Прогулки с пантерой - Саморукова Наталья (книга регистрации txt) 📗
Заплаканная, с потеками туши на бледных щеках, Соня сидела, мертво вцепившись в руль.
— Это кто? — спросила она, слегка опустив стекло.
— Это мой муж, все нормально, — успокоила я и подергала дверь, — выходите.
— Нет, нет, я не пойду к вам, я не выйду!
— Что за капризы, девушка? — раздраженно спросил Лешка, — нам вытащить вас?
— Ааааааа! — заорала Соня, — не трогайте! Я буду кричать! Не трогайте меня!!!
Держа свое слово, она не только оглушительно заорала, но и нажала на клаксон. Двор огласил истошный гудок.
— Господи, как я устал, — вздохнул Лешка и полез в машину приводить в порядок взбеленившуюся девицу. Я запрыгнула на заднее сиденье, чтобы если что, помочь Лешке удержать выгибающуюся в припадке Соню. Рядом с ногой неслышно скользнул Кузьма, его тоже тянуло на приключения.
— Соня, послушайте, — начала я, но тут же и позабыла, что хотела сказать. Горла коснулось что-то холодное и острое. Было не больно, но тело напряглось, слово вместо крови в вены залили воду и тут же заморозили.
— Молчите, Настя, — сказали у меня за спиной и потянули меня за волосы назад.
Лешка вздрогнул, медленно обернулся и замер. В его глазах мелькнуло узнавание, зрачки расширись от ужаса.
— Ведите себя прилично, в конце концов, вы первые начали, — тихо приказал голос в ответ на мою слабую попытку освободиться, — а вы отвернитесь. Иначе я ее прирежу. И ни слова!
Последние слова были обращены к Лешке.
Соня продолжала голосить, точно подрезанная свинья, но на нее неизвестный не обращал никакого внимания.
— Садить на водительское место, Алексей — тихо приказал незнакомец. Это был не голос Пети, я могла руку на отсечение отдать. Он мне смутно напоминал кого-то, но в таком состоянии я была категорически не способна на анализ и сопоставление данных. Лешка потянулся к рулю, но отодрать Сонины руки от баранки было невозможно, костяшки ее пальцев побелели от напряжения, не ослабив хватку даже тогда, когда Лешка влепил девушке пощечину. Голова ее метнулась в сторону, однако безотказный способ борьбы с истериками не сработал. Тогда Лешка быстро выскочил из машины, спотыкаясь, обогнул ее спереди и протиснулся на переднее сиденье, оттирая Соню в сторону. Она все еще держалась за руль, когда он включил зажигание. Но стоило машине мягко тронуться с места и Соня словно сдулась. Она убрала руки, скукожилась на пассажирском месте, подтянула ноги к груди. Глядя по сторонам, она видимо не понимала, где находится.
— Нет, нет, нет, ну пожалуйста, нет, нет, нет, — бормотала она, размазывая по лицу слезы.
— Заткнись, уродка, — бросил ей человек из темноты, — или я сначала прирежу ее, а потом сразу тебя.
— Соня, возьмите же себя в руки, — прохрипела я.
— Куда ехать? — Лешкин голос был тих и спокоен.
— Пока прямо. Выезжай на Ленинский и дальше в сторону МКАД. Там разберемся.
Мое тело потеряло чувствительность. В каком-то смысле я была уже трупом. Вопрос был только в одном — насколько это обратимо. Господи, куда же делся Гришка? Что случилось с Марко? Почему они оба в самый неподходящий момент сгинули? Как раз тогда, когда нужна их помощь. Не знаю, сколько прошло времени, с одной стороны путешествие длилось вечность, с другой, закончилось очень быстро. Куда быстрее, чем я смогла мысленно отчитаться перед Богом о недоделанных делах и посредством логики убедить его, что мне еще рано покидать этот грешный мир, без меня тут никак. Мы долго ехали по кольцевой, потом свернули на Щелковское шоссе. Дорожные указатели проинформировали, что мы уже проехали Балашиху.
— Налево, — скомандовал злодей. Лешка послушно повернул. По тому, какими неподвижными были его плечи и затылок, на котором не шевелился ни один волосок, я поняла, что он вынашивает какую-то мысль. Но что, что тут можно было придумать? Острие порой отступало от горла и тогда я могла дышать чуть свободней, но стоило мне сделать чуть более резкое движение и клинок грозил проткнуть тонкую кожу. Почему кожа на шее такая тонкая? Это так нелогично.
