Не стреляйте в рекламиста - Гольман Иосиф Абрамович (е книги TXT) 📗
Тем временем девушка принесла салаты и ушла за занавеску жарить на газовой плитке котлеты.
Ефим задумчиво принялся за еду. Салат типа «Оливье», идущий на этот раз под именем «Столичный», оказался на удивление вкусным и свежим. Береславский обожал это кушанье, которое в России давно стало символом либо праздничного стола, либо хорошей жизни. Когда он начал ездить по миру, его очень удивило, что, кроме как на его родине, это блюдо нигде не готовят. Более того, в Испании нечто похожее, — и гораздо менее вкусное, — называется «енсаладо руссо». То есть русский салат.
Настроение сразу поднялось. Ефим про себя ухмыльнулся. Вот ведь как устроен человек! За ним по следу идут какие-то странные злодеи. Под курткой у него штуковина, за которую сразу можно схватить три года тюрьмы. Впереди — вообще непонятно что. А вот написал стишок, поел салата «Оливье» — и жизнь уже не кажется столь уж мрачной. А чего удивляться: собака — млекопитающее, горилла — млекопитающее, и человек — тоже млекопитающее. Различия, конечно, есть, — бессмысленно их отрицать, — но сходства все же больше.
Когда девушка принесла дымящуюся, отлично прожаренную котлету с классно приготовленной картошкой, его страх перед будущим отошел совсем уж в дальнюю область подсознания. Картошка была не общепитовской новомодной «фри», а нормально, по-русски, жареной картошкой: с луком, маслом или чем-то там еще. Ефим не вникал в такие нюансы, главное, что было исключительно вкусно. От одного запаха рот сам раскрывался.
Только когда на тарелках стало чисто, а обладательница замечательной попки, не дожидаясь, пока он покончит с десертом, слупила с него причитающуюся за еду плату, он задумался о дальнейшем.
Машинально уплетая кусок торта и запивая его чаем, Береславский планировал остаток сегодняшнего дня. Первое и главное, за чем он подался в Обнинск, — научиться обращаться с нечаянно доставшейся ему «пушкой». Что бы там ни было, а безропотной жертвой Ефим не станет никогда. Потрясется, подергается, но если уж встал на тропу войны, то воевать будет по полной программе.
Этому научился еще в первом дворе его детства. Именно там он постиг поистине великое заклинание, которое помогало собраться перед главными ребячьими битвами. Оно было коротким и звучным: «Не бзди!»
Маленький Ефим затруднился бы перевести это на общепринятый язык, но знал точно, что лучше потерпеть боль, чем стыд, когда уважаемые во дворе люди станут называть тебя «бздуном». Даже легкая слабость — это называлось «взбзднуть» (единственное известное литератору Береславскому слово, имевшее в своем составе шесть согласных подряд) — считалась постыдной и каралась всеобщим презрением.
Береславский мысленно произнес обращенное к самому себе заклинание. После чего направился к автомобилю.
Уже в движении еще раз спокойно «прокачал» ситуацию.
На них с Сашкой кто-то наехал. Наехал так сильно, что это невозможно объяснить бизнесом: «Беор» не стоил даже денег, истраченных на убийц. Все, казалось бы, объяснилось вычисленной ошибкой налетчиков. Но наезд на этом не прекратился!
Правда, и он, и Сашкина семья — живы. Однако Ефим отдает себе отчет, что это произошло в значительной степени из-за удачного стечения обстоятельств. Разложись карты иначе, — и зарезервированная Береславским могила на Салтыковском кладбище уже была бы занята. Ефим поежился.
Итак, что сделано на сегодня. Сашка — в безопасности, насколько можно их ситуацию определять данным термином. Сам Береславский отбил прямую атаку и, почти вооруженный, двигается к Роману Сереброву. С его помощью он надеется стать по-настоящему вооруженным.
Но все это не то. До тех пор пока не будет ясности по причине наезда, опасность останется. Даже если она исчезнет, по независящим от Ефима обстоятельствам, то Ефим об этом еще долго не узнает и будет обречен на жизнь, полную мучительного страха.
