Холодные шесть тысяч - Эллрой Джеймс (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Уэйн же ехал осмысленно. Уэйн ехал очень медленно.
Он припарковался возле хижины. Он схватил свой обрез. Подошел и вышиб дверь.
Кер-ти паковал дурь. Брат Кер-ти смотрел телевизор. Они увидели Уэйна. Кивнули. Обдолбанно ухмыльнулись.
Уэйн попытался заговорить. Язык не послушался его. Заговорил Кер-ти. Медленно, как все героиновые торчки.
— Эй, чувак. Уэнделла нет. Ты же не думаешь, что мы укрываем…
Уэйн поднял дробовик. Треснул прикладом Кер-ти. Сшиб его с ног. Наступил ему на грудь. Схватил шесть пакетиков дури. Затолкал ему в рот.
Кер-ти закашлялся. Впился зубами в пластик. Кер-ти укусил Уэйна за руку. Кер-ти проглотил пластик и дурь.
Уэйн наступил ему на лицо. Полопались пакетики. Щелкнули его зубы. Со щелчком сломалась челюсть.
Кер-ти рванулся. Ноги Кер-ти судорожно вытянулись. Из носа хлынула кровь. Кер-ти дернулся и впился зубами в ботинок Уэйна.
Уэйн врубил телевизор на максимальную громкость. Мори Амстердам вопил. Дик Ван Дайк кричал.
Брат Кер-ти заплакал. Брат принялся умолять. Бормотать что-то нечленораздельное. Обдолбанно бормотал, сидя на полу. Его губы шевелились. Его рот двигался. Веки дрожали. Глаза закатились.
Уэйн ударил его. Сломал ему зубы. И нос тоже. Сломал об него приклад. Рот брата Кер-ти двигался. Губы шевелились. Выкатились глазные яблоки. Белого цвета.
Уэйн подхватил телевизор. Уронил его на голову своей жертвы. Лампы с треском взорвались. И сожгли брату Кер-ти лицо.
Опоры ЛЭП починили. Уличные фонари работали исправно. Уэйн вернулся на автосвалку.
Припарковался. Врубил «большой свет». Лучи фар ярко осветили «бьюик». Он выбрался и открыл багажник.
Содрал изоленту со рта Лероя. Спросил: «Где Дерфи?» Лерой ответил: «Я не знаю».
Уэйн выстрелил в него — пять раз. В лицо, в упор, крупнокалиберной дробью.
Разнес ему башку. Раскурочил багажник «бьюика». Изрешетил колеса.
Побрел к своей машине. Из-под капота струился дым. У него кончился бензин. И сгорел картер.
Он выбросил обрез.
Пошел домой пешком.
И остался сидеть возле Линетт.
30.
(Лас-Вегас, 15 января 1964 года)
Литтел пил кофе. Уэйн-старший прихлебывал виски.
Они стояли у барной стойки в доме Уэйна-старшего. Тиковое и красное дерево, по стенам — охотничьи трофеи.
Уэйн-старший улыбнулся:
— Не думал, что вы приземлитесь в такую грозу.
— С трудом. Сам не пойму, как нам это удалось.
— Значит, пилот знал свое дело. Раз посадил полный самолет игроков, которым не терпелось просадить свои денежки.
Литтел сказал:
— Я забыл поблагодарить вас. Время позднее, и вы сразу же согласились меня принять.
— Имя мистера Гувера открывает двери. Не хочу лукавить. Когда мистер Гувер говорит «Прыгай!», мне остается спрашивать, как высоко.
Литтел засмеялся:
— Мне тоже.
Уэйн-старший засмеялся:
— Вы прилетели из Вашингтона?
— Да.
— Видели мистера Гувера?
— Нет, встречался с человеком по его поручению.
— Можете об этом говорить?
— Нет.
Уэйн-старший повертел тростью.
— Мистер Гувер кого только не знает. Круг его знакомств весьма обширен.
Что верно, то верно. Досье далласского ПУ. Мейнард Мур — информатор ФБР. Его хозяин — Уэйн Тедроу-старший.
Литтел прокашлялся:
— Вы знакомы с Гаем Бэнистером?
— Да, я знаю Гая. А вы его откуда знаете?
— Он возглавлял чикагское подразделение. Я там работал — с пятьдесят первого по шестидесятый.
— А после этого вы общались?
— Нет.
— Нет? Я думал, вы пересекались в Техасе.
Гай хвастался. Гай слишком много болтал. Гай не спешил хранить тайны.
— Нет, я не видел Гая со времен службы в Чикаго. У нас мало общего.
