Кто не спрятался - Устинов Сергей Львович (читаемые книги читать .txt) 📗
Мне показалось, что Валиулин то ли сам не верит, то ли, наоборот, гордится таким обилием доказательств.
– А ключи от переходов?
– Вот тут отрицает, – Валиулин развел руками. – Тут сам понимаешь: заранее обдуманное. А все остальное – вспомнил. Впрочем, материалы уже у следователя, к нам они больше не относятся.
Я повернулся, чтобы идти.
– Занимайся делом, – сказал мне в спину Валиулин.
Когда я вошел в нашу комнату, маленький, аккуратный Дыскин сидел на своем месте, а напротив него громоздилась огромная молодая девка в каком-то сером балахоне и с папиросой в углу рта.
– Вот, – не сказал, а провозгласил при виде меня Дыскин, указуя на меня перстом. – Вот пришел твой новый начальник. Все как положено: я был к тебе добрый...
– Ты добрый... – успела ядовито вставить девка.
– ...а он будет злой. Он тебя в два счета в ЛТП заправит.
– Меня в ЛТП заправить – легче в космос запустить, – хрипло захохотала она сквозь дым и стала загибать пальцы.
– Почки, печень, легкие...
– И вообще весь организм отравлен алкоголем, – закончил за нее Дыскин.
– Чего? – не поняла девка.
– Ничего, – отрезал Дыскин. – Надо будет – и в космос отправим. А покуда для начала лишим материнства – нечего тебе подрастающее поколение отравлять.
– Чего ты меня лишишь? – угрожающе склонилась над маленьким Дыскиным девка, но он не дрогнул. – Я в муках рожала...
– Ты в муках рожала, а он у тебя живет теперь... в муках. Ты подумай, – повернулся он ко мне, – мальчишке четыре года, ходит в обносках, весь в соплях, грязный, голодный и почти не разговаривает. Разве что матом.
– Все ты врешь, – пробормотала девка, но Дыскин пропустил ее реплику мимо ушей.
– И вот что, милая, – продолжал он вкрадчиво. – Ежели ты еще будешь по ночам водкой торговать, ты у меня не в ЛТП, а на зону пойдешь, поняла?
– Ты откуда знаешь? – вскинулась девка.
– Эва? – усмехнулся, качнувшись на стуле, Дыскин. – Да об этом полрайона знает!
– Врут! – вдруг истерически заорала она. – Все врут! Наговаривают! Ты поймай меня сперва, потом говори, – и горько заплакала, утирая слезы рукавом балахона.
– Поймаю, – тихо, но очень убедительно сказал Дыскин. – А сейчас пошла вон, последнее предупреждение тебе, ясно?
Девка не заставила повторять дважды, живо подхватилась и выскочила из комнаты.
– Твой контингент, – с удовольствием выговаривая последнее слово, произнес Дыскин. – Веревкина Тамара, возьми на карандашик.
– Я смотрю, тут карандашиков не хватит, – отозвался я, усаживаясь за свой стол и доставая блокнот. – Как бишь ее фамилия?
Затем я раскрыл общую, специально купленную тетрадь и на первом листе записал по памяти все то, о чем меня проинструктировали в райуправлении: основные обязанности участкового.
1. “Охрана общественного порядка”. Да-с, любят у нас глобальные задачи. Впрочем, здесь ясно: чтоб было, в случае чего, с кого спрашивать. С меня то есть.
2. “Борьба с пьянством”. Ну, тут и Политбюро с Советом Министров не очень-то справляются. Вся надежда на участковых.
3. “Борьба с наркоманией”. Нет слов. Хорошо еще не с наркомафией.
4. “Предупреждение правонарушений в быту”. Это надо, видимо, так понимать: всем быстренько раздать по отдельной квартире, у склочных баб поотбирать чугунные сковородки, пьяниц – в ЛТП, тогда будет полный ажур.
5. “Борьба с нетрудовыми доходами”. Говорили бы прямо: с ночной торговлей спиртным, со сдачей квартир приезжим, с самогоноварением, с чем там еще? С разбоем, с грабежами, хищениями в особо крупных размерах, что ли?
6. “Предупреждение, раскрытие преступлений, розыск”. Ну, это хоть родная стихия.
7. “Предупреждение правонарушений среди несовершеннолетних”. А специальный инспектор по делам малолеток да еще сыщик при нем на что? Нет, и тут с меня спрос.
