока вспыхнули ослепительные спирали, сердце заколотилось, как барабан бонго.
Шаррок опустился на колени, следя, как пацан в джинсах фирмы «Эр Джоржанс» надевает глушитель на свой пистолет. В его голове сменялись цветные кадры. Вот Йохансен качает головой, вот Рекард разрезает индейку, вот Матида стоит на трибуне в «Ниппон сосайети», вот раскосый жирненький бизнесмен выкрикивает: «Это — непростительный позор!»
Пацан поднял ствол.
— Прощайте, мистер, — сказал он и выпустил розовый пузырь жвачки.
Сразу после начала работы биржи индекс Доу-Джонса шатнуло волной продаж из Чикаго, и он опустился на двести пунктов. Доллар сорвался с кривой недавнего роста и заскользил по наклонной вниз. Европейские рынки отозвались растерянностью. В Париже торги были прекращены, на мадридской фондовой бирже имели место кулачные драки. В Лондоне рыночники выключили экраны своих мониторов и перестали отвечать на телефонные вызовы. Миллиарды долларов провалились в тартарары, и толпы ученых, обычно готовых все объяснить, на сей раз впали в прострацию и заткнулись.
Господин Законодатель проснулся в пять часов, прочистил легкие, распевая «Но», затем велел подать себе завтрак из двух сардин, маисового супа и одного банана. Жена поставила поднос, поклонилась и с беспокойством проследила, как он отхлебывал суп.
— Все ли как надо? — робко спросила она.
— Хорошо, — сказал господин Законодатель, громко причмокивая и даже рыгнув.
— Покорно благодарю, — сказала жена и вернулась на кухню, чтобы позавтракать там.
Она придерживалась ритуала каждое утро в течение последних тридцати пяти лет. Господин Законодатель женился, устроившись в министерство. Это был брак по расчету. До свадьбы они встречались раз пять, но господин Законодатель ни разу не пожалел о своем решении. Она была прекрасной женой: никогда не жаловалась, никогда всерьез не болела. Она родила двух крепких мальчиков, уже женатых и имеющих собственных детей. Ее волосы были густые и лоснящиеся, кожа — белая, как молоко, и все его друзья говорили, что завидуют ему. Теперь она поседела, на лбу появились морщины, а кожа на руках огрубела и стала, какой была, как он помнит, у его матери.
Он заглянул в газету. Снова иностранцы чего-то требуют — изменения экспортных квот и некоторых коэффициентов, регулирующих рынок… С европейцами уже нельзя иметь дела! Пора бы им ограничиться производством дамских сумочек, духов и прочего, в чем они преуспели…
Он раздраженно покачал головой и положил газету в свой «дипломат». На нее будет время в экспрессе. Господину Законодателю предстояла поездка в Киото и обратно. На него возложили миссию объяснить ситуацию Старику и заручиться его одобрением.
Черный лимузин подвез господина Законодателя к подножию старой каменной лестницы уже поздним утром. Семьдесят две ступени… Ему казалось, он знает наощупь каждую ступеньку, каждую замшелую трещину. Лестница вела в храм. Впервые он поднимался по ней весенним утром лет двадцать назад, а затем уже каждую весну. И она становилась все круче, а его остановки, чтобы перевести дыхание, все более продолжительными.
В этом году он шел в храм вторично, раньше такого не бывало. Да еще среди лета… Остановившись передохнуть, он полюбовался видом старого Киото, раскинувшегося внизу. С высоты была ясна четкая геометрия города: длинные улицы, равновеликие кварталы. Столица Старой Японии, построенная тринадцать веков назад на китайский манер, такой и осталась. Строгость ее планировки особенно впечатляла после беспорядочности Токио, находящегося в пяти часах езды по сверхскоростной магистрали.
Цикады зудели, как электрические провода. С высотой воздух становился прохладнее. Скоро уже осень, потом и зима, когда снежные облака садятся на горы и кинжалы сосулек свисают с крыши, по-новому украшая храм. Как это Старик тут живет безо всякого отопления? Притом ведь уже почти тридцать лет. Вероятно, привык.
Наверху его ждали и провели в небольшую комнату, где Старик принимал гостей. На стене висело полотно с традиционным изображением тигра — всего несколько черных, белых и оранжевых линий. Неизвестный художник школы Кано сроду, конечно, не видел тигров. Он жил и работал в семнадцатом столетии, когда страна была совершенно изолирована. И тигров здесь не бывало. Но… За последние четверть века господин Законодатель еще ни разу не находил здесь этого тигра таким агрессивным, неотвратимым, столь по-тигриному парящим в воздухе.
Он медленно пил густой зеленый чай и прислушивался к тихим звукам извне. Журча, наливалась в пруд вода. Где-то вверху каркал ворон. Монах работал граблями в саду камней; Периодически слышался щелчок сиси-одоси — поворотной бамбуковой трубы. Она наполняется водой и опорожняется равномерно, отсчитывая время, как часы.
Помощник вкатил коляску Старика. После операции восемь лет назад в его горло вживили крошечный микрофон, и помощники ставили перед гостями на стол репродуктор. Господин Законодатель уже привык к неподвижности губ старика и хриплому шепоту настольного аппарата.
Господин Законодатель обрисовал ситуацию. Это была любезность, поскольку Старику уже были известны все факты. Его персонал работал отлично.
— Это действительно очень серьезно, — сказал он в ответ. — Это давно меня беспокоило.
— Невероятная глупость! — сказал господин Законодатель. — Мне становится уже страшно, что я — японец. Боюсь, мир будет смеяться над нами.
Горло Старика завибрировало от усилия, и его голос стал вдвое громче:
— Мы слишком переживаем о том, что думает весь мир. Если будем заниматься своими собственными делами, опираясь на свой здравый смысл, проблем не будет. Мой старший брат никогда не понимал этого. Он был сильным, намного сильнее меня, но и он был глупец.
