Самурай-буги - Таскер Питер (мир книг .txt) 📗

– Нет, конечно!

– Известно ли вам о введении принудительного анализа крови?

– Анализа крови? – Женщина явно поражена.

– Да. В наши дни существует много нежелательных, нездоровых элементов. Мы должны быть начеку. Важно отслеживать состояние умов и физического здоровья наших молодых работников и передавать результаты в полицию, если это необходимо.

При слове «полиция» женщина сплетает пальцы на столе перед собой.

– Это сложная проблема, – сурою продолжает Мори. – В своем отчете я вполне могу порекомендовать провести подобный анализ. Если, разумеется, окажется, что ваша компания не вполне свободна от антисоциальных тенденций…

– Она вполне от них свободна, – говорит женщина, бледнея, но сохраняя спокойствие.

– Вы можете это доказать?

– Как?

– Согласившись на искреннее сотрудничество в двадцать пятом двухгодичном осмотре условий труда работников.

Она все еще пытается улыбаться:

– Конечно, я с удовольствием буду сотрудничать. Мори тяжело кивает. Он удивляется собственному таланту запугивания. Возможно, тот пришелся бы кстати, стань он боссом якудза, или правым интеллектуалом, или тренером «Гигантов».

В папке он находит следующие данные: в «Нова Дрим» только десять сотрудников – шесть мужчин и четыре женщины. Троим из мужчин чуть за тридцать, возраст не подходит. Четвертый работает с Кюсю – тоже выносим за скобки. Остается двое: Абэ и Фурумото.

– У вас есть фотографии этих двух людей?

– Фотографии? Зачем?

Мори снова взрывается:

– Не важно, зачем! Покажите мне фото!

– Я не могу. Их нет.

– Что?! Вы хотите сказать, что ваша компания не ведет надлежащего учета персонала?

– Наш учет персонала в полном порядке, – протестует женщина, краснея от уязвленной гордости. – Зачем нужны фотографии? Мы и так знаем, кто как выглядит.

– Правда? – усмехается Мори. – Вы знаете, кто как выглядит? В таком случае, пожалуйста, скажите мне точный рост каждого из ваших работников до сантиметра.

– Точный рост? Это невозможно.

– Согласно нашим новым предписаниям, данная информация должна быть обязательно зарегистрирована в Бюро здоровья и благосостояния. Вы это сделали?

Женщина закусывает нижнюю губу. Снова хороший самоконтроль.

– Еще нет.

Мори смотрит на нее с испепеляющим презрением:

– Хорошо, – говорит он, словно уступая упрямому ребенку. – Мне бы не следовало так поступать, но другого выхода нет. Дайте мне ваши собственные оценки роста ваших работников, чтобы я мог убедиться, что вы предоставили верную информацию. Вы меня понимаете?

– Да, я понимаю.

Женщина смущена. Инстинкт велит ей слушаться человека из правительства, но здравый смысл говорит: что-то не то. К счастью для Мори, инстинкт – власти опасны, им нельзя перечить, – берет верх.

Женщина смотрит на стену, пытается представить своих коллег, выстроившихся в ряд. Мори, уже гораздо мягче, выпытывает у нее ответы. Наконец, женщина выдает несколько цифр. Мори записывает их в блокнот. Ему важно только одно: кто выше – Абэ или Фурумото. Со слов женщины, Абэ довольно высокий, на пару сантиметров выше Мори. Однако Фурумото – вообще гигант.

Мори удовлетворенно кивает и убирает ручку.

– Ваше чувство долга впечатляет. Я упомяну о нем в своем отчете.

– Спасибо, – говорит она.

– Не за что.

Она смотрит на него, наморщив лоб. Мори немедленно понимает свою ошибку. Слишком деликатно. Ни один чиновник не произнесет подобных слов подобным тоном.

Он бормочет слова прощания и направляется к дверям. Через несколько секунд в телефоне-автомате в сотне метров от ратуши в Синдзюку начинает звонить телефон. Надевая шлем, Мори воображает, что слышит этот звон на расстоянии. Он заводит мотор и едет по Акихабара, рассекая многолюдный торговый день.

Улицы забиты. Мори требуется час, чтобы доехать по адресу Фурумото, указанному в папке с данными по персоналу «Нова Дрим». Почему в дождь все едут так медленно? Мори в дождь всегда едет быстрее.

