Без лица - Коул Мартина (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt, fb2) 📗

У него были большие зубы, неестественно белые. Патрик некоторое время разглядывал их, потом закричал:

— А ордер у вас есть?

Он знал, что ордера у них нет, иначе они бы сразу его показали. Их тогда было бы больше, на случай, если он окажет сопротивление. Детектив покачал головой, и Патрик начал закрывать дверь.

— Не так быстро, Патрик, у нас для тебя есть новости. Ты знаешь, что Макси умер сегодня? Нас интересует, видел ли ты его. Мы пытаемся восстановить все, что он делал перед смертью.

Полицейский, тот, что был помоложе, ухмыльнулся:

— Нам кажется, ты мог бы нам помочь.

Патрик фыркнул:

— Так вот, вы ошибаетесь, поняли? И еще — как вы поднялись сюда, без звонка от консьержа, а? Вы меня скомпрометировали, теперь все будут думать, что я преступник. Что ж, моему адвокату будет что сказать об этом, приятели. Я думаю, вы меня преследуете, потому что я темнокожий. Я провел весь день со своей девочкой, трахаясь с ней у себя в постели.

Он закричал через плечо:

— Эй, выйди-ка сюда!

Голова Тиффани была обернута полотенцем, второе полотенце она обернула вокруг себя. Она вышла в прихожую.

— Ну что, всё увидели, что хотели? А теперь убирайтесь.

Детектив был раздражен:

— Ты, кажется, не очень-то печалишься из-за Макси.

Патрик медленно покачал головой:

— О нет, я очень опечален. Но меня также печалит тот факт, что вы приходите ко мне домой без предупреждения, выставляете меня идиотом в глазах соседей и у вас хватает наглости спрашивать, где я был в день смерти моего лучшего друга, как будто я имею к этому какое-то отношение. — Он снова покачал головой и повернулся к Тиффани. — Если это не преследование по расовому признаку, тогда я вообще не знаю, что это такое.

Тиффани вернулась в комнату. Она не хотела, чтобы они рассматривали ее вблизи, на ней было слишком много синяков и ссадин. Красивое лицо Патрика было искажено яростью. Он был так зол, что вот-вот мог потерять контроль над собой.

Детектив тоже почувствовал это и решил разозлить его еще больше.

— Не могли бы вы прийти в участок, мистер Коннор? Добровольно, конечно. Мы были бы очень признательны, если бы вы рассказали нам, где вы находились с прошлой ночи.

Полицейский просунул ногу в блестящем ботинке между дверью и косяком и наблюдал, как Патрик борется с собой.

— Пытаетесь меня завести? У вас хватает смелости заводить меня?

Патрик почти уже не владел собой. Он нанюхался кокаина, и его все больше и больше охватывала злоба. Он знал, что должен выпроводить их отсюда, пока ноги сами не отнесли его в спальню за недавно приобретенным мачете.

— Убери свою ногу от моей двери, или я перешибу ее.

Детектив заметно нервничал. Он был солидным человеком; иногда заключал сделки, брал деньги, закрывая глаза на некоторые вещи, но Коннор был психом, и его нужно упрятать за решетку. К тому же другой делец заплатил ему неплохой куш за то, чтобы он убрал Коннора из большой игры. И он это сделает.

Смезест убрал ногу, и Патрик захлопнул дверь перед его носом. Он смотрел в глазок до тех пор, пока полицейские не зашли в лифт.

Патрик вернулся в комнату и увидел Тиффани, которая все еще была завернута в полотенце. Он посмотрел на нее, но она знала, что он ее сейчас практически не видит. Патрик что-то замышляет, но кто бы ни был причиной его гнева, здорово об этом пожалеет. Коннор налил себе порядочную порцию виски и опрокинул стакан одним глотком. Полиция заявилась в его дом! Он теперь на подозрении, значит, нужно беречь задницу. Но если все же придется отправиться за решетку, он многих захватит с собой, полицейских в том числе.

Глава 20

Мария в одиночестве сидела в гостиной. Она понимала, что что-то произошло между этими тремя. Хотя догадаться несложно: Джейсон только что пробежал наверх, Осси — следом за ним. Она осмотрелась. Комната была очень красивой, выполненной в кремово-бежевых тонах. Должно быть, вложено немало денег и сил. В течение столь долгого времени она была лишена собственного дома, что сама мысль обзавестись им казалась ей чем-то из области фантастики. Мария припомнила обо всех этих занятиях на тему «семейный очаг», которые посещала в тюрьме, и грустно улыбнулась.

