Черные шляпы - Калхэйн Патрик (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
— Ну это просто здорово, Кейт.
Даже несмотря на улыбку и все хорошие слова, было видно, что уныние не покидает ее.
— Мой сын всегда был талантлив, как его отец, — продолжила она. — Всегда был первым учеником в классе. А другой мой Джон, мой благодетель Джон, отправил моего сына учиться на зубного врача в Денвер.
— Ха! Младший тоже стал дантистом?
Она с трудом улыбнулась.
— Уайатт, это моя ошибка. Он всегда хотел знать побольше про своего настоящего отца. Я сказала ему, что его папа был джентльменом-южанином, образованным человеком, профессионалом… доктором-стоматологом. И мой мальчик с самого детства хотел пойти по стопам отца.
— Что ж, думаю, это бы порадовало Дока.
Она сморщила лоб, и даже в тени шляпы стали видны морщины, выдававшие ее настоящий возраст.
— Уайатт, Джонни никогда не знал, что его отцом был Док Холидэй. Я описывала ему вымышленного Джона Харони, который и был Доком, в некотором смысле… Доком, который не заразился туберкулезом, который не имел ничего общего с игрой, выпивкой и… такими женщинами, как я. Который держал в руках только инструменты дантиста, а не ножи, шестизарядники и ружья. Док, свободный от всех своих ошибок, но переполненный своими заслугами.
— Мальчик имеет право знать, кем был его отец, — проговорил Уайатт, нахмурившись.
Ее взгляд снова стал жестким.
— Знаю. Знаю. И… теперь он это знает.
— Кто-то рассказал ему?
— Я, Уайатт, — мрачно ответила она. — Наконец-то я сделала это.
Уайатт задумчиво хмыкнул.
— Почему ты решилась на подобное?
Кейт судорожно сглотнула, протянула руку к черной сумочке, положила ее на колени, рывком раскрыла ее и выудила оттуда большой белый носовой платок без единого следа вышивки. Абсолютно утилитарный.
И сейчас его предназначение было в том, чтобы она могла разрыдаться, прикрывшись им.
Уайатт смотрел на ее рыдания, и ему стало неуютно. Сосед играл на пианино «В поисках проблеска надежды», а Эрпи встал на лапы и с сочувствием взирал на плачущую гостью. Шпиц тайком пробрался со своего места у ног Уайатта к Кейт и устроился у ее ног.
Наконец, когда слезы подошли к концу, Уайатт спросил, не хочет ли она стакан лимонада или чего-нибудь покрепче.
Она покачала головой, закачались и поля шляпы.
— Уайатт, извини, что я… потеряла самообладание.
Для родившейся за границей Кейт определенно хорошо знала слова длиной больше трех слогов.
— Знаешь, пару лет назад Джонни женился на милой девушке по имени Пруденс. У него была врачебная практика в Бисби, и он встретил ее там. У ее отца большая скобяная лавка в деловом квартале. Очень прибыльная. Для Бисби. Девочка училась в пансионе для девушек, где-то на востоке, приехала домой и встретилась с Джонни в танцзале при Первой методистской церкви.
— Методисты теперь устраивают танцы? Времена меняются.
— Это была кадриль после собрания. Ничего греховного, Уайатт Эрп. Но там они и встретились. Они купили себе прекрасный небольшой домик с просторным двориком и штакетным забором.
— Белым?
— Ты дразнишься. Он был белым, как и дом. Пруденс была его ошибкой, хорошенькая, как цветок, но слабенькая. Прошлым летом… прошлым летом…
Она снова подняла к глазам платок, но на этот раз ей удалось не разрыдаться. Она просто высморкалась, абсолютно прилично, как истинная леди, извинилась и продолжила:
— Прошлым летом Пруденс умерла родами. Ребенок, девочка, тоже умер.
Уайатт шумно выдохнул.
— Извини.
— Джонни очень тяжело воспринял это, можешь себе представить, — сказала она, собираясь рассказать ему, как именно.
Но Уайатт уже не слушал ее. Его мысли были далеко — там, где они бывали очень редко и куда он отнюдь не стремился. Он вспомнил себя у постели своей юной невесты, Уриллы. Ему было двадцать два, ей — двадцать, прекрасной стройной темноволосой девушке с шаловливой улыбкой и серьезными карими глазами. В Ламаре, штат Миссури, где он получил свою первую работу юриста. У отца Уриллы там был отель, а у него и Уриллы — собственный небольшой домик со штакетным забором.