Уэйн-старший поднял бровь: мол, шалишь.
Литтел облокотился о барную стойку:
— Ваш сын работает в разведывательном отделе лас-вегасского ПУ. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.
— Сын унаследовал мой характер куда в большей степени, нежели сам согласится признать. К тому же его нельзя назвать неблагодарным.
— Слышал, он хороший полицейский. На ум приходит фраза «Неподкупный по меркам Лас-Вегаса».
Уэйн-старший зажег сигарету:
— Мистер Гувер дает вам читать свои досье.
— Иногда.
— Мне тоже выпадает такое удовольствие.
— Именно так — удовольствие.
Уэйн-старший отхлебнул виски:
— Я устроил так, что мой сын ездил в Даллас. Никогда не знаешь, когда доведется соприкоснуться с историей.
Литтел отпил кофе:
— Уверен — ему вы об этом не сказали. На ум приходит фраза: «Скрывает от сына щекотливые сведения».
— Мой сын необычно щедр к обделенным. Слышал, вы некогда тоже этим грешили.
Литтел откашлялся:
— У меня есть крупный клиент. Он хочет перебазироваться в Лас-Вегас и неровно дышит к мормонам.
Уэйн-старший потушил сигарету, сунув ее в бокал. Пепел пропитался виски.
— Я знаю многих способных мормонов, которые с удовольствием станут работать на мистера Хьюза.
— У вашего сына есть кое-какие досье, которые очень бы нам помогли.
— Я не стану его просить. Я, как многие первопоселенцы, недолюбливаю итальянцев, и мне прекрасно известно, что у вас есть клиенты помимо мистера Хьюза.
Виски и мокрый табак. В старом баре сладко пахло.
Литтел повертел в руках бокал:
— О чем это вы?
— О том, что каждый склонен доверять себе подобному. Что итальянцы никогда не позволят мормонам управлять отелями мистера Хьюза.
— Мы бежим впереди паровоза. Прежде ему надо эти отели купить.
— Не сомневайтесь, он это сделает. Потому что он хочет купить, а другие ваши клиенты хотят продать. Я мог бы упомянуть термин «конфликт интересов», но не стану.
Литтел улыбнулся. Литтел поднял бокал — туше!
— Мистер Гувер вас хорошо проинформировал.
— Да. В лучших интересах нас обоих.
— И своих собственных.
Уэйн-старший улыбнулся:
— Я говорил о вас и с Лайлом Холли.
— Не знал, что вы знакомы.
— Я давно знаю его брата.
— Я тоже знаю Дуайта. Мы вместе работали в сент-луисском подразделении.
Уэйн-старший кивнул:
— Он говорил мне, что вас всегда подозревали в идеологической нестабильности, и то, что теперь вы — адвокат мафии, это только подтверждает.
Литтел поднял бокал:
— Туше, но уж кого-кого, а моих нынешних клиентов в пристрастии к той или иной идеологии не уличишь.
Уэйн-старший поднял бокал:
— И вам — туше.
Литтел откашлялся:
— Дайте-ка мне сложить два и два. Здесь Дуайт работает в Бюро по контролю над распространением наркотиков. Некогда он расследовал махинации с почтой для мистера Гувера. Тогда вы работали вместе с ним.
— Верно. Мы знаем друг друга тридцать с лишним лет. Его папа и мне был как отец.
— Великий Дракон? И славный мальчик-мормон, вроде вас?
Уэйн-старший взял бокал для коктейля. Он сделал себе «Роб Рой».
— Куклуксклановцы Индианы никогда не были буйными, как их южные собратья. Те — звери даже в сравнении с такими, как Дуайт и я. Оттого-то мы и стали заниматься этими самыми махинациями с почтой.
Литтел сказал:
— Неправда. Дуайт занялся этим потому, что ему приказал мистер Гувер. А вы — чтобы поиграть в федерала.
Уэйн-старший помешал коктейль. Литтел почуял горькую настойку и сухой французский вермут. У него потекли слюнки. Он отодвинулся на стуле. Уэйн-старший подмигнул.
По бару пробежали тени. На веранде показалась женщина. Тонкие черты лица, черные волосы с седой прядью.
Уэйн-старший сказал:
— Хочу показать вам один фильм.
Литтел встал. Литтел потянулся. Уэйн-старший прихватил с собой коктейль. Они побрели по коридору. По которому разнесся запах виски и горькой настойки. Литтел облизнул губы.
У чулана они остановились. Уэйн-старший включил свет. Литтел увидел проектор и белый экран на стене.
