Записки следователя (илл. В.Кулькова) - Бодунов Иван Васильевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Когда закрывалась биржа, Пантелеев шел домой, проходил мимо сверкающих витрин магазинов, смотрел на одетых во все заграничное нэпманов, на женщин в дорогих шубах и скрежетал зубами. И повторял про себя ту же фразу, которую повторяли многие другие люди, не нашедшие себе места в условиях нэпа и не имевшие достаточной выдержки и ума, чтобы спокойно оценить и понять причины этого. «За что боролись?» — повторял Пантелеев, хотя сам он был человеком молодым и, насколько известно, никогда за революцию не боролся.
Там, на бирже труда, Пантелеев и познакомился с такими же безработными, такими же обиженными на судьбу и на Советскую власть людьми, которые и вошли первыми в будущую его шайку.
Находится легкий выход
На бирже труда Пантелеев часто сидел с другим безработным, Гавриковым. Гавриков тоже не имел специальности и пытался найти место чернорабочего. Впрочем, однажды он решил обмануть судьбу и сунулся в другое окошечко, где регистрировали счетных работников. Ничего, конечно, из этого не получилось. У Гаврикова потребовали документы об образовании или, по крайней мере, справку с прежнего места работы.
По-прежнему сидели рядышком на скамейке двое безработных, и им казалось, что мир вокруг них чудовищно несправедлив. В мире существуют вкусная еда, красивая одежда, веселые развлечения. Но ими пользуются торговцы и спекулянты, а они, честные, хорошие люди, всего этого лишены.
Впрочем, Пантелеев иногда высказывал и другую точку зрения. Он говорил, что богатые справедливо богаты и что они с Гавриковым справедливо бедны. «Если человек богат,- говорил он,- значит, сумел разбогатеть, а мы, Митя, с тобой дураки. Мы, Митя, не можем добыть себе деньги, значит, и не заслуживаем». Митя спорил, говорил, что это не по их вине, а от плохого устройства мира. Но какой бы точки зрения ни держаться, одно было бесспорно: оба они были безнадежно бедны.
Однажды Гавриков сказал:
— Знаешь что, Леня, есть у меня двое знакомых — Раев и Осипов. Раев мне даже родственник. Люди они богатые — может, посоветуют нам чего. Давай сходим.
Раев и Осипов были действительно богатые люди. Это чувствовалось и по одежде, и по уверенному их поведению, да и по осиповской квартире, в которой была назначена встреча. Пантелеева, человека наблюдательного, неприятно поразило, что они все время переглядывались, как будто взглядами обсуждали друг с другом, что ответить на заданный им вопрос. Они как будто не слышали рассуждений Гаврикова о безысходной нищете, в которой они с Пантелеевым завязли, о том, что им нужен совет умного человека, намеков его на то, что, мол, у таких людей, как Осипов и Раев, есть, наверно, связи, что, может, они бы посоветовали какому-нибудь своему приятелю, владельцу магазина или фабрики, принять их, Гаврикова и Пантелеева, на работу. А они бы уж, Гавриков и Пантелеев, отблагодарили за это. И верною службой отблагодарили бы, и если надо, то с получки презентовали бы чего-нибудь.
Раев и Осипов как будто не слышали всех этих жалоб и просьб и все время рассказывали о каком-то своем хорошем знакомом, крупном профессоре, у которого огромный частный прием, а в свое время была даже собственная лечебница. Гавриков снова начал жаловаться, а Осипов снова его перебивал и начинал рассказывать, какая у профессора богатая квартира и сколько у профессора бриллиантов и золота, не говоря уж о шубах и костюмах. Потом Осипов увел Гаврикова в другую комнату и долго с ним о чем-то шептался, а потом Пантелеев, решивший, что толку от этого визита не будет, что никто их на работу не порекомендует, рассердился, встал и заторопил Гаврикова.
Когда они вышли на улицу, был уже вечер. Они шли по темному переулку. Пантелеев негодовал против наглых богачей, которые заставили их зря просидеть вечер и даже чаю не предложили, а Гавриков молчал и, только когда они вышли на мост, совершенно пустой в этот вечерний час, остановил Пантелеева и сказал шепотом:
— Они предлагают профессора этого ограбить. Человек он богатейший, а они все нам расскажут: и где у него ценности, и как войти в квартиру. Мы им за это одну пятую отдадим, но они клянутся, что богатства там большие.