8. “Паспортный режим”. Наконец-то! Специально для участкового дело – и только для него. А какое живое, какое интересное... Получил сигнал, звонишь в дверь: “У вас посторонние без прописки проживают?” – “Не проживают!” – “А можно зайти в квартиру?” – “Нельзя!” И ведь действительно нельзя. По закону... В крайнем случае, ломишься как медведь...
9. “Разрешительная система”. Так, понятно. Оружие – холодное и огнестрельное. Ходить по квартирам охотников, смотреть, как хранятся патроны, порох, есть ли бумажка на каждую двустволку... Проверять сигнальчики бдительных соседей про “грузинский кинжал” на стене.
Что там дальше?
10. “Пожарная безопасность”. Охо-хо-хо. Подвалы, чердаки, ящики возле магазинов. Завмаг платит штраф легко, директор РЭУ канючит, валит все на техника-смотрителя, платить ничего не хочет, жалуется начальнику отделения, а там, глядишь, и красный уголок под собрание общественников не даст. Шекспировская драма.
11. “Дознание. Разбор жалоб и заявлений граждан”. Это, стало быть, когда “предупредить правонарушение в быту” не удалось.
12. “Работа с ранее судимыми”. Как выражается Дыскин, кон-тин-гент.
13. “Борьба с тунеядством”. Очень мило. Как я понимаю, главное, чтобы участковый все время был в борьбе. Кстати, тунеядцем у нас по закону считается тот, кто не работает, а извлекает при этом нетрудовые доходы. Но ежели он их извлекает, за это его и надо привлекать. Жить же, то бишь существовать, на средства родителей, жены, любовницы, да хоть друзей-приятелей в нашем правовом государстве не возбраняется.
Я поставил точку. Тринадцать пунктов – нехорошее число. Подумал и добавил:
14. “В”. В – могло означать все, что угодно. Например, Валиулин. Или – воровство из квартир. А может быть, вольному воля, дуракам рай. Чего, спрашивается, не сиделось мне в юрисконсультах?
Дыскин, который все это время тоже строчил что-то в своих бумагах, оторвал голову от стола и сообщил скучным голосом:
– Забыл сказать. Звонил твой приятель Панькин из стеклянного дома. У них там сегодня собрание жильцов. Просил прийти, рассказать о мерах безопасности против квартирных краж. В девятнадцать ноль-ноль. – И добавил быстро, пока я не успел ничего возразить: – Сам не могу, у меня ме-ро-при-ятие.
Богатое слово, завистливо думал я, складывая бумаги в стол. Почти такое же богатое, как кон-тин-гент. На собрание в ЖСК “Луч” я опоздал. Во-первых, в коридоре отделения меня поймал за пуговицу зам по розыску Мнишин и, пристально разглядывая нагрудный карман моего пиджака, поинтересовался: а) почему я не в форме, б) что это за краны-стаканы такие и почему я со своими стаканами-кранами обращаюсь не к нему, Мнишину, своему непосредственному начальству, а через его, Мнишина, голову куда-то там еще. В обратном порядке я бодро отрапортовал, что: б) к нему, Мнишину, я не обратился исключительно ввиду его, Мнишина, отсутствия на рабочем месте, а дело, по моему разумению, отлагательства не терпело, а) не в форме я потому, что мое служебное время уже закончилось и в отделении нахожусь оттого только, что горю рвением. Вот и сейчас, кстати, спешу на встречу с жильцами микрорайона для профилактической беседы. После чего пуговица была освобождена, а сам я отпущен благосклонным кивком.
Во-вторых, по дороге к стеклянному дому я встретил на улице Сережку Косоглазова по прозвищу Заяц, про которого мне доподлинно было известно, что лет пять назад его укатали на полную катушку за кражи из автомобилей. Сережка, уже, видимо, будучи в курсе моей новой должности, мгновенно, не дожидаясь просьбы, вытащил из-за пазухи справку об освобождении, сообщил, что сейчас хлопочет о прописке, и, не удержавшись, съехидничал, попросил не забывать, заглядывать. Я на полном серьезе пообещал бывать непременно – и почаще. После чего физиономия у него потускнела, а я в уме поставил галочку, что уже начал работу с ранее судимыми.
В небольшом помещении домоуправления было не повернуться. Люди сидели на стульях, стояли в проходах и вдоль стен. Стояли и в дверях, заглядывая друг другу через головы, и я сперва очень удивился такой общественной активности пайщиков. Тем более что невидимый мне оратор бубнил что-то о смете на починку крыши и об озеленении, причем бубнил как-то уж совсем невыразительно, без всякого вдохновения. Я потихоньку стал пробираться вперед. Пайщики пропускали меня нечувствительно, даже не оборачиваясь, взгляды их были устремлены на президиум.
