Сон над бездной - Степанова Татьяна Юрьевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
– Вы хотите убедить меня, что вы с другом – исключение? Возможно. Но не забывайте, что это именно вы, дорогой мой, сделали все, чтобы они оказались там, где они сейчас.
Кравченко отвернулся. Мещерский… Он, право, пожалел, что подал идею «расспросить колдуна». В этом колдун был прав: они сделали все, они с Кравченко постарались, разыгрывая из себя добровольных детективов. Но злорадства к чужой беде, страшной беде – видит бог…
– А их отец, Шагарин… тот договор из легенды, – сказал он, чтобы хоть как-то изменить тему. – С ним все покончено или же… по-вашему, еще что-то может случиться?
– Вы бывали когда-нибудь на съемках фильма? – спросил Гиз.
– Нет, никогда, но вы мне не ответили…
– И я ни разу, хотя меня приглашали в Голливуд консультантом. Вон и ряженых на автобусе привезли. Им всем заплатят за съемочный день долларов по двадцать. Будут очень даже довольны. Смотрите, а на эту роль желающего, кажется, опять нет.
Кроме киношников, во дворе действительно собралась «массовка» совершенно фантастического вида. При свете дня карнавальные костюмы – лохматые вывороченные овчины, волчьи, медвежьи, лисьи, овечьи, птичьи маски с длинными клювами, балахоны и цветные плащи, гуцульские папахи и долгополые свитки, шаровары, шляпы с петушиными перьями, вышитые жилеты, венки с лентами – выглядели просто как яркий реквизит. Массовка судачила о том о сем, в руках у многих были фотоаппараты – засняться на память, бутылки с кока-колой и пивом – утолить полуденную жажду. В толпе Мещерский заметил художника-гримера, именно на него указывал Гиз. У него в руках был странный костюм – серый балахон, коса (он нес ее очень осторожно, высоко приподнимая, стараясь никого ею не задеть) и белая маска, обликом схожая с черепом. Он предлагал этот костюм то одному, то другому из массовки, но переодеваться в «смерть с косой» что-то охотников не находилось. Все отказывались.
– В ту ночь, помните, этой маски тоже не было, – усмехнулся Гиз. – Я уж, грешный, подумал… А ведь карнавал со времен язычества самая яркая аллегория жизни, бытия. А где жизнь, там и она, наша госпожа. Как же без нее-то.
Далеко в небе послышался рокот. Над горами показалась темная точка.
Помощник режиссера подал в мегафон хриплую команду, и все еще больше засуетились, готовясь к съемке. Человек с косой и маской, так и не найдя желающих надеть на себя реквизит, торопливо начал напяливать серый балахон на себя. Коса ему мешала, и он прислонил ее к колесу одного из трейлеров.
Рокот в небе усилился. Точка превратилась сначала в шарик, а потом в маленький вертолет. Он увеличивался по мере приближения к замку.
В мегафон снова загремела команда. Массовка двинулась к воротам на исходную для съемки позицию. «Вот сейчас опять потащат «пана мертвеца», – подумал Мещерский. – «Тятя, тятя, наши сети…» С клыками из картошки на гнутой проволоке… «Луна… над Белой Церковью сияет… И пышных гетманов сады, и старый замок…» Это были два совершенно не связанных между собой убийства. Мало ли что бывает в жизни… Договор со смертью, плата, выкуп взамен за возвращение оттуда – это же легенда, миф!»
Кто-то подошел сзади и остановился возле их плетеных кресел. Мещерский повернулся и едва не поперхнулся коньяком. Над ними возвышался Петр Петрович Шагарин – все с тем же отрешенным выражением, застывшим взглядом, однако уже без халата, тщательно одетый, как для дальней дороги.
«Мотор!» – грянула в мегафон команда. Запели трембиты, грянул словно из-под земли выросший ярмарочный оркестрик – скрипка, барабан, гармонь и труба, ряженые заклубились пестрой карнавальной тучей. И над всем этим киношным действом, над двором, галереей, «домом варты», стенами, валами и дозорной башней, над всем Нивецким замком возник вертолет. Необычного вида, какой показывают лишь в боевиках или на учениях спецназа – черный, хищный. Он снизился, завис над самым двором и, словно паук, выстрелил из «брюшка» паутиной черных тросов. По ним бесшумно и быстро заскользили вниз какие-то «ниндзя» – все в черном, с автоматами.
Гиз встал с кресла. Они тоже поднялись – зрелище было совершенно небывалое.
– Это так по сценарию надо? – тихо спросил Мещерский. – Но, Вадик, это же…
Во дворе режиссер что-то истошно кричал и махал мегафоном, но было уже поздно. Первый «ниндзя» приземлился на крышу «дома варты». Он коротко ткнул стволом автомата в сторону галереи, где стоял Шагарин, где были они все.
– Это не по сценарию… Вадик, это ж «Альфа», мама моя… Или «Вымпел»? – ахнул Мещерский.
Гиз схватил заторможенного Шагарина и потащил его к лестнице. Потащил как куклу или манекен. «Ниндзи» с небес скользили вниз по тросам. Все действительно смахивало на компьютерную игру. Однако они имели намерение выполнить полученный приказ.
– Он его увозит! Забирает с собой! – крикнул Мещерский. Кому из них он хотел помочь?
Внизу, во дворе, Гиз, расталкивая смешавшуюся киношную толпу, тащил свой трофей, свою новоявленную пифию к синему «Лендроверу», стоявшему возле гаража. Вертолетный десант он опередил – впихнул Петра Петровича Шагарина в машину, метнулся за руль и…
Прозвучала отрывистая команда – уже без мегафона, и приземлившийся десант снова загрузился в вертолет. Как оловянные солдатики – в летающую тарелку. Последнее, что смогли увидеть с галереи Мещерский и Кравченко, – это старая королевская дорога, уводившая прочь от замка. А на ней синий «Лендровер» Гиза. А над ним – вертолет. Верхушки деревьев, склон зеленой горы…
– Вот этому Катя уж точно ни за что не поверит, – подытожил Мещерский.
Кравченко ничего не ответил, как-то и слова-то растерял, только помахал рукой на прощанье – вертолет «Вымпела-Альфы» и «Лендровер» уже исчезли. «До свиданья! До побачення! Щасливоi дороги!» – досталось горам да стае ворон, вспугнутых гулом вертолетного винта.
А это какая птица?