— Дом — это место, где вы чувствуете себя спокойно. Где вы отдыхаете душой и телом. — Голос лектора, говорившей эти истины, до сих пор отзывался в ушах Марии.

— Мэм, наши дома не имеют ничего общего с тем домом, о котором вы говорите. Вот причина, почему многие из нас здесь, — хотела выкрикнуть Мария, но сдержалась.

Бедная женщина, наставлявшая их на путь истинный, даже представить себе не могла так называемые дома своих подопечных.

Мария нервничала. Она предполагала, что с Вербеной возникнут проблемы, но не ожидала, что так скоро. Может, ей стоит вызвать такси и уехать. Позволить им самим разобраться в том, что происходит. Было ясно, что Вербена воспринимает ее как угрозу. Но она не собирается отнимать у нее мальчика, да она и не может этого сделать. Он стал частью этой семьи, семьи, которая его усыновила. Единственным ее желанием было, чтобы Вербена позволила ей отблагодарить ее за все, что она сделала для ее сына. Если бы только Вербена могла закрыть глаза на ее прошлое, они смогли бы поладить друг с другом.

Вербена вошла в комнату, и в воздухе повисло напряженное молчание. Мария не отрываясь смотрела на нее. Вербена была крупной, полной женщиной, с необыкновенными, зелено-голубого цвета глазами. Она очень любила своего сына и мужа, и именно это и отличало ее от матери Марии. Луизе так же нравилось распоряжаться судьбами других людей, но, в отличие от Вербены, она не находила ни минутки для собственного мужа.

— Надеюсь, ты счастлива, — тихо, почти шепотом, произнесла она, и Мария поняла, что Вербена бросила ей вызов.

— Совсем, нет. С чего мне быть счастливой?

Вербена презрительно, как-то по-мужски фыркнула:

— Ты вламываешься в мой дом и пытаешься разрушить мою семью. Я не хотела, чтобы ты приходила сюда. Мой сын тоже этого не хотел. Когда социальный работник спросил, видишься ли ты с ним, я ответила, что, нет. Но ты не можешь успокоиться, да? Ты хочешь вернуть себе мальчика.

Мария встала. Она была выше Вербены ростом, и когда она подошла к женщине, то заметила, что в ее глазах мелькнул страх.

— Я не отниму его у тебя, — тихо сказала Мария. — Зачем? Он не помнит меня. Джейсон теперь твой сын, а не мой. Ты заботилась о нем, я для него ничего не сделала. Я понимаю, что ты чувствуешь. Поверь, я действительно понимаю.

Вербена не сдавалась:

— Не вешай мне лапшу на уши! Я знаю, к чему ты клонишь, но ты никогда, слышишь, никогда не заставишь меня броситься тебе на шею, как эти двое. Я знаю, что ты собой представляешь, и я знаю, чего ты хочешь. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы не позволить тебе забрать мальчика и превратить его в такой же кусок дерьма, как ты или твоя дочь. А теперь убирайся из моего дома!

Мария почувствовала огромное желание врезать по жирной роже этой надменной сучки. Преодолев себя, она улыбнулась.

— Знаешь, что? — сказала она. — За все сокровища мира я не хотела бы оказаться на твоем месте, дорогая Вербена. Да, в моей жизни было мало хорошего, но сплю я по ночам спокойно. Я была наркоманкой, проституткой. На мне клеймо убийцы. Но лучше быть такой, как я, чем такой, как ты. Ты сведешь с ума кого угодно своей так называемой добродетелью. Тебе, дорогуша, нужно познакомиться с моей матерью, вы с ней споетесь. Называется «найди два отличия». Вся такая правильная, прямо святоша, точнее не скажешь. Да ты своим таким отношением сама оттолкнешь от себя мальчика, он возненавидит тебя. Несмотря на все мои грехи и ошибки, а их у меня тьма-тьмущая, я пытаюсь изменить свою жизнь. Советую и тебе сделать то же самое, пока не поздно.

Мария вышла из комнаты и уже на улице, захлопнув за собой дверь, поняла, что одержала маленькую, но победу. По крайней мере это отвлечет ее от мыслей о том, что она оставила за стенами этого дома. Своего сына. Свое будущее. В тюрьме психолог научил ее думать только об удачах, а не об ошибках и промахах. Это был хороший совет, сейчас она его оценила.