Угол белой стены - Адамов Аркадий Григорьевич (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Он посмотрел в круглый иллюминатор.
По-прежнему перед ним был серый, в пунктире заклепок, чуть дрожавший от напряжения угол самолетного крыла с рыжими подпалинами от выхлопных газов. Но внизу под ним уже не было облаков, далеко внизу распахнулась земля — желто-бурая, бескрайняя пустыня. Вот голубой каплей мелькнуло озерко, другое, чуть по больше, третье, поменьше, словно кто-то небрежно брызнул тут водой. И снова желтая, мертвая пустыня под крылом. За ней, наверное, Ташкент.
Сергей посмотрел на своих соседей. Женщина по-прежнему дремала, откинувшись на спинку кресла. Молодой аспирант уже не читал газету, а, слегка подавшись вперед, смотрел в иллюминатор. Темная бородка его сливалась с усами, придавая улыбчивому лицу не свойственную ему строгость, лохматые брови словно подпирали большой, с залысинами лоб. В карих живых его глазах светилось любопытство. Он перехватил взгляд Сергея и, смущенно усмехнувшись, сказал:
— Представляете, никогда не был а Средней Азии. А ведь где только не бывал: и в Сибири, и на Дальнем Востоке, и на Камчатке. И в Италии был, и в Польше. А вот тут не был, надо же?
— Нельзя объять необъятное, — улыбнулся Сергей.
— Да, наверное. Но надо к этому стремиться. Как думаете, скоро Ташкент?
— Через час, не раньше.
— Эх, знаете, у меня мечта: хоть на денек заскочить в Самарканд, столицу великого Тимура. Интересно. Вы там были?
— Не пришлось. Но тоже мечтаю.
Молодой аспирант лукаво взглянул на Сергея:
— А я, Сергей Павлович, ведь вас узнал. О вас в газете писали, и фотография ваша там была. В «Известиях», в День милиции.
— Да, — усмехнулся Сергей. — Что-то было.
— Что-то! Целый подвал. Известный журналист писал. Романтическая у вас профессия. Может, и мне интервью дадите? Банальный вопрос: «Над чем работаете?»
Сергей засмеялся:
— Может, еще автограф дать?
— Нет, в самом деле. Интересно.
— Эх, Вадим. Не наше это с вами дело — брать и давать интервью. Вы не репортер, а я не кинозвезда.
— Ну пожалуй, — махнул рукой тот. — Но вот я сейчас вспомнил, что мне в том очерке не понравилось. Можно сказать?
— Валяйте. А потом я скажу, что мне не понравилось.
— Идет, — уже загораясь, продолжал Вадим. — Так вот. Во-первых, можно подумать, что главная наша задача — всех перевоспитывать. И этого вы перевоспитали, и того. Непонятно, когда вы успеваете преступления раскрывать. Причем перевоспитываете вы, судя по очерку, мгновенно, двумя-тремя чувствительными фразами и проникновенным взглядом. Фальшиво это все, честное слово.
— Согласен, — кивнул Сергей. — Написано неудачно. Хотя тут все не так просто. Что-то заронить в душу: человека, на какую-то светлую струну воздействовать, а перед этим ее обнаружить, в нашем деле необходимо. Кстати говоря, это необходимо не только в нашем деле. Вот будетевы, допустим, преподавателем, профессором. Что ж, ваша задача только курс прочесть?
— Это элементарно, — усмехнулся Вадим. — И в том, что вы о своем деле сказали, есть, конечно, рациональное зерно. Но согласитесь, уголовный розыск все-таки не университет.
— Еще какой университет! Своеобразный, конечно.
Тут они заметили, что их соседка проснулась и с интересом следит за разговором.
— Я тоже читала эту статью, — сказала она. — Умная и интересная статья. И я с вами не согласна, Вадим. Акцент в статье правильный, главное — это воспитание.
— Ну вот, — удовлетворенно констатировал тот, и в карих его глазах, мелькнул насмешливый огонек. — И Нина Александровна высказалась. Уже, как видите, борьба мнений. Но у меня есть еще одна претензия к очерку.
— Давайте, давайте, — ответил Сергей, сам незаметно втягиваясь в спор.
— Претензия, так сказать, деликатная, — Вадим усмехнулся и погладил бородку. — Из очерка получается, что вы все до одного преступления раскрываете. Но Шерлок Холмс или Мегрэ — это литературные герои, и им легче. А в жизни, как говорится, так не бывает. Или я задел ваше профессиональное самолюбие?