— Подумаю,- коротко сказал Пантелеев.- Значит, завтра на бирже.
Он быстро простился и зашагал по улице, невысокий, худощавый, в кожаной куртке, оставшейся у него еще со времени службы в органах.
На следующий день Пантелеев сказал, что он согласен, и вечером они сидели на квартире у Осипова и обсуждали план ограбления.
Дело оказалось действительно не трудное. Профессор жил вдвоем со старушкой домработницей. Больше в квартире не было никого. В медицинском институте они посмотрели расписание и в тот час, когда профессор читал лекцию, принесли аккуратно завернутый большой пакет, который никак не мог пройти в щель, если не снять дверной цепочки. Старушка ее и сняла. Они старушку без труда связали и засунули ей в рот заранее приготовленный небольшой аккуратный кляп из чистых, специально выстиранных тряпок. Старушка лежала, не брыкаясь и не пытаясь освободиться. Гавриков даже подумал, не задохнулась ли она, но успокоился, увидев, что глаза у нее бегают.
Раев и Осипов проинструктировали их прекрасно. Они легко вскрыли именно тот шкаф, в котором лежали драгоценности, и именно тот ящик письменного стола, в котором лежали деньги. Вся процедура заняла меньше получаса. Деньги были рассованы по карманам, драгоценности уложены в маленький актерский чемоданчик, они вежливо простились со старушкой, которая только сверкнула им вслед глазами, аккуратно закрыли дверь, вышли на улицу, не торопясь дошли до трамвайной остановки, проехали несколько остановок в трамвае и отправились к Осипову делить добычу. Так Ленька Пантелеев начал свой уголовный путь.
В то время это был молодой человек с не очень красивым, но довольно приятным лицом, с великолепными нервами, не изменявшими ему ни при каких обстоятельствах. Повторяем, он не пил, не курил, всю жизнь был верен своей любимой женщине — бухгалтерше, с которой познакомился, еще работая в ГПУ.
Он часто бывал у нее. Она знала, что он стал бандитом, и горько оплакивала его печальную судьбу. Он с нею был нежен и ничего от нее не скрывал. Он никогда не вмешивал ее в свои преступления и даже ни разу не дал ей на хранение свою добычу. Впоследствии ее даже не привлекли к ответственности, и она продолжала вести скромную, трудовую жизнь, которая больше ни разу нигде не скрестилась с уголовным миром.
Обычно бандиты стараются всячески скрыть свое имя. рассчитывая, что если даже они и попадутся на одном каком-нибудь преступлении, то будут отрицать все остальные. Леня Пантелеев был в этом оригинален. Правда, мысль всюду рекламировать свое имя пришла ему, очевидно, не сразу, поэтому при ограблении профессорской квартиры он не назвал себя старухе и не оставил записки. Но следующее его дело уже обратило на себя внимание тем, что связанной домработнице он несколько раз повторил, что квартиру грабит он, Леня Пантелеев, и чтобы она ни в коем случае не забыла это передать хозяевам.
Хозяином второй квартиры был очень известный в то время в Петрограде артист Михаил Антонович Ростовцев. Он был великолепным комиком, играл и в драме и в оперетте, снимался в кино, и люди старшего поколения до сих пор благодарно улыбаются, вспоминая, сколько он им доставил минут искреннего веселья. Человек он был и в жизни веселый, добродушный, гостеприимный. Зарабатывал он очень много, и его любили не только зрители, но, что бывает гораздо реже, и товарищи по работе, зарабатывавшие много меньше.
На этот раз Пантелеев купил большую корзину цветов, позвонил по телефону к Ростовцеву на квартиру и сказал домработнице, чтобы она никуда не уходила, потому что через полчаса принесут цветы. Домработница, увидев цветы, сняла дверную цепочку. Пантелеев и Гавриков внесли корзину, поставили ее на стол, а потом домработницу связали и заткнули ей рот. То, что хозяев нет дома, они прекрасно знали: у Михаила Антоновича была премьера в театре, а на первые спектакли жена его обязательно ходила вместе с ним.