— Стой.
Лешка затормозил. Мы стояли в каком-то чахлом лесочке. Впереди, метрах в пяти маячили неказистые, полуразрушенные строения. Заброшенные остатки военной части? Или бывший пионерский лагерь? В темноте разобрать было сложно.
— Вперед! Сначала вы, Алексей. Не оборачивайтесь, я очень хорошо контролирую ситуацию. Теперь вы, Настя. Спокойно. Без паники. Ваши опрометчивые порывы лишь усложнят ситуацию.
Подталкивая меня в спину и не убирая клинок от горло, убийца дотолкал меня до порога низкой прокопченной хибары. Мы с Лешкой оказались в душном тесном помещении. Оглушительно хлопнула дверь, отсекая нас от внешнего мира.
— Ни черта не видно, — выдохнул муж, — Насть, ты что-нибудь видишь?
— Что? Нет, какая разница? Лешь, кто это был? Кто на нас напал?
— Не знаю. У него на лицо был накручен шарф, черный.
— О господи… Ладно, об этом потом. Сейчас очень хочется выбраться. Черт! Что это?
Я вытянула руки вперед и сделала шаг вперед. Что-то мягкое…
— Ааааа! — заорала я. Это была нога. Человеческая нога, туго обтянутая джинсовой тканью. Она была теплой, но уже не реагировала на внешние раздражители.
— Эй, — завозился в темноте Лешка, — эй, вы нас слышите, что с вами?
— Лешь, это же труп, — холодея от ужаса, прошептала я.
— Какой труп? Он дышит.
Я замолчала и прислушалась. Из темноты, едва различимое, доносилось редкое прерывистое дыхание.
— Слушай, их двое, у тебя же наверняка есть зажигалка! Поищи!
— Сейчас, сейчас, ой, Лешка, прости ты меня ради бога!
— Так, Насть, сейчас ты заткнешься и быстро найдешь зажигалку. Спасибо.
Щелкнуло колесико, чахлое пламя осветило крохотную, невероятно грязную комнату. Коптильня… На фотографиях это смотрелось иначе.
— Бляха муха, — сказала я, глянув на недвижно лежащие тела, — Нюра, твою мать, что ты здесь делаешь?
Но моя бывшая соседка могла только мычать. Ее рот был крепко заклеен скотчем. Как и у лежащего рядом мужа, руки ее были связаны толстой веревкой, концы которой для пущей надежности намотали на торчащий из стены крюк.
Мы едва успели развязать первую жертву, как отчетливо запахло бензином. Кажется, нас собирались спалить. Да, с точки зрения заметания следов это был оптимальный вариант. Преступнику не откажешь в логике. Дымок… запахло дымком…
Пока Лешка безуспешно пытался вышибить дверь, я возилась над Петюней. Аннушка, живая и на первый взгляд невредимая, лежала кулем на отвратительно грязном полу. Недаром говорят — сначала надо помочь сильному, чтобы потом вместе с ним заняться слабым. Веревки не поддавались. Сейчас огонь проникнет внутрь и за несколько минут распространится по насквозь промасленному помещению. Обитые жестью стены станут отличной сковородкой для четырех неудачливых грешников. С улицы послышалось тонкое собачье тявканье. Кузьма!
Тявканье становилось все более жалобным, а дымок вдруг пропал.
Наконец то мне удалось распутать последний узел. Петюня, несмотря на худобу, сильный как бык, торпедой метнулся к двери. Вдвоем с Лешкой они наконец то с ней справились. Через несколько секунд мы все были на свободе.
Но что это? Метрах в трех от двери сидела на земле Соня. Из-под ладоней, которыми она сжала горло, текла кровь. Вокруг еще тлеющей кучи хвороста метался Кузьма. В его роду были еще и пожарники. Он профессионально окапывал костер по периметру. Не останавливаясь на достигнутом, время от времени пес задирал ногу и тушил костер проверенным пионерским способом.
— Кузя, — позвала я.
Собака остановилась, презрительно посмотрела на меня и продолжила работу.
— У него стресс, — констатировал Лешка.
— У меня тоже, — резюмировала я.
Петюня тормошил Аннушку.
— Ой, — открыла глаза несчастная, — милый, что это было?
— Что??? — взревел счастливо избавленный от верной погибели муж, — что это было? Я тебе сейчас расскажу.
И он приложил бедную жену прямым ударом справа. Она снова отключилась. Может и к лучшему. Есть возможность спокойно покурить в тишине.