Вывод: в первую очередь попытаться разобраться с Сашкиным соседом, из-за которого весь сыр-бор. И, параллельно, резко усилить медийную кампанию. Спастись можно, только став центром общего внимания. Причем если с соседом разобраться будет чрезвычайно сложно, — Береславский понимал уровень конкуренции и соотношение сил по этому направлению, — то второе вполне возможно. В конце концов, он ведь профессионал.
Приняв решение, он успокоился. По крайней мере, пока он все делает правильно. Мама, конечно, сильно испугалась, но тут уж ничего не поделаешь.
Ефим заехал к маме сразу после стычки с Терминатором. Задача у него была непростой: удалить ее с места постоянного проживания, ничего при этом не объяснив, да еще и по возможности не напугав. Он долго думал, как бы половчее соврать. Потом решил, что сообразит по ходу дела.
Мама встретила его с радостью. Но вопросик в ее глазах все же наблюдался. Обычно Береславский заезжал поздно вечером, после работы. А тут — утро рабочего дня. Странно.
С мамой у Ефима было полное взаимопонимание, но все же здесь был не тот случай, когда откровенность могла помочь. Ефим напрягся и соврал изощренно. Зная, как мама мечтает о том, чтобы он наладил семейную жизнь, Береславский начал с Наташки.
— Знаешь, я все же решил жениться, — объявил он. Такое чрезвычайное известие вполне оправдывало чрезвычайный визит. Мамины мысли устремились по благоприятному руслу.
— Не прошло и двадцати лет, — не удержалась она от упрека. Но, поскольку радости было больше, тему развивать не стала. К Наташке мама относилсь хорошо, зная, как та относится к Ефиму. Суть их размолвки она интуитивно чувствовала, и считала, что даже если девочка в чем-то виновата, то вину свою уже давно искупила. За последние годы они постоянно общались друг с другом, иной раз больше, чем с Ефимом. — Когда и где мы соберемся?
— Мам, уже возраст не тот, чтоб сильно отмечать. Смеяться будут.
— Для радости никакой возраст не поздний, сынок.
Они еще поговорили, обсуждая планы торжества. Мама, безусловно, не упустила бы такой повод для закрепления их отношений. Затем Береславский приступил к главному:
— Мам, здесь есть еще один момент. Неприятный.
— Какой? — напряглась женщина. — Что ты еще выдумаешь? Неужели ты думаешь, что найдешь лучше? Да молодая тебя быстро выжмет! Ты посмотри на себя: лысина больше головы!
— Мам, речь не том.
— А о чем еще?
— У Наташки есть ухажер. Безуспешный, — успокоил он мать, увидев, как та вскинулась. — Она любит только меня.
— Ну, и в чем проблема?
— Проблема в том, что он бандюк.
(«Прости меня, Наташка…»)
— И что? — упавшим голосом спросила мама.
— Угрожает чем попало. Вплоть до близких. А из уязвимых близких у меня только ты.
— Как же это? — упавшим голосом спросила мама. Она очень испугалась. Понятно, не за себя, а за сына. — Может, тогда не надо? Что за жизнь такая?
— Как это не надо? — рассердился Ефим. — То ты говоришь — женись, то — не надо.
— Лучше холостой сын, чем… — Мама даже слово выговорить не смогла. — Есть же еще девушки.
— Мам, ты пойми. Все это — чепуха! Ничего он мне не сделает. Человек погорячился. Тем более что, пока мы не женимся, у него есть надежда. Поженимся — исчезнет сам повод. А пока я хочу сделать все, чтоб меня труднее было шантажировать.
— Сынок, может, в милицию обратиться?
— А что я им скажу? Что девушку не поделили, и поэтому давайте мне охрану? Мам, ничего не бойся. Ничего плохого не случится. Нужно только немного времени.
— Давай позвоним Василию Федоровичу. У него наверняка есть друзья.
— Его нет дома. Он на курорте. Будет только через неделю.
— Нет, он уже приехал. Вчера мне звонил.
Теперь настала очередь удивляться Ефиму:
— Старик тебе вчера звонил?
— Да.
— И что сказал?
— Что у нас очень усилилась уличная преступность и чтобы я никому не открывала дверь, если не узнала голос по домофону.
(«Старый лис, ни слова не сказал!»)
— Мам, я тебя часто обманываю?
