Крах - Шевцов Иван (читать книги полностью .TXT) 📗

— Да, я с вами согласен, — сказал Василий Иванович. — Но причем тут Черномырдин?

— А притом, что в беседе с израильским премьером он, Черномырдин, торжественно заявил, что его правительство уже подготовило программу борьбы с антисемитизмом, наподобие бухаринской. В стране нет антисемитизма, есть разнузданная русофобия. Но под флагом борьбы с антисемитизмом господин Черномырдин намерен чинить жесткую расправу с патриотами, с теми, кого сионисты называют «красно-коричневыми», фашистами.

— С больной головы на здоровую, — энергично встрял Василий Иванович. — Фашисты они, сионисты. У них одна идеология — расовое превосходство, право владеть миром. Вот этот их «Мемориал», что это такое, объясните? — Вопрос был адресован Силину.

— «Мемориал» — это еврейское сооружение в память их сородичей, палачей русского народа, которых Сталин разгромил и покарал в тридцатые годы. Это сборище внуков и правнуков троцкистов.

— Вы мне, Константин Харитонович, открываете глаза, — проговорил полковник и, наполнив свою рюмку, пояснил: — Это последняя, моя норма. За Россию, за Советскую власть и Союз. — На этот раз он выпил залпом. Слегка закусив, продолжал: — Я о Черномырдине. Вот он какой, Виктор Степанович. То-то ему кричал нижегородский губернатор: «Давите их», то есть депутатов, патриотов. Видно, рыло в пуху. Помните, как он растерялся, когда в Думе его спросили, сколько имеет акций Нефтегазпрома? Не ответил, постеснялся. Видно, сумма не миллиардами исчисляется. Мм-да… — И вдруг вопрос: — А вы не знаете, кто такой Петр Романов?

— Вы, конечно, имеете в виду не царя Петра Великого, а директора комбината?

— Естественно, не царя. Хотя его кандидатура в президенты России тоже называлась. От коммунистов.

— Я читал его книгу, — ответил Силин. — Чувствуется незаурядный ум и твердый характер, практик-профессионал и патриот. Вот вам и еще один лидер. Но, боюсь, что и его просионистское телевидение и пресса постараются вывалять в дерьме, как это в свое время делали с Рыжковым. А избиратель-обыватель своих мозгов не имеет.

— Что будете, чай или кофе? — прервала их диалог Таня. Ей было приятно слушать разговор единомышленников. Оба согласились на чай, и она ушла на кухню.

Какое-то время уныло молчали. Наконец Василий Иванович спросил:

— Скажите, Константин Харитонович, что же дальше… с Россией? Или уже покончено?

— Не совсем. Чубайс, конечно, со своей дьявольской приватизацией разорил экономику на долгие времена. Грачев разорил армию. Все это по плану Вашингтона и Тель-Авива. Но им пока что не удалось осуществить свою главную и последнюю цель — лишить нас ядерного потенциала. Потому и хотят отделить от министерства Генштаб, а министром поставить гражданского человека и обязательно своего, вроде Кокошина, чтоб легче было захватить или нейтрализовать ядерное оружие. Вот когда они достигнут этой цели, с Россией и вообще с русскими будет покончено и, возможно, навсегда.

— Вы говорите страшные вещи. Этого не произойдет. Не могу поверить, — взволнованно сказал Василий Иванович.

— Будем надеяться, что не произойдет.

Таня принесла чай, весело спросила:

— Ну как, все стратегические проблемы решили?

— Всего лишь обсудили, — ответил Силин.

Было уже поздно, и Таня предложила отцу остаться у нее заночевать. Он согласился. Прощаясь с Силиным в прихожей, Таня вполголоса сказала:

— Звоните, заходите. Не теряйте надежды и верьте в свою мечту: мне она нравится.

Она подтянулась на носках и поцеловала его в щеку. А он растроганно произнес:

— Спасибо, дорогая Танечка, — впервые назвав ее по имени, и добавил: — У вас прекрасный отец.

Когда отец и дочь остались одни, Таня спросила:

— Ну, как тебе мой гость? — Ей очень хотелось знать мнение отца, которому она всегда доверяла.

— Твой большой друг? — шутливо напомнил ее слова Василий Иванович. — Первое впечатление положительное. Мужик твердый, капитальный, со светлой головой. А в остальном, как говорится, надо пуд соли съесть. А У тебя что, на него серьезные виды?

— У него на меня… Он сегодня сделал мне предложение.

— И ты что ответила?

— Пока решила повременить, разобраться.

— Это верно, с таким делом спешить не следует. Хотя и тянуть волынку тоже ни к чему. Как я успел заметить, он тебя обожает. А как ты? Ты его любишь?

— Мне он нравится. На фоне современных мужиков он — заметная личность во всех отношениях.

— Даже «во всех»? Тогда, я думаю, дело идет к положительной развязке. — Василий Иванович легко вздохнул и, как бы размышляя вслух, продолжал: — Коль он сумел растопить твой душевный лед, значит у него доброе горячее сердце. Тебе уже не двадцать, а годы ой как быстро летят, как в той песне: «а годы летят, наши годы как птицы летят, и некогда нам оглянуться назад». А может, и не надо оглядываться. Решай. Тебе решать — тебе жить.

Знакомый адвокат предложил Силину два билета в Большой театр на сольный концерт обладателя великолепного баса Владимира Маторина. Сам адвокат по какой-то причине не смог пойти, и чтоб не пропадали билеты, решил услужить Константину Харитоновичу. Тот с благодарностью принял подарок — все-таки Большой театр, тем более концерт состоится в Бетховенском зале, в котором Силин никогда не был. Лишь однажды по телевидению он видел, как в Бетховенском зале Большого театра Ельцин собирал своих лакеев под маркой творческой интеллигенции, демократическую шваль, большинство из которых составляли представители «богоизбранного народа». Концерт приходился на субботу, и Таня с радостью согласилась пойти в театр.

Был холодный осенний день, дул колючий, жесткий ветер. На девятом троллейбусе они доехали до конечной остановки — Детского мира, а там пешочком минут за семь добрались до Театральной площади. Небольшой, но уютный зал, вмещающий в себя три сотни зрителей, был заполнен до предела. Так как места в билетах не были указаны, Таня и Силин сели в третьем ряду, причем Константин Харитонович расположился у самой сцены, обтянутой вишневого цвета шелком, чтобы своей могучей фигурой не заслонять сцену от позади сидящих. Зрители, в основном люди среднего возраста, но были и пожилые и совсем немного молодежи. И все почтенные, даже добродушные, видно, искренние любители искусства и поклонники талантливого певца, звезды, так внезапно засверкавшей на вокальном небосклоне. Ни Силин, ни Таня до того ничего не знали об этом артисте, даже имени его не слышали — В. Маторин. Кто такой, откуда? В программе — арии из опер. В основном, Мусоргский.