Возвращение - Миронова Елена (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Они подъехали к огромному торговому центру на Манежной площади, и спустились на эскалаторе вниз. Жанна нашла бутик, на который указала Настя, и втолкнула Тофика в помещение. Там и вправду была распродажа.
Красивые, дорогие вещи с перечёркнутыми ценниками висели на плечиках, и, что удивительно, не было народу. Симпатичная продавщица быстро подошла к первым посетителям, быстро подобрала несколько брюк для Тофика, и отправила его в примерочную кабинку.
Жанна удивлённо озиралась. Где же Настя? Почему она выбрала такое странное место? И что вообще она планирует делать? Вот сейчас Тофик задвинул ширму, он в течение получаса перемерит брюки, и уйдёт. И Жанна останется не у дел!
И вдруг она заметила шевеление за шторкой соседней кабинки. В бутике было две примерочных, соединённых между собой лишь отодвигающейся ширмой. Конечно, никому из посетителей и в голову не могло прийти отодвинуть ширму, чтобы полюбоваться на полуголого соседа.
Однако же Жанна услышала сдавленный возглас Тофика и всё поняла. Настя всё же хитра, ничего не скажешь! Если бы они встретились в ресторане, или другом людном месте, Тофик спокойно мог бы повернуться и уйти, увидев бывшую подружку. А здесь, оставшись без штанов, куда он денется? Ему придётся выслушать её.
Жанна вновь взглянула на колышущуюся шторку и поймала ухмыляющийся взгляд продавца. Наверное, Настя предупредила её о том, что тут будет происходить, потому что продавец закрыла за Жанной стеклянную дверь магазина, и повесила табличку с надписью «перерыв».
Жанна бросила последний взгляд на кабинки, и поняла, что вряд ли Тофик и Настя просто разговаривают.
Она поднялась на эскалаторе на несколько этажей вверх, и прошлась по магазинам, разглядывая вещи, ювелирные украшения, и прикупив парочку платьев для Полинки. Конечно, сейчас ещё рановато, но к середине лета дочку вполне можно будет обрядить в этот напыщенный сарафан!
Жанна с умилением представила, как в нём будет выглядеть пухлощёкий ребёнок. И вдруг вспомнила, глядя на сверкающие прозрачные стеклянные витрины, как в одном из таких вот магазинчиков Павел «отмазал» Камиллу Аскеровну, стибрившую перстень. Продавцы ещё «навесили» на бабулю и очки от Картье, но Павел быстро поставил их на место. Жанна от него не ожидала подобных шагов, да и он, наверное, тоже. Любовь придала ему смелости, вот он и действовал.
Она почувствовала, что ей не хватает бабушки. Она, конечно, привезёт с собой кучу проблем и хлопот, зато она — родная душа. А именно теплоты родства Жанне сейчас так недоставало! К тому же Камилла Аскеровна знает историю взаимоотношений внучки с сыном олигарха, и они смогут вместе вспоминать прошлое…
Заглядевшись в одну из витрин, Жанна вдруг почувствовала смутное беспокойство. Так бывает, когда спинным мозгом чувствуешь на себе чужой взгляд.
Она подняла глаза чуть выше и вздрогнула: прямо на неё смотрел Мальчик, отражаясь в витринном зеркале.
Не веря собственным глазам, Жанна быстро обернулась, и случайно столкнулась с пожилой тёткой, бродящей по модным сверкающим залам с большой авоськой. Неизвестно, откуда взялась в этом царстве роскоши, богатых мужчин и красивых девушек женщина с мозолями на руках. Но, натолкнувшись на Жанну, она мигом зашипела:
— Звери проклятые, житья от вас нет, понаехали тут, обнаглели совсем. Дома взрываете, детей убиваете, сволочи, мусульмане проклятые! Деньги наши воруете, гады!
Жанна хотела сказать ей, что она — не чеченка, а азербайджанка, и детей не убивала, равно как и не взрывала дома, но ей было не до того. Она искала Мальчика на противоположной балюстраде, но не нашла. Он исчез, испарился.
И тут в голову Жанне пришла фраза из какого — то фильма: « А был ли мальчик», которую к ЭТОМУ Мальчику можно было применить буквально, и она нервно хмыкнула.
Резник, улыбаясь, ходил по украшенной гостиной в своём доме и разговаривал то с одной кучкой гостей, то с другой.
