Жара - Славкина Мария Владимировна (книги онлайн полные версии txt, fb2) 📗
– Хорошо, поговорим с ним по скайпу. Думаю, все будет хорошо, результат будет достигнут. Тем более, что Юнгфрау должна быть рада тому, что поисками господина Розенфельда займется Следственный комитет Генеральной прокуратуры. Возможностей у нас все-таки больше.
– Поехали дальше.
– Это уже четвертое. Михаил Борисович, завтра я хочу с Федором Петровичем посетить вашу супругу и потолковать с соседками.
– Анна Германовн…
– Да чего уж там – Аня, – перебила Розенфельда Захарьина.
– Ну, ладно, Аня, я завтра доставлю Оксану в лучшем виде.
– Не нужно. Завтра будем у вас. Единственная просьба – отвезете нас?
Михаил Борисович согласно кивнул.
– Ну и чудесно, заезжайте к нам завтра пораньше с утра. Так что все. Не смею вас задерживать, Михаил Борисович.
Розенфельд и все присутствовавшие слегка изумились тому, что Анна, хоть в вежливой форме, но решительно свернула все дальнейшие разговоры и указала гостю на дверь.
Вечером того же дня Федор Петрович вышел на связь по скайпу с Кириллом Дунаевым. Седовласый холеный красавец, полковник МВД в отставке, знаменитый оперативник МУРа и детектив, ныне он являлся вице-президентом компании Юнгфрау по безопасности и связям с общественностью. Все знали, что Дунаев неравнодушен к Анне Захарьиной, что не мешало крепкой мужской дружбе между ним и Федором Измайловым.
– Привет, Кирилл, – начал Измайлов. – Не успел я приехать в Питер, как мы с Аней попали в очень странную историю. Вдруг всплыл этот чертов Владимир Розенфельд, которым мы занимаемся в последнее время.
– Да иди ты! – изумился Дунаев.
– Подожди, Кирилл, я тебе все расскажу. Надо решить, что делать.
Выслушав рассказ Федора, Дунаев только и развел руками.
– Отпусти тебя на два дня – ты вон куда попадаешь!
– Ладно, – усмехнулся Измайлов. – Аня, подходи.
Устроившись перед ноутбуком, Захарьина приветливо сказала:
– Здравствуй, Кирилл дорогой. Представляешь, какие случаются совпадения и пересечения! Хочу усилить впечатление. Отец этого Розенфельда Борис Натанович был ближайшим другом моего отца.
– Аня, передай привет папе и маме. Скажи, что я с нетерпением жду встречи с ними.
– Кирилл, как Вова Розенфельд, за которым, по-моему, не очень чистые дела, вышел на вашу компанию? – перехватила инициативу Захарьина.
– Аня, мне горько говорить об этом. Но его порекомендовал Серебровскому не кто-нибудь, а покойный профессор Верт.
От изумления у Анны перехватило дыхание.
– Не может быть!
Профессор Николай Константинович Верт, ученый с мировым именем, знаменитый геолог, консультирующий почти все нефтяные компании страны, был застрелен при загадочных обстоятельствах в апреле 2006 года. Тогда расследовать это преступление поручили Анне Захарьиной, и это дело круто изменило ее жизнь – распутывая сложный клубок дела Верта, она встретила и полюбила Федора, который ради нее подставил себя под пули киллера. Конечно, дело Верта Анна помнила в деталях. Тем более, что после тяжелого ранения Федор ушел из милиции и принял приглашение друга Верта и главы Юнгфрау Матвея Серебровского возглавить его службу безопасности.
