Опция поиска - Зосимкина Марина (книги онлайн TXT) 📗
Собрать материал для пробы было несложно. Юлька постоянно норовила
схватить Кнопкину расческу, чтобы позлить ее. Маленькая дрянь. В тот день, когда он
направлялся к Илюхе в офис, он уже знал результат. Ему позвонили из лаборатории
и сообщили, что никаких родственных связей у них с Юлькой нет. Акт о проведенной
экспертизе он может забрать, приехав к ним в институт, или получить скан по
электронке. И все. Проблемы нет. Хотя большого значения эта информация теперь
не имела, если не считать вопроса, сама ли Юлия спланировала акцию или ее
надоумила мать. Но, сказать по правде, это Леонида тоже интересовало мало.
Теперь у них с Кнопкой будет все хорошо. Просто замечательно у них все
будет. Вот только разберется он со второй проблемкой, а потом уж они с Лерой
поговорят. Он купит хорошего вина, еды какой-нибудь купит вкусной и увезет Леру на
дачу. И, сидя у догорающего камелька, он ей все расскажет. Попросит прощения за
злые выходки, объяснит и их, и свою неразговорчивость последних дней. Как же он
жалел сейчас, что так плохо они простились утром в понедельник! Если бы он тогда
знал…
Если бы он знал, что под номером два шла отнюдь не проблемка! Видно,
высшая справедливость вспомнила о Лёне Воропаеве и решила потребовать плату.
Он представил, как Валерия, распечатав пухлый крафтовый конверт и высыпав
содержимое на столешницу в гостиной или кабинете, перебирает ксерокопии старых
документов и черно-белые фотоснимки пятнадцатилетней давности. Как ее лицо из
недоуменного превращается в брезгливое. Как навсегда каменеет.
Леонид моментально решил, что сделает все, чтобы Лера никогда не узнала
этой грязи и гадости, иначе он навсегда жену потеряет. Теперь он жалел о своем
малодушии. Все было бы совсем иначе, если бы он с самого начала принял верное
решение, пусть и рискованное. Наверно, после таких признаний Кнопка не захотела
бы с ним жить, но, вполне возможно, что и поняла бы, и не осудила. Но, главное, не
угрожала бы Лере сейчас опасность, а он сам не торчал бы в этом санатории. И
глупая девчонка, опрометчиво назвавшаяся его дочерью, не вляпалась бы в
неприятности, попав под чужую раздачу.
Что это Юльку втолкнули к нему в «палату», Леонид, прикованный наручниками
к голой больничной кровати, понял не сразу. Ему представили нового участника игры,
подтолкнув напуганную девчонку поближе, а затем еще раз озвучили требования.
Иначе с твоей дочерью и прямо на твоих глазах, ну и так далее.
Пацаны не были оригинальны. Он их переплюнул, высказавшись, что если
парни притащат бездомную кошку и начнут ее мучить, то смогут его немножко
разжалобить.
Те сразу не врубились, в чем дело, а Юлька все поняла. Она испугалась еще
сильнее, хотя куда уж, и заверещала, что в квартире оказалась случайно, и что ее
неправильно поняли, и продолжала, захлебываясь, нести чушь, пока один из
молодчиков не ударил ее по лицу. Юлька отлетела к стене и притихла, глядя
безумными глазами.
Посмотрев в ее сторону, Леонид произнес:
– Девушка не врет, парни. У меня в смартфоне был телефон лаборатории,
пошарьте. Если сим-карта жива. Тогда сможете сами задать им вопрос о моем
отцовстве.
И он прикрыл глаза, чтобы больше не видеть искаженное страхом лицо Юлии
Лепехиной, хотя, кроме самой себя, ей винить было не кого.
Юльке отвесили еще оплеух, а потом вытолкали наружу. Леонид надеялся, что
этот случай навсегда отобьет охоту у барышни к аферам и лжи. И еще он надеялся,
что ее отпустят целой и невредимой. Или хотя бы просто – отпустят.