Примерно через год после их свадьбы она умерла от тифа вместе с их младенцем-сыном, едва появившимся на свет.
— Уайатт? Уайатт, ты меня слышишь?
— Да. Да. Джонни очень тяжело переживал эту потерю.
Кейт уставилась в никуда.
— Он начал пить. До этого он почти ни капли в рот не брал, а теперь… теперь он жил в салунах и пил, пока его не вышвыривали на улицу. Он… он потерял свою практику. Все думали, что это до тех пор, пока он не утихомирит свое горе, но шел месяц за месяцем, и его тесть наконец-то связался со мной. Он сказал, чтобы я приехала и пожила с моим мальчиком. Чтобы помочь ему уйти с этого ужасного пути.
— И ты приехала к нему.
— Приехала, — сказала она, закрыв глаза. — И совершила ужасную, ужасную ошибку.
— Ты сказала ему, что он — сын Дока.
— Я… я сказала ему, — продолжала она, не открывая глаз. — Я сказала Джонни, что выпивка погубила его отца. Что его отец был чудесным человеком, умным, талантливым врачом, который сдался перед своими демонами, когда мир обернулся против него.
— Кейт, Док умирал. Он был слишком болен, чтобы заниматься врачебной практикой, и, боже правый, женщина, ты сама спаивала его, стакан за стаканом.
Она резко открыла глаза.
— Думаешь, я сама этого не знаю! Я не хотела, чтобы мальчик пошел моей дорогой… по крайней мере, не в первой ее части. Я ухитрилась выбраться из того мрака, Уайатт. Я хотела уберечь его, чтобы он вовсе не попал туда!
Уайатт вздохнул.
— И как твой Джонни среагировал на эти новости насчет своего происхождения? — спросил он.
Ее улыбка имела мало отношения к тому, чему обычно улыбаются.
— Это дало ему новую цель. Он сказал мне, горько, как кофе без сахара, что он в точности сделал то, чего я от него хотела, — пошел по стопам своего отца! Он продал дом, собрал все свои сбережения и принялся играть.
— И проиграл все, — невесело усмехнулся Уайатт.
— Нет! — сказала она. Ее глаза блеснули. — Если бы это произошло, все эти ужасы закончились бы.
Она в отчаянии покачала головой.
— Он столь же талантлив, как его отец. Он может держать в голове весь расклад, может на взгляд определять характер тех, с кем он играет, и он может выигрывать у лучших из них.
— Да уж, будь я проклят! — воскликнул Уайатт, чуть не сказав, что Док гордился бы своим сыном по праву.
— Скорее всего, именно ты и будешь проклят, Уайатт Эрп, но я не согласна с тем, чтобы был проклят мой Джонни, — проговорила она, подавшись вперед. Она глядела с мрачной серьезностью. — Если ты выберешься отсюда, поговоришь с ним… разочаруешь его во всей этой жизни в салунах, в романтике жизни игрока… Он слышал про это, кто же не слышал? Он знает, что ты и его отец были лучшими друзьями. Что вы стояли бок о бок, глядя в лицо смерти. Может, он послушается тебя.
— Это… это и есть работа в Нью-Йорке?
— Да.
Она снова рывком открыла сумочку и вытащила толстую пачку купюр, перевязанную лентой.
Уайатт изумленно поднял обе брови.
В ее улыбке было что-то похоронное.
— Я думаю, это может подстегнуть тебя. Тут пятьсот долларов, Уайатт. Еще я оплачу поезд и отель, и можешь рассчитывать на щедрую оплату счетов за еду и мелкие расходы.
Уайатт постарался забыть о деньгах.
— Какого черта мальчик Джонки ввязался в дела в Нью-Йорке?
Она издала звук, выразивший все ее отвращение ко всему этому.
— Когда он оказался там, то попал на игру в покер с высокими ставками в отеле «Сент-Фрэнсис» с известным игроком по имени Арнольд Рот.
— Арнольд Ротштайн, — поправил ее Уайатт.
— Да, правильно, Ротштайн. В любом случае, Джонни выиграл в карты ночной ресторан, как я понимаю, неподалеку от Бродвея, фантастический расклад, который, похоже, дела в «Лонг Брэнч» за пояс заткнет. Мой единственный сын высоко забрался, Уайатт, он превратил эту забегаловку в то, что они называют «нелегальный кабак».