– Еще как может, – ответил Дунаев. – Владимир Розенфельд объявился у нас в компании в марте 2006 года с прямой подачи Николая Константиновича. Что он знал о нем? Где пересеклись их судьбы? В апреле, как ты знаешь, произошло то, что произошло. Верт был убит. Ну а Розенфельд начал очень активно работать с нами и, по моему скромному мнению, первые два проекта оказались очень успешными. Оборудование было поставлено хорошее, цены вполне рыночные. Потом Матвею Борисовичу, ну и нам, конечно, стало казаться, что началась что-то не то. Качество поставок американского оборудования ухудшилось, цены казались завышенными. В это время Владимир Розенфельд имел статус официального представителя компании Колорадо Текнолоджис. Компания не очень крупная, но быстро растущая. Репутации пока никакой. Но мы с удивлением заметили, что он продвигает проекты и других компаний. Мы начали присматриваться к этому оборотистому человеку, но он очень умело прикрывался именем покойного Верта. Ты же знаешь, после гибели Николая Константиновича в Юнгфрау вообще сложился какой-то культ Верта. И шеф до сих пор грустит и вспоминает тот страшный апрель. Может, все так бы и продолжалось, но тут в одной из сибирских дочек Газойла произошла серьезная авария. Фонтанный выброс и пожар. Погибли два человека. Много пострадавших. Предварительно считается, что причиной аварии является брак оборудования, надо сказать, удивительный для американцев. Газойл, как ты понимаешь, серьезные ребята, компания гигантская. Начали разбираться. Мы тоже начали копать. И вот тут-то Владимир Розенфельд исчез. Сейчас мы думаем, что же нам делать дальше. Скажи, Аня, а не может исчезновение милой старушки быть связано с исчезновением ее сына?
– Может, – грустно ответила Аня. – Я буду этим заниматься здесь, в Питере. Но интуиция подсказывает мне, что центр тяжести расследования все-таки переместится в Москву. Пока же, Кирилл, прошу тебя вместе с Федей крутануть ту богадельню, те «рога и копыта», которые Владимир Борисович, если я не ошибаюсь, организовал в Москве. Если я не ошибаюсь, это называется Представительство американской компании Колорадо Текнолоджис?
– Ты права как всегда, – коротко ответил Дунаев. – Ну ладно, хватит с делами. Расскажите, как вы там устроились?
После обстоятельных объяснений Захарьиной и Измайлова Дунаев признал, что у них в Москве обстановка только накаляется.
– Адская жара, – заключил он.
Воскресенье, 8 августа
Анна, Федор и Михаил Розенфельд ехали по Приморскому шоссе в сторону Санкт-Петербурга.
– Анна Германовна, тьфу, Аня, удивительная вещь человеческая психология. Только вчера исповедовался вам и вашему папе, только вчера вы обещали помочь, а уже сегодня – чувство колоссального облегчения. Все тревоги остаются прежними, а на душе легче.
– Так всегда бывает, – с интонацией знатока произнесла Анна. – Кончился период бездеятельной рефлексии, настало время действия. Мы еще повоюем за вашу маму.
– Знаете, Аня, я хорошо помню вас девочкой, а потом девушкой. Я же раза три или четыре приезжал с мамой к вам в Москву. Кто бы мог подумать, что такая симпатичная резвушка станет генеральшей.
Однако тема быстро иссякла. Было видно, что у Анны нет никакого желания поддерживать этот разговор.
Воскресный Петербург был пуст и прекрасен. Захарьиной нередко приходилось бывать в Северной столице и тем не менее каждый раз несравненная архитектура и градостроительные изыски Питера наполняли ее каким-то благоговением. Анна до мозга костей была москвичка. Но это не мешало ей восхищаться великим городом, который в XX веке пережил столько ужасов, гонений и страданий. Особой нежностью наполняли ее воспоминания о том, как в свой медовый месяц они с Федором сбежали не в Париж или Рим, а сюда – на берега Невы.
Наконец они добрались до жилища Розенфельда и вошли в подъезд красивого кирпичного дома с навесными лифтами и когда-то роскошным холлом внизу. Дверь им открыла симпатичная молодая женщина. Невысокого роста, слегка полноватая, пышногрудая, она отличалась прекрасной кожей медового оттенка и замечательными вьющимися русыми волосами. Пока гости входили, приятная круглолицая хозяйка стреляла глазами то на Федора, то на Анну. Было видно, что Измайлов поразил женщину своим ростом. На фоне маленького Михаила Федор казался каким-то необыкновенным гигантом. Облик же Анны никак не вязался в сознании супруги Розенфельда с теми высокими должностями, которые та занимала. «Дивчинка», – охарактеризовала она про себя гостью на своем родном украинском языке.
После представлений Федя вежливо откланялся, сказав, что пойдет подышать воздухом и хоть немножко посмотреть на Московский проспект.
– Ты тут, Аня, давай без меня, – сказал Измайлов руководящим голосом. – Как закончите, позвони, я подтянусь.