Что-то с самого начала ни фига не складывалось у пацанов. С вечера, чтобы
ночью ничего не удумал, Леонида обкалывали какой-то мутной дрянью, а с утра
принимались избивать, но он держался, сознавая, что сразу же, как только сломается
и подпишет, его прикончат, подбросив труп на железнодорожные пути. Испугать, что к
любимому чаду применят жестокие пытки и будут на глазах у отца отрезать уши
поштучно и по фалангам пальцы на руках и ногах, тоже не получилось. Даже
наркотик, подавляющий волю, подействовал на Воропаева как-то лево. Он, конечно,
поставил свою подпись, но та не поддалась бы никакой идентификации. Это были
каракули, а не подпись под документом, имеющим юридическую силу.
Пацаны за стеной злились, матерясь и переругиваясь, и время от времени
заходили к нему в «палату», чтобы отвести душу, махом ноги ударив его по ребрам.
Он не мог сам себе ответить, на что надеялся, упорно не соглашаясь ставить
подпись под новым завещанием в пользу какого-то некоммерческого фонда. Хотел
оттянуть момент смерти? Или ждал, что его будут искать и найдут? Кто? Похищение
обставлено грамотно. Скорее всего, Лера получила от его имени письмо о разрыве, а
на работе поднимать тревогу не будут, поскольку босс в отпуске.
Здешние мясники рано или поздно изобретут что-нибудь новенькое, он не
выдержит и завещание подпишет. Его тут же прикончат, а Лерка останется совсем ни
с чем. Нищей вдовой останется его Лерка. Хорошо хоть, что бездетной, кстати.
Только бы бандиты не принялись ее разыскивать, чтобы притащить сюда, как
приволокли Юльку. Скорее всего, Валерия сейчас в Панкратовке. Пьет кофий с
теткой Любой или бакланит с ее внуком Константином. В таком случае, есть шанс,
что отыщут Леру не сразу: соседи по этажу не знают, где у Буровой дача, а соседи по
подъезду так и вообще не знают, кто такая Бурова, дом-то новый. Но отморозки
запросто могут устроить засаду возле подъезда, и Леонида обдало холодом, когда
ему в голову пришла эта мысль.
Каким же кретином он был, что тянул до последнего с разговором! Она хотя бы
знала сейчас, чего опасаться, и от кого прятаться. И что вообще надо от кого-то
прятаться, тоже была бы в курсе. Поздно ты опомнился, дружок, и теперь за свою
малодушную трусость заплатишь высокую цену.
Лежа на голых пружинах больничной койки и почти уже не ощущая тела, а
лишь сплошную ноющую боль, он твердил, обращая слова неизвестно кому: «Только
бы она уехала с какой-нибудь Киреевой в какой-нибудь Египет! Только бы обиделась
на меня и рванула на своем Михе подальше от Москвы! У тебя же отпуск, девочка
моя, уезжай! Обидься хорошенько и уезжай! Так поступит любая, если муж двое суток
не приходит домой!»
Но, по видно, это был не его день для челобитных. Дверь со скрипом
отворилась, и в узком дверном проеме возник знакомый силуэт. Леонид напряг
остатки сил, собираясь выкрикнуть, чтобы она бежала, чтобы спасалась, но мелкий
комар под черепной коробкой зазвенел пронзительным писком, а потом их стало
несколько, потом стало много, очень много, они завизжали, набирая злость и силу, и
тогда от дикой боли глаза заволокло липкой пеленой, а предательское беспамятство
вновь отправило Леонида в нокаут.
– Но это же не реанимация! – оглядываясь на своего сопровождающего, с
детским возмущением в голосе произнесла Лера.
Она стояла в дверях полупустого пеналообразного помещения с несуразно
высоким потолком, которое могло быть душевой, если бы там имелись кабинки, или
общественным туалетом, если бы из одной его стены вырастали шеренгой писсуары.
Но ничего такого в этой комнате не было, а была там колченогая деревянная
стремянка и заляпанный побелкой облупленный письменный стол, а на
растрескавшемся кафельном полу сквозняк теребил обрывки старых газет и
скукоженные от высохшей грязи тряпки серой мешковины. Окно было всего одно, да
и то почти под потолком. Чумазыми стеклами оно уныло смотрело на кирпичную
кладку возлеоконной ямы, помогающей дневному свету хоть как-то проникнуть
внутрь полуподвала, и лишь верхней половиной выглядывало во внешний мир,
