Побег - Томпсон Джим (версия книг .txt) 📗
Вина за физический дискомфорт — за его онемевшие ноги и ломоту в спине — в основном лежала на женах двоих верховных судей Эль Рея. Рост обеих дам не превышал пяти футов, однако их общий вес составлял куда больше четверти тонны, и они были ближе к неистощимости, чем кто-либо другой когда-либо встречавшийся Доку. Он танцевал по очереди то с одной, то с другой, бормоча галантные извинения, когда они хихикали и шептали комплименты, в то время как его спина кричала от постоянных сгибаний. О, он умаслил дам; и хорошо, потому что они прослыли настоящими чудовищами в частной жизни и фактически хозяйками своих мужей-подкаблучников. Потом, когда Док молча поздравлял себя, он увидел Кэрол, танцевавшую в объятиях шефа полиции. И понял, что его мучительные усилия пропали даром. Шеф полиции против верховных судей; если у кого-то и есть преимущество, то оно на стороне судей. Она, вероятно, может поплатиться за это, если он попадет в число местных самоубийц или станет жертвой несчастного случая. Но ему это в любом случае не пойдет на пользу.
Прошел уже час с тех пор, как он последний раз видел ее и шефа полиции, и его тревога усиливалась. Ему придется очень быстро соображать, или этот большой бал может стать последним, на котором он присутствовал.
Он в последний раз оглядел бальный зал. Потом, повернувшись, вероятно, не заметил, как женская рука помахала ему из толпы; он медленно прошел по отграниченной пальмами аллее. И по какой-то причине мысленно вернулся к тому дню из далекого прошлого в Канзасе — к лужайке для пикников, куда они с Кэрол отправились, сойдя с поезда.
«...нужно по-настоящему познакомиться заново. Я думаю, нам это предстоит!»
Док криво улыбнулся самому себе. Познакомиться? О нет, у них не было в этом необходимости. Что на самом деле не давало им покоя, так это то, что они слишком хорошо друг друга знают. Они жили беря от жизни то, что хотели. Избавляясь от любого, кто вставал у них на пути и переставал быть для них полезными. Это была их устоявшаяся модель поведения — это были они. И даже в случае открытого столкновения они выказали бы не более милосердия друг к другу, чем выказывали другим, столь многочисленным людям...
Погруженный в мысли, Док неторопливо шел по аллее, бросая рассеянные взгляды на дверные проемы бесчисленных залов, гостиных и баров. Из одного толстый Айк Мосс поприветствовал его приглушенным возгласом; указал жестом, с набитым ртом, на длинный, уставленный яствами стол. Но Док, улыбаясь, покачал головой и прошел мимо. Айк Мосс, подумал он с отвращением. До чего же человек может быть вульгарным, начисто лишенным чувства приличия! Не далее как на прошлой неделе его жена утонула в ванной, и вот он здесь, одетый с иголочки, и жрет все, что попадается ему на глаза.
Наверное, устроил набег на холодильник после того, как ее прикончил, подумал Док. И он беззвучно похихикал над представшей перед ним картиной.
Он дошел до маленькой бильярдной и хотел было пройти мимо нее. Потом резко остановился, распрямил плечи и прошел в дверь.
Доктор Макс Вондершейд стоял у единственного стола для игры. Его карликовое горбатое тело было облачено в черную, порыжевшую от времени материю, фалды плохо сидевшего фрака едва не волочились по полу. А его седая львиная голова возвышалась над столом всего на несколько дюймов. И все-таки в его облике были строгая красота и достоинство; и он посылал бильярдные шары, сталкивающиеся на зеленом сукне, с почти волшебной точностью!
Он отправил в лузу последние два сложным ударом от двух бортов. Док негромко зааплодировал, и Вондершейд поставил кий на пол тупым концом вниз и оперся о него, глядя на Дока:
— Да, герр Маккой? Чем могу служить?
Он говорил почти без акцента; Док заметил, что так было почти всегда, за исключением тех случаев, когда он находился рядом с Эль Реем. Он и Эль Рей были, по-видимому, в очень хороших отношениях, последний делал невероятные послабления доктору в том, что касалось аренды и других расходов. И все-таки Вондершейд должен иметь какой-то источник дохода, а практика у него здесь наверняка была небольшая.
— Итак? — В глазах горбуна появился какой-то особенный блеск. — Возможно, вы не в силах принять решение?
— Прошу прощения, — поспешно сказал Док. — Я был настолько поглощен созерцанием вашей игры, что... Но... да, думаю, вы могли бы мне помочь. Я... гм... по правде говоря, я очень беспокоюсь за свою жену. Я думаю, что с ней не все так благополучно.
— Понимаю. И что?
— Ну... — Док понизил голос. — Это все очень конфиденциально, доктор. Я хотел бы обсудить все строго с глазу на глаз.
Вондершейд повернулся и осмотрел комнату, его взгляд лишь на какой-то момент задержался в уголке, прикрытом пальмами. Вскинув брови, он снова повернулся к Доку.
— Похоже, что место достаточно укромное, — сказал он. — Да, как раз то, что нужно. Итак, что там насчет вашей жены и почему вы пришли с этим делом ко мне?
Док принялся осторожно объяснять. Он далеко еще не закончил, когда Вондершейд перебил его нетерпеливым жестом:
— С вашего позволения, герр Маккой! Так много разговоров из-за такого заурядного дела! Вы хотите, чтобы я осмотрел вашу жену, да? Предложить ей это, не упоминая о том, что это ваша инициатива? А потом вы хотите, чтобы я сказал ей, что ей нужна операция. Чтобы я убедил ее в этом. А во время операции я должен...
— Совсем необязательно проговаривать это открытым текстом, — быстро возразил Док. — В конце концов, очень много людей умирает во время хирургических операций. Так вот, не будете ли вы так любезны сообщить мне размеры вашего гонорара...
— Если бы я это сделал, это бы ничего не стоило. Убрать из общества вас или вашу жену было бы и удовольствием и привилегией. К сожалению, я не могу этого сделать. Меня зовут Вондершейд, а не Каценджеммер. Я — доктор, а не убийца.
— Одну секундочку. — Док нахмурился. — Боюсь, вы меня не так поняли, доктор. Ведь вы, конечно, не подумали, что я...
— С вашего позволения! — Вондершейд перебил его, стукнув кием. — Не спрашивайте меня, что я думаю о вас или вашей жене, о том, что вы сделали с вашими превосходными телами, с вашими интеллектами, вашими безграничными возможностями. Если бы только я обладал половиной всего этого или бедный Руди Торренто...