— Конечно, — засмеялся Сергей. — Хотя, я думаю, нет человека, которому бы все удавалось.
— И ни один журналист в таком очерке об этом не напишет, — решительно вставила Нина Александровна. — Ведь очерк о безусловно талантливом человеке, и это надо доказать читателю.
— Я другое хочу сказать, — возразил Сергей. — Если опасное преступление не удалось раскрыть мне, его потом раскроют другие. У нас был случай, когда одно убийство раскрыли через двадцать-шесть лет. Но раскрыли.
— Это, простите, случайность.
— Нет. Это означает, что за двадцать шесть лет над ним бились разные люди. И вот пришла удача. Убийство это раскрыл очень опытный и очень талантливый человек.
— Ваш товарищ?
— Да. К сожалению, его уже нет в живых.
— Убили? — испуганно спросила Нина Александровна.
— Нет. Просто не выдержало сердце.
— Вы хотели сказать, чем вам не понравился очерк, — напомнил Вадим.
— Мне? — переспросил Сергей. — А тем, что из него получается, будто я один раскрываю преступления. Вроде Шерлока Холмса. Но это красивая сказка. Один человек не может раскрыть преступление, тем более сложное. Или это будет чистая случайность. Тут всегда работает много людей.
— Но вы ими руководите?
— Кто-то всегда руководит, — пожал плечами Сергей и взглянул в иллюминатор. — О, смотрите! — воскликнул он. — Скоро Ташкент!
Под крылом самолета исчезла пустыня. Далеко внизу проплывали расчерченные, как по линейке, зеленые и бурые прямоугольники полей, вытянулись асфальтовые ленты шоссе, от них расползались, путаясь, пересекаясь, желтые проселочные дороги. Видны были утопающие в зелени дома. Вот показался целый поселок с прямыми улицами, овалом маленького стадиона. Рядом дымились фабричные корпуса. И снова потянулись прямоугольники полей.
Сергей прильнул к иллюминатору.
Далеко впереди по курсу в легкой серебряной дымке возникал огромный город.
В салоне появилась молоденькая бортпроводница.
— Товарищи, подлетаем к Ташкенту, — объявила она. — Самолет идет на снижение. Прошу пристегнуться ремнями.
На передней стенке салона возникла светящаяся надпись: «Не курить».
Сергей загасил сигарету и потянулся. Ну вот и прилетели. Начинаются ташкентские дела. «Попробуй теперь чего-нибудь не раскрыть», — усмехнувшись, подумал он.
Когда Сергей вышел на площадку трапа, то сразу увидел внизу среди встречающих Нуриманова и Валькова.
Длинный, худой Нуриманов приветственно махнул ему рукой, при этом узкое лицо его оставалось невозмутимым. Зато круглое, добродушное лицо Валькова прямо-таки светилось в улыбке. Он поднял над головой короткие, сцепленные как бы в пожатии руки.
Сергей спустился по трапу, держа в одной руке чемоданчик, в другой шапку и расстегнув пальто.
— Ну жара же у вас тут, братцы, — сказал он, обнимая по очереди встречающих.
— Тепло, — коротко подтвердил Нуриманов.
— Разрешите чемодан, товарищ полковник? — улыбаясь, сказал Вальков.
— Ну; ну, — строго сказал Сергей. — Ты меня за кого принимаешь, Макарыч?
— А это, как в сопромате, — удовлетворенно усмехнулся тот. — Испытание на изгиб. Выходит, ты, Сережа, не зазнался. А мог бы вполне, я тебе скажу. В газетах пишут, полковника получил и должность по нашей линии высочайшую.
— Подписку дал, — пошутил Сергей. — Как зазнаюсь, все отберут.
Они направились к зданию аэровокзала.
Усаживаясь в машину, Сергей спросил:
— Куда поедем?
— В гостиницу, — сказал Нуриманов, отвечая одно временно и на вопросительный взгляд шофера.
— До оперативного совещания час пятнадцать, — пояснил Вальков. — Успеем.
Машина медленно выползла из плотного ряда других машин, обогнула шумную, суетливую площадь и, набирая скорость, устремилась в город.
Сергей с интересом смотрел в окно. Он никогда не был в Ташкенте. Его восхитили недавно построенные современные здания необычайной, смелой архитектуры, широкие, прямые проспекты, гудящие пыльные стройки, бесконечные квадраты новых жилых домов… «Братьям»… «Друзьям»… «Братьям»… — читал он на стенах надписи строителей.
