Крах - Шевцов Иван (читать книги полностью .TXT) 📗
— Почему не в Бразилию? Рио-де-Жанейро, пляжи. Или в Сингапур. Хочу в Сингапур, — шептала она, прижимаясь к нему.
В это время в их комнате раздался мощный взрыв. Взрывной волной их постель подбросило к потолку, вышибло оконную раму, раздробило мебель, люстру. Осколки хрусталя, стекла, фарфора и дерева засыпали комнату. Окровавленные, обнаженные изуродованные тела Евгения и Любы жутко лежали поверх этого хаоса, присыпанные отлетевшей от потолка штукатуркой. Взрыв был настолько мощным, что разбудил всех жильцов большого дома.
Перепуганные соседи тотчас же позвонили в милицию. Оперативная группа примчалась минут через десять. Входную дверь в квартиру Любы Андреевой пришлось взломать. Страшную картину увидели сотрудники милиции. Среди двух трупов и обломков нашли четыре загранпаспорта и одну связку ключей. Именно ключи привлекали особое внимание опытного следователя. Вспомнили последний визит Евгения Соколова в милицию и его заявление об угрозах Максима Полозова, потому-то этот Макс и оказался первым в числе подозреваемых организаторов взрыва. Логика размышлении следователя была простой и естественной: чтобы войти в квартиру и заложить взрывчатку с часовым механизмом — среди обломков были обнаружены простые наручные часы с будильником, — надо было иметь ключи. Потому-то под утро того же дня у себя на квартире был задержан Максим Полозов, при обыске у которого была изъята целая связка ключей. Задержанный оказался неплохо разбирающимся в юриспруденции и сразу потребовал адвоката, без которого наотрез отказался давать какие бы то ни было показания. В тот же день были приглашены родители Любы Андреевой и Татьяна Соколова для опознания трупов. Эта жуткая процедура для Тани была тяжелым душевным испытанием. Видеть изуродованное обнаженное, слегка прикрытое окровавленной простыней тело когда-то любимого, хоть и предавшего ее человека, было невыносимо больно. Тем паче рядом с трупом его любовницы. «Божья кара», — решила про себя Таня, не испытывая ни жалости, ни неприязни к покойным. Она ощутила неожиданную развязку какого-то неудобного узелка, беспокоящего ее в последнее время: само собой отпала необходимость затевать бракоразводное дело. К своему стыду она почувствовала какое-то облегчение. Ей хотелось в тот же день позвонить Силину и сообщить эту печальную весть, но она воздержалась и позвонила отцу. Василий Иванович воспринял сообщение дочери совершенно спокойно, как нечто обыкновенное, обыденное, отозвавшись краткой фразой: «Этого следовало ожидать». Казалось, он давно предугадывал такой исход, как нечто неотвратимое и естественное. Он даже не спросил Таню, кто будет хоронить бывшего зятя, считая, что это забота руководителей «Пресс-банка». О загранпаспортах супругов Петровых ни Таня, ни Василий Иванович ничего не знали.
В качестве свидетелей следователь допросил шофера и телохранителя Евгения Соколова, а так же его секретаршу Наташу, которая по паспорту именовалась Дива Голопупенко. Наташей она стала называть себя, когда поступила на службу в «Пресс-банк».
«Вот так диво! — воскликнул тогда Евгений. — Весь банк будет дивиться такому диву». — «Да, вообще все мои знакомые называют меня Наташей», — слегка смутившись, ответила тогда Голопупенко. «Ну и будь Наташей», — благословил Евгений.
Показания Саши — шофера — мало что дали следствию. Телохранитель рассказал о последней встрече Макса Полозова с Евгением и Любой на ее квартире и кратко изложил содержание разговора между ними, который он слышал, находясь в это время на кухне. Это был существенный факт для следствия. Макс требовал каких-то денег, называл даже сумму, но Евгений соглашался уплатить лишь четверть той суммы. Макс сказал, что доложит своему руководству. Кроме денег он еще требовал квартиру Любы Андреевой, которую она оставляет в связи с отбытием за рубеж, на что получил категорическое «нет». У следователя не было сомнения о причастности к взрыву Максима Полозова. Но нужны были факты. Он тщательно изучил довольно сложные замки от входной двери Любиной квартиры. Ключи подобрались из связки, найденной среди обломков комнаты. По элементарной логике следователь считал, что должны быть какие-никакие ключи и у Соколова, и у Андреевой: от квартиры, от кабинета и от сейфа. Одних ключей не было. Он спросил телохранителя:
— Когда вы подошли к двери квартиры все втроем, вы обратили внимание, кто открывал дверь, Андреева или Соколов?
Телохранитель понял смысл вопроса, вспомнил — дверь открывал Евгений, поскольку Люба не могла найти свои ключи и была раздосадована. Для следствия еще одна существенная деталь: ключи были похищены у Любы, решил следователь. Кем? Это надо было выяснить. А пока он сличал ключи Соколова с ключами, изъятыми у Максима Полозова. И ахнул: в связке ключей Макса был дубликат ключей Евгения! Это уже неотразимая улика, вещественное доказательство. Следователь подозревал прямую связь между выстрелами по машине Соколова и взрывом в квартире Андреевой.
Когда у Полозова милиция забрала ключи — все это было, как и положено, оформлено при понятых — он очень расстроился, что допустил непростительную оплошность — не выбросил ключи от квартиры Любы. Он не мог понять, почему этого не сделал. Ну, казалось, все предусмотрел. А ведь это не такое уж редкое явление в криминальном мире. Даже опытный преступник все тщательно наперед просчитает, продумает, взвесит, ан нет — все, да не все: оставит какую-то очень существенную, важную улику, после чего потом хватается за голову, трижды назовет себя идиотом.
В беседе со своим адвокатом, перед тем, как давать показания следователю, Макс не был откровенен: он вообще не доверял адвокатам. Он лишь сказал, что его обвиняют в организации взрыва в квартире какой-то гражданки, которой он и в глаза не видел.
— Тогда отрицайте, — посоветовал адвокат, поняв, что его подзащитный не намерен идти с ним на контакт. — Все отрицайте начисто.
Это была обычная тактика почти всех преступников. И ею решил воспользоваться Максим Полозов.
— Вы знакомы с гражданином Соколовым Евгением Захаровичем? — спросил следователь.