Фурумото – тот самый человек, двух мнений быть не может. Тот, кто убил Миуру и Наканиси. Тот, кто напал на Мори на территории храма и поджег квартиру Наоми Кусака. Человек, сидящий на скамейке рядом с дочерью Танигути на той фотографии.

А почему? Мори до сих пор этого не понимает, но очертания начинают вырисовываться. Все начинается с самоубийства дочери Танигути. Вот что толкнуло Танигути за черту. Вот что заставило Фурумото убить высокопоставленного чиновника Министерства здравоохранения и президента крупной фармацевтической компании. Думая об этом, Мори с ужасом понимает, что он не знает почти ничего об обстоятельствах самоубийства. Танигути молчал обо всем этом, лишь однажды сказал несколько слов о «хронической депрессии». Мори не расспрашивал его о деталях. И поэтому их не знал.

«Хонда» грохочет километр за километром по однообразным окраинам, потом по местности уже погрубее – автосвалки, дома свиданий, дешевые забегаловки. С этим городом так: не важно, сколько десятилетий, сколько жизней ты здесь провел – все время оказываешься в местах, где прежде не бывал. Место, где живет Фурумото, ною для Мори, и оно совсем не такое, как он думал.

Мори представлял себе стандартное местожительство молодого небогатого парня: дешевые блочные дома, пара круглосуточных магазинов, маленькая железнодорожная станция со шлагбаумом, который восемнадцать часов в сутки делает «бинк, бинк, бинк». Но он не подумал о том, что если Фурумото двадцать пять и он работает на компанию с головным офисом размером с коробку для ланча, это еще не значит, что он испытывает финансовые затруднения. В наши дни это не всегда так.

Выясняется, что Фурумото живет вовсе не в блочном доме, и даже не рядом с блочными домами. По указанному адресу стоит двухэтажное здание из темного дерева, с блестящей мокрой черепицей. Длинные карнизы, тяжелые ставни – похоже, что этот дом построен в эру Тайсё, [48] то есть, он такого же возраста, как самая старая джазовая запись или нынешний министр образования. Мори проезжает мимо, затем останавливается за рядом автоматов в тридцати метрах дальше по дороге. Покупает энергетический напиток – женьшень, бета-каротин, змеиная кровь, – откидывает стекло шлема, пьет и озирается по сторонам.

Дом Фурумото оказывается маленькой фабрикой, с мастерской на первом этаже и помещениями для работников – вероятно, жены, матери и невесток – наверху. Но времена, когда могли процветать мелкие производители, вроде одежной фабрики «Фудзисава», давно прошли. Иероглифы на деревянной вывеске почти стерлись, а ширмы из рисовой бумаги за оконными стеклами сплошь в дырах. Какой молодой человек двадцати пяти лет выберет жить в таком доме? Уж точно очень странный.

Мори поворачивает налево, потом снова поворачивает. Паркует «хонду» у небольшого салона патинко. Внутри мигают огни, орет музыка, и все сиденья пустуют, ряд за рядом. Удручающее зрелище. Если уж игровые автоматы не могут заманить к себе клиентов, на что надеяться частным детективам? Мори проходит через пустой складской двор за салоном, останавливается перед стеной, увенчанной битыми пивными бутылками. Таким способом можно отпугнуть школьников, но не более того. Мори зацепляется пальцами, поднимает ногу на стену и с хрустом выламывает битое стекло каблуком. Вскоре на стене образуется достаточно места, чтобы перекинуть ногу, а затем и все тело. Согнувшись, Мори крадется по стене, один тщательный шаг за другим. На углу стена встречается с забором участка, расположенного вокруг старого деревянного дома. Мори поднимает голову, смотрит на окно верхнего этажа.

Ему кажется, что за молочной туманностью рисовой бумаги отпрянуло от окна какое-то темное пятно. Игра света, думает Мори, его собственное отражение в оконном стекле. Он поворачивается и гибко спрыгивает на землю.

Он в маленьком садике, отделенном от дома бамбуковыми зарослями. Прямо перед ним – пруд, горка камней, полоса высокой травы. В пруду нет карпов, только окурки и колечки от алюминиевых банок. Камни потрескавшиеся, покрытые сажей. Старый Фудзиса-ва, без сомнения, когда-то тщательно ухаживал за этим садом, видя в его небольшом пространстве целую Вселенную. Теперь здесь пахнет распадом.