Вообще-то, всё это было так не вовремя, он сам не собирался устраивать никаких торжеств по случаю своего дня рождения, но Мила настояла. Она совместными усилиями с Любовью Андреевной уверяла его, что юбилей не пройдёт незамеченным, и что ему всё равно придётся пригласить хотя бы самых близких друзей. Ну, а где близкие друзья — там и коллеги, следовательно, где десять человек, там и двадцать, где пятьдесят — там и сто. Такова была логика невестки, и жена её поддержала целиком и полностью. В нынешних условиях Резник ни за что не стал бы устраивать праздник, тогда как и судьба его концерна, и его самого висели на ниточке, но отказать семье он не мог. К тому же не так давно день рождения Милы не состоялся, да и праздник по случаю возвращения Антона — тоже.
Жена недовольно выговорила, услышав, что он наотрез отказывается от празднования юбилея:
— Знаешь что, милый, все и так судачат, как скромно мы живём, думают, что уже разорились! Праздников в этом доме явно не хватает!
— А тебе не всё равно, что о нас думают? — улыбнулся Анатолий Максимович.
— Нет, не всё равно, — отрезала супруга. — Я хочу наслаждаться теми благами, которое даёт благосостояние. А если жить, как все, то для чего столько работать?
Резник пожал плечами, но тут подключилась и Мила.
— Вы просто обязаны отметить день рождения с размахом, — поддержала она свекровь, — мы и так не отмечали ни мой день рождения, ни праздник для Антона, вернувшегося в лоно семьи. Поэтому давайте повеселимся хотя бы на вашем юбилее — за нас троих!
Резник хотел было напомнить Миле, что не он запрещал ей отмечать свой день рождения, а случилось несчастье с её матерью, но не стал. Он вообще предпочитал больше помалкивать, нежели быть, как невестка, затычкой в каждую бочку.
И вообще, настроения у него не было никакого: жена от него отдалилась, предпочитая всё свободное время отдавать новоприобретённому сыну Антону, Павел вообще с ним не разговаривал, потому что из-за этой неприятной истории с якобы испорченным топливом потерял место. Отец и сын оба были упрямы, но если отец отстранением сына от службы хотел всего лишь привести в порядок его нервы и голову, то сын просто-напросто затаил обиду на него и ещё большее неприятие Антона.
Оставалась только Мила, но вот её —то мнение и желания Резнику были, мягко говоря, неинтересны. И всё же он подчинился, решив, что и вправду не мешало бы развеяться.
Люба сразу же стала говорить о Багамах, где они четыре года назад купили виллу, Мила агитировала его на Майами( Резник купил там огромный дом у одного известного голливудского актёра), но вот тут он устоял. Ему, с его надолго испорченным настроением, не то что в Майами ехать, и дома-то справлять день рождения неохота. А чтобы ехать за границу, нужен определённый настрой. Но и это ещё не всё.
Анатолий Максимович серьёзно подозревал, что его могут не выпустить за границу. Было бы очень неудобно перед гостями, если бы всем вместе пришлось возвращаться в дом, несолоно хлебавшими.
Поэтому лучше всего, если семья настаивает на празднике, отметить его здесь, в доме.
Резник подспудно понимал, что Люба решила устроить грандиозное торжество не столько из-за него, а сколько из-за Антона. Она хотела всем представить своего мальчика, а для этого требовался подходящий повод. Так получилось, что этим поводом стал сам Резник, но это его уже не смущало. Прошло время, когда он тяготился изменчивым отношением жены, её неожиданной холодностью, и какой-то отстранённостью.
И, хотя это грустно и тяжело, но он вынужден был констатировать, что той семьи, о которой он всегда думал с теплотой и заботой, уже нет, и, скорее всего, уже никогда не будет. То есть, семья-то есть, и дай бог, тьфу-тьфу, чтобы была ещё много-много лет, но вот именно ТОЙ семьи уже не вернуть.
Ещё несколько месяцев назад он переживал, даже страдал, много думал о превратностях судьбы, превративших ранее мягкую и нежную жену практически в мегеру, такого же мягкого и нежного сына — в слюнтяя и алкоголика, а волшебную домашнюю атмосферу — в закулисье театра, в котором живут склочные интриганы.